— Все не так просто. У него было серьезное повреждение мозга, полный паралич. Врачи сказали, что за ним требуется круглосуточный уход. Если бы у него был хоть какой-то шанс, мы бы усыновили и его, но врачи заверили нас, что никакой надежды нет.
Повреждение мозга… Паралич… Эти слова крутились в голове Элиота, как кружатся стервятники. Прошло несколько секунд, прежде чем он остановил это кружение и смог осознать значение услышанного.
— Где он? — спросил он наконец. — Я его могу увидеть?
Родители снова переглянулись, и Элиот заметил их виноватый вид.
— Поскольку у него не было никаких родственников, власти штата поместили его в клинику в Форт-Уэрте, где есть возможности для ухода за такими больными, — сообщил отец. — Мы несколько раз звонили туда, справлялись о его состоянии, но никаких улучшений у него не наблюдалось. Доктора говорили, что их и не будет и он долго не проживет.
— Значит, он все-таки умер?
Отец принялся похлопывать ладонью по подлокотнику старого кресла, стараясь не встречаться взглядом с Элиотом.
— Возможно, но мы уже много лет не звонили в клинику. Наверное, сами поверили в свою же историю о том, что его никогда не существовало.
— Но он существовал и, может быть, сейчас находится в клинике, всего в тридцати минутах езды от моего дома. — Элиот с тоской подумал, что если отправится в клинику утром в воскресенье, то еще успеет повидать брата до того, как попадет в тюрьму за убийство, совершенное под его именем.
Если только Эдвард до сих пор жив.
Элиот закрыл альбом, он просто не мог больше разглядывать фотографии счастливых близнецов. Если Эдвард все-таки еще жив, то он лежит в клинике в коматозном состоянии, совершенно один. А его брат, которого Эдвард так любил, оскверняет его память.
Он резко поднялся с дивана. Сейчас ему необходимо было уехать, побыть одному, осмыслить новую информацию и решить, что с ней делать. Еще вчера он ничего не знал о брате. Столько всего произошло за двадцать четыре часа: он узнал о существовании Эдварда и посчитал, что брат умер, но тут же выяснил, что Эдвард, возможно, жив… парализован… и может находиться в клинике.
— Мама, папа, простите, но мне надо ехать.
Мать встала с дивана и подошла к Элиоту.
— Но, дорогой, я думала, что ты проведешь с нами выходные.
— Я собирался, но не могу.
— Но не поедешь же ты прямо сейчас? — запротестовал отец. — Уже темно.
— Я должен ехать, папа. Сегодня вечером мне надо быть дома, а завтра с утра я отправлюсь в Форт-Уэрт.
Внезапно Элиота охватило нетерпеливое желание оказаться на шоссе, чтобы фары освещали ему дорогу, а темнота оставалась позади. Эдвард, тюрьма, раздвоение личности, его любовь к Лианне, не имеющая будущего, — все это ждало Элиота в конце пути, но, может быть, в дороге он найдет хоть небольшое облегчение от безнадежности и пустоты.
— Я приготовлю тебе кофе и налью в термос, — сказала мама. — Ты скоро приедешь к нам?
— Постараюсь. — Однако, возможно, ему уже никогда не суждено приехать к ним.
Лианна взяла книгу, которую давно хотела почитать, и свернулась клубочком в углу дивана, а Грета примостилась рядышком. День выдался пасмурным, все время, с небольшими перерывами, лил дождь, и вечер был холодным и сырым. Сначала Лианна решила разжечь огонь в камине, но потом отказалась от этой затеи. Ей не для кого было наводить уют. Она чувствовала себя очень одинокой. Хорошо хоть, что рядом была пушистая подружка.
Она погладила Грету по маленькой черной головке.
— Тебе он тоже нравится, да? Наверное, у нас обеих плохой вкус. — Лианна вспомнила нежные прикосновения Элиота, его крепкое тело. Вспомнила, как он заботился о ее безопасности. — Нет, — поправилась она, — вкус у нас хороший. Просто нам не повезло.
Грета теснее прижалась к хозяйке, словно понимая ее и пытаясь успокоить.
Зазвонил телефон, и Лианна нехотя потянулась к трубке. В субботний вечер позвонить мог только какой-нибудь пациент, нуждающийся в помощи.
— Лианна, это Элиот.
— Элиот! — При звуке его голоса у нее мигом поднялось настроение. Ей не следовало так радоваться, но она ничего не могла поделать. — Я не ожидала твоего звонка. Ты в Тайлере?
— Нет. Звоню из магазина, в десяти минутах от моего дома. Я вернулся пораньше.
— Все в порядке? — В голосе Элиота не слышалось никакого страдания. Наверное, случилось что-то, отчего его настроение резко изменилось. — Ты расспросил родителей об Эдварде?
— Да, и выяснил нечто интересное. Мне очень хочется поговорить с тобой об этом. Понимаю, уже поздно, но не могла бы ты приехать ко мне?