овника, покрывая его поцелуями. Она спускалась все ниже и ниже, язычком погладила ямочку пупка, и вдруг ее охватило страстное желание укусить Перса, что она незамедлительно и сделала. Королева впилась зубами в упругий живот красавца, он простонал, но перевернулся на бок и прижал к себе Софию, так что она почувствовала его возбужденную плоть у себя на животе. Затем он легким движением раздвинул ей ноги, и она ощутила упругое и нежное проникновение. Сладкая истома разлилась по всему ее животу. Тело молодой женщины, истосковавшееся по мужской ласке, быстро ответило нежным трепетом на безудержную страсть Гордого красавца. Но Королева решила оттянуть момент наслаждения и ускользнула из объятий Перса. Она сползла на пол, подняла остатки своих шароваров, разорвала их на тонкие полоски, посмотрела на удивленное лицо своего возлюбленного, и в ее глазах заблестели озорные огоньки. Когда-то давно в одной старинной книге она прочитала, что Византийская принцесса привязывала своих любовников к кровати и удовлетворялась ими. И сейчас Королева вспомнила об этом и решила, что обязательно должна попробовать это с Персом. Но как его привязать, не раскрыв своих намерений, София не знала. И вдруг ей пришла в голову интересная идея. Вложив всю свою нежность в слова, она прошептала ему на ушко:
- Дорогой мой, ты мне доверяешь?
-Да, моя Королева, я верю тебе, как самому себе! - ласково произнес он.
- Я хочу, чтобы мы с тобой получили массу новых ощущений,-шептала она.
- Я согласен на все, мое сердце уже давно принадлежит тебе, а с телом ты можешь делать все, что захочешь,- проговорил Перс, но вдруг опомнился и добавил,- неужели ты хочешь ножом вырезать на моей спине свой вензель или отходить меня кнутом, как несчастного Поэта?
Королева улыбнулась и строго сказала:
- Нет, я не хочу портить твое прекрасное тело, одного укуса достаточно!
Она медленно остатками от своей шелковой одежды завязала Персу глаза, затем привязала тонкие ленты к запястьям рук, а второй конец закрепила на резной спинке кровати, при этом целовала его руки, грудь и губы, потом она спустилась к ногам и привязала его за щиколотки такими же лентами к противоположной спинке кровати. Гордый красавиц оказался скованным по рукам и ногам шелковыми оковами Королевы. Распятый Перс возбуждал в ней нежные и трепетные чувства, но она решила довести задуманное до конца, тем более, что сейчас обездвиженный красавец ей совсем не мешал. София продолжала покрывать поцелуями смуглое тело Перса, а он стонал и извивался, но шелковые ленты впивались в руки и ноги и не выпускали его. Он обездвижен и прикован, а Королева восхищалась своей любовной игрой. Она страстно поцеловала его горячие и влажные губы, он ответил на ее поцелуй и прошептал:
- Моя Королева, развяжи мне руки, я хочу ласкать твою грудь, хочу прижаться к тебе и не выпускать из своих объятий. Не ускользай от меня, ты сводишь меня с ума от желания и страсти.
Но хитрая любовница только шепнула ему:
- Доверься мне, я хочу, чтобы ты испытал необычное наслаждение. Будь терпелив, расслабься, но я не развяжу тебя!
Перс хотел еще раз вымолить у Королевы свободы для рук, но ее поцелуи стали опускаться все ниже и ниже. И он замер, когда язычок Королевы дотронулся до изнемогающей от возбуждения плоти. Дыхание Перса стало сбивчивым, сердце было готово выскочить из груди, ласки его возлюбленной стали настойчивее. Из книги о Византийской принцессе Королева знала, что если плоть взять в рот и язычком внутри сделать круговые движения, то мужчина получит незабываемый оргазм. Это-то и решила она проделать с прикованным к кровати красавцем. Перс стонал и рычал от удовольствия, пытался приподняться, но шелковые ленты не пускали его и все попытки, причиняли ему сдавливающую боль в руках и ногах.
- Сними хотя бы повязку с глаз, я хочу видеть тебя! - прокричал Перс, но Королева продолжала свои ласки. Он чувствовал, что скоро должен произойти выплеск энергии и простонал:
- Милая моя, я...
София все поняла, и его плоть оказалась в ее лоне, она наклонила голову и поцеловала его влажные и горячие губы, его тело судорожно двигалось, а сердце вырывалось из груди. Он шептал ей:
- Ты самая необычная и желанная женщина, теперь я снова буду искать смерти на войне, потому что не вижу своей жизни без тебя.
А про себя подумал:
- Я могу украсть Королеву, сделать ее своей наложницей и объявить войну ее королевству. В случае победы я смогу забрать своего сына- Армана. Но как отнесется к такому решения моя София? Примет ли она такую жизнь. Если нет, то я умру от горя. Но я могу продолжить встречаться с ней тайно и еще глубже тонуть в ее изумрудных глазах. Боги! Зачем Вы второй раз послали мне эту женщину? Нет, Боги, я благодарю Вас за то, что дали мне возможность любить ее.
Пока Перс в сладостном блаженстве рассуждал о том, что ему делать дальше, и как он любит Королеву, она быстро надела свой костюм для верховой езды, бросила на него прощальный взгляд, тихонько вышла из комнаты с камином, и через мгновение уже скакала с отрядом телохранителей в сторону своего дворца, оставив Гордого красавца обнаженным и привязанным, наслаждаться сладостными мечтаниями.
Перс тихим голосом позвал свою любовницу, тишина и отсутствие какого-либо движения в комнате обеспокоили гордого красавца. Он напряг мышцы рук и ног в надежде разорвать шелковые оковы, но все усилия были бесполезны. Ленты Королевы прочно удерживали молодое тело в своих крепких объятиях.
- Что она придумала? - промелькнула в голове у него тревожная мысль.
Перс сделал еще одно усилие, чтобы разорвать шелковые ленты, но только сбил повязку с глаз. Его лоб прорезали две глубокие параллельные морщины, и шрам проявился розовой полосой. Серые глаза сверкали гневом, а красивые губы исказила боль от впившихся в руки и ноги прочных полосок ткани. Он понял, что все последующие движения и усилия свободы ему не принесут, а лишь только ослабят его и причинят ненужную боль.
- София! Где ты? Почему молчишь? Со-фи-я! - выкрикнул он, вкладывая в слова всю горечь отчаяния.
На крик своего господина прибежал Татарин. То, что он увидел, вызвало на его лице хитрую улыбку, но он нашел в себе силы сдержать смех, рвущийся из его груди, и с иронией в голосе спросил:
- Вам помочь освободиться от любовных оков?
- Да! Где Королева? - прорычал в ответ Перс.
Татарин снял повязку, сбившуюся с глаз его господина, аккуратно своей острой саблей перерезал шелковые ленты на запястьях рук и медленно, не глядя в глаза Персу, произнес:
- Она минут десять назад вместе с отрядом своих телохранителей покинула охотничьи угодья и направилась в сторону дворца.
Добравшись до своих покоев, София приказала не беспокоить ее сегодня и никого к ней не пускать. Она достала из красной шкатулки небольшой листок бумаги и еще раз прочитала письмо, написанное Татарином от имени Перса к султану Османской империи:
- Завтра, 6 мая, мы выезжаем на рассвете, чтобы присоединиться к армии моего отца для участия в походе, поэтому служба моя у Вас, султан, прекращается до окончания войны. Дияр Вахид-хан.
София скомкала листок и отшвырнула его, подошла к окну и сказала сама себе:
- Он знал, что его визит не будет долгим, избегал меня и терял драгоценное время. Перс такой же, как и все мужчины. И он не исключение. Война и оружие - единственное, что в этой жизни достойно его внимания. Будь я даже богиней, он бы не отменил своего похода. Мужчины используют нас для своего удовольствия, а потом бегут на войну.
Королева не смогла больше сдерживать своих слез, горечь обиды подступила к горлу, безжалостная ревность затуманила разум Софии, и она позвала Кормилицу:
- Скажи, мне, моя верная и преданная, почему все мужчины любят что-то больше, чем меня? Поэт любил свободу, Перс - войну, а я опять страдаю.
Старуха обняла Королеву и ласково произнесла:
- Мужчины, всегда предсказуемы. Они, как дети, а женщины обязаны ждать и страдать. Успокойся, моя девочка, все у тебя будет хорошо. Я рядом, я всегда буду с тобой.
София еще долго всхлипывала, лежа на коленях у старой Кормилицы, а старуха гладила ее золотистые локоны и что-то невнятное бормотала.
На границах государства было неспокойно. Летом этого же года началась новая военная кампания. Вместе с Литовским Княжеством и Крымским ханством Польское королевство выступило в поход на Пруссию. В сентябре был заключен мир и война была прекращена. Но королевская регулярная армия под предводительством князя Кшиштофа не торопилась возвращаться в столицу. Границы государства из-за войны и многочисленных набегов кочевых племен были ослаблены, селяне бросали свои дома и уходили в города, численность беженцев росла, а это могло привести к эпидемии или бунту. Кшиштоф должен был урегулировать все спорные вопросы, появившиеся после подписания мира с Крымским ханством. Татары не соблюдали условия мирного договора и продолжали контролировать торговые пути, собирая дань с купцов и небогатых торговцев.
В одном из таких набегов был смертельно ранен Перс. Его небольшой отряд попал в окружение, и Дияр Вахид-хан отчаянно пытался прорвать оцепление, сражаясь, как лев. Вражеской секирой в бою Персу перерубили левую руку. Татарин, находившийся рядом с ним, перетянул ремнем оставшуюся часть руки, чтобы остановить кровь, и туго привязал ее веревкой к туловищу, чтобы облегчить страдания своего господина. Бледный от потери крови Перс продолжал яростно крушить врагов на своем пути. Татарин предлагал отступить в лес, дождаться подкрепления или укрыться там до наступления ночи, он Перс бежал от любви и поэтому приказал стоять насмерть. Темно-серые глаза сверкали злобой на бледном осунувшемся лице, но саблю в правой руке он держал уверенно и приказа 'отступать' не давал. Несколько воинов вражеской армии бросились на раненного Перса, он едва успевал отражать удары их сабель и мечей. Силы его уже были на исходе, и тогда он вспомнил, как Королева выбила его из седла кнутом. Выхватил из-за пояса кнут и начал стегать им врагов. Татарин подхватил его саблю, и помог своему господину откинуть нападавших. Победа маленького отряда была близка, но внезапно прилетевшее копье пробило латы на груди у Перса, и он рухнул как подкошенный, ударившись головой об камень, лежавший на земле. Татарин, увидев это, приказал отступать и спрятаться в лесу, раненного положили на его длинный плащ и унесли в глубь леса, после отступления Перса бой закончился и немногочисленный отряд, сдав свои позиции, под покровом ночи стал пробираться в безопасное место. Татарин смастерил из тонких длинных стволов и плаща носилки, на которые аккуратно уложили полуживого Перса. К полуночи уцелевшие воины добрались до польского лагеря. Князь Кшиштоф узнал Татарина и велел не чинить им препятствий. Перса перенесли в шатер, лекарь осмотрел его раны и сделал неутешительное заключение:
- Он потерял много крови, а острие копья повредило легкое, но он молодой и здоровый. И его раны всё-таки не смертельны. Однако, он не борется за жизнь. Ваш господин не хочет жить!
Татарин с тоской посмотрел на лекаря, надеясь услышать что-то, что могло бы дать ему хоть какую-нибудь надежду:
-Неужели нет средства спасти жизнь моего господига? Как можно заставить его бороться за жизнь?
Лекарь немного помолчал, перебирая инструменты и слегка закатив глаза, промолвил:
- Средство есть! Нужно найти то, ради чего, он хотел бы жить. Женщина, ребенок, мать или что-то еще что важно и ценно для Вашего господина.
Татарин нахмурился. Он знал, что если бы тут появилась София, то Перс сразу воспрял бы духом и мог бы излечиться от ранения. Но он бежал от ее любви. Секретарь подошел к своему господину, лежавшему на деревянной лавке, покрытой белой простыней. Мертвенно бледное лицо Перса было освещено ярким светом луны. Глаза его плотно закрыты, длинные ресницы слиплись и торчали пучками в разные стороны, нос заострился, губы были нежизненного синего оттенка, а в уголках рта запеклась кровь. Дыхание Перса ослабело, но когда Татарин наклонился к нему, то услышал, как через пробитую грудь выходит воздух. Рану на груди лекарь не зашил, потому что Перс был очень слаб и мог не вынести сложной и болезненной операции. Обрубок руки он обработал, приложил живительную мазь и перебинтовал, а марлю, смоченную в холодной воде, положил Персу на лоб. У раненного началась горячка. На небольшом столике лекарь оставил стакан с микстурой, которую нужно принимать, чтобы сбить жар. Татарин, аккуратно приподняв голову Перса, влил ему в рот несколько глотков лекарства. В груди у больного заклокотало и забулькало, он пришел в себя, закашлял и изо рта пошла кровь. Татарин крикнул лекаря, который пришел не сразу, а подойдя к Персу, скользнул глазами по истерзанному телу и процедил сквозь зубы:
- Нужно что-то делать! Срочно! Если рану не зашить, то он умрет от потери крови. Жизненные силы Вашего господина на исходе.
Татарин нервно походил взад и вперед, но вдруг его лицо просветлело, он обратился к лекарю и спросил:
- У вас в лагере есть женщины?
Этот вопрос весьма удивил лекаря. Но человек, который привык видеть лицо смерти и вытаскивать из ее костлявых объятий раненных, скрыл свои эмоции и ответил:
- Две или три работают у нас сестрами милосердия, они во втором шатре!
Татарин с замирающим сердцем вбежал в шатер и увидел сестер, обрабатывающих раны у троих воинов. Выбрав женщину с русыми волосами, он подошел к ней и обратился с просьбой:
- Могу ли я с тобой поговорить. Мне очень нужна помощь, вернее не мне, а моему господину.
Избегая ненужных подробностей Татарин рассказал ей о любви своего господина к женщине, не называя, конечно, имени Королевы, об их ссоре, и о том, как мужчина, чтобы забыть свою любовь, начал искать смерти в бою.
- А сейчас этот мужчина тяжело ранен и умирает в соседнем шатре, - сказал Татарин, - ты должна мне помочь вернуть его к жизни.
Девушка понимающе покачала головой, смахнула слезу и прошептала:
- Я готова, тебе помочь! Что мне нужно делать?
- Как тебя зовут?
- Мария.
- Моего господина зовут Дияр Вахид-хан, но женщина, которую он любит, называла его Персом.
Татарин объяснил Марии некоторые секреты общения Королевы и Перса, рассказал, как нужно себя вести с ним, чтобы он поверил, что она его любит. Она утвердительно кивнула головой. Девушка вошла в палатку, где лежал Перс. Его красивое лицо восхитило ее, она наклонилась к нему и очень нежно прошептала:
- Перс, здравствуй, милый мой!
Девушка погладила его по голове, поцеловала его горячий лоб. Его ресницы дрогнули, губы медленно прошептали:
- София! Я ждал тебя! Помоги мне, я тебя не вижу!
Он снова закашлял, и изо рта снова хлынула кровь, Мария платком вытерла его рот и дала выпить микстуру. Перс дрожащей рукой потрогал русые волосы, а глаза он открыть не смог:
-Скажи, ты меня еще любишь? Или приехала из жалости?
Девушка наклонилась и поцеловала его горячие губы. Сердце Перса учащенно забилось, и кровь снова заклокотала в открытой ране. Она погладила его черные, спутавшиеся от воды и крови волосы, лоб горел, а маленькие капельки пота покрыли все его лицо. Мария намочила свой платок в холодной воде и протерла лицо раненого, он вдохнул и что-то прошептал, но слов разобрать было невозможно. Ей так понравился Перс; молодой, красивый, знатный и беспомощный, что наивная девушка уже поверила в то, что она его любимая и что он ждал именно ее. Она захотела остаться рядом с ним, ухаживать за ним. В ее воображении уже стали появляться картинки большой и страстной любви красивого раненого к ней. Мария представила, что после выздоровления он откроет глаза, увидит ее, поймет, что именно она спасла ему жизнь, и любовь снизойдёт на них обоих, как Божья благодать. Она собрала разбросанные по полу грязные вещи раненого, потом решила сменить испачканную кровью простыню, которой был укрыт Перс. Аккуратно приподняв край простыни, Мария увидела, как при дыхании шевелиться истерзанная грудь, окровавленные бинты на месте отрубленной кисти. Зажав рот руками, чтобы крик жалости и сострадания не вырвался наружу при раненном, она выбежала из палатки, чуть не сбила Татарина, сидевшего у выхода. Он тут же подбежал к своему господину, подумав, что случилось самое худшее, но увидел поднимающееся при дыхании открытую рану, понял, что напугало несчастную девушку. Мария убежала за личным доктором князя Кшиштофа. Она несколько раз работала с ним шатре лекаря и знала его. Путаясь в словах, она кое- как объяснила, в чем дело и, всхлипывая, упала перед ним на колени. Доктор поднял ее, и в его серебристых усах появилась ласковая улыбка. Он тихо, но строго спросил:
- А помогать мне будешь? Без ассистента я не могу проводить операцию!
Мария, вытирая слеза, быстро закивала головой. Он собрал нужные инструменты в небольшой кожаный саквояж и, насвистывая какую-то веселую мелодию. Затем, пригладив усы рукой, медленно произнес, рассматривая просительницу:
- Веди! Будем спасать твои красивые глазки от слез!
Они быстро дошли до палатки. Удивленный Татарин встретил их у входа. По его суровому и молчаливому виду доктор понял, что с Послом Османской империи случилось, что-то очень страшное. Он посмотрел на изможденное лицо Перса, осмотрел открытую рану, прокашлялся и сказал, обращаясь к Марии:
- Подготовьте все для операции. Принесите дополнительные простыни. Мне сегодня предстоит нелегкая работа - красиво 'заштопать' грудь этого господина. Пригласите моего коллегу, пусть он мне помогает.
Первые лучи солнца радостно одарили всех своим теплом и светом. В военном лагере начались сборы. Князь уводил регулярную армию в столицу, кочевые племена были отброшены далеко на восток, на территорию 'дикого поля', и воины были рады вернуться к своим семьям после двух месяцев скитаний по восточным границам королевства. Кшиштоф, разыскивая своего доктора, зашел в палатку к раненому Персу. Он познакомился с ним при дворе Королевы, но сам лично с ним не общался. В смертельно -бледном лице мужчины князь едва узнал знакомые черты и, подозвав к себе доктора, строго сказал:
- Владек, сделай все невозможное! Это очень важный и знатный человек, и Ее Величество высоко его ценит. Мы выезжаем через час, а ты задержись здесь. Как только жизни раненного ничего не будет угрожать, догонишь нас, я оставлю тебе отряд из двадцати воинов для сопровождения.
Кшиштоф, конечно, слышал о том, что молодая Королева интересовалась этим красавцем. Он не осуждал ее за это, и считал, что София, учитывая ее возраст и огромную разницу между ней и ее покойным мужем, вела себя достойно звания Королевы. Посол Османской империи был единственным ее увлечением и как шептали злые языки придворных дам:
- У нашей Королевы в груди кусок льда, поэтому она может только любоваться мужчинами, а не дарить им свое тело и страсть.
Перс лежал на спине, на его бледное лицо падали веселые утренние лучи. Яркое солнце щекотало его губы и пыталось проникнуть в открытые глаза. Но зрачки не реагировали на солнечный свет. От сильного удара по голове красавиц ослеп. Татарин с горечью осознавал, что известие о слепоте не прибавит сил его господину. Кшиштоф подошел к секретарю и пригласил его выйти из палатки:
- Ты не думал, что Ее Величество имеет право знать, что посол Османской империи получил тяжелые увечья и борется за свою жизнь. Ты можешь послать своего верного человека с известием к ней.
- Я думал об этом, но не знаю, уместно ли это делать сейчас, во время войны?
- Война закончилась, границы в безопасности, и Королева может прибыть сюда без особых затруднений.
Князь похлопал Татарина по плечу, пожелал скорейшего выздоровления его господину и ушел, чтобы через час возглавить войско, возвращающееся в столицу, а секретарь посла Османской империи написал короткое письмо и отправил своего верного слугу с посланием к Королеве:
- Это письмо нужно передать Королеве Софии. Ты доберешься до дворца, попросишь аудиенцию Ее Величества, передашь ей письмо и этот перстень, а на словах скажешь, что Персу очень нужна ее помощь.
Слуга ускакал из лагеря, а через некоторое время Татарин взглянул на солнце, царственно сиявшее на небе, и произнес, обращаясь к нему:
- Если София не приедет, то у моего господина шансов почти не будет. Слишком он слаб и очень сильно ее любит. Только её любовь сможет удержать его в этом мире.
Чтобы не тратить время напрасно умный Татарин нашел Марию и дал ей рекомендации, как ей себя вести с раненым, чтобы перед операцией Перс был уверен, что ты его любимая женщина. Девушка кивнула головой и пошла в палатку к раненому. Он услышал ее шаги, повернул голову на шелест платья и тихо спросил:
- Почему я не вижу солнечного света? Разве сейчас ночь?
Мария взяла его за руку, погладила ее своими грубоватыми пальцами и прошептала:
- Нет, сейчас полдень, солнце светит очень ярко, его лучи играют на зеленых листьях деревьев, проникают вглубь шатра и заливают своим светом все, что встречают на своем пути. А твои глаза прикрыты повязкой, поэтому ты ничего не видишь. Ты должен быть сильным и выжить ради меня.
Мария поцеловала его руку, Перс напрягся всем телом и произнес:
- Зови лекаря, пусть начинает свою операцию. Я готов. Я буду жить ради любви.
Доктор Владек и лекарь вошли в палатку, Мария стояла у изголовья Перса. Татарин аккуратно привязал веревкой тело раненого к скамье. Сделав последние приготовления, он спросил у своего господина:
- Я вас не очень туго привязал?
Перс схватил Татарина за рубашку, притянул его к своему лицу и тихо прошептал:
- Ты думаешь, что я принял эту девушку за Королеву? Идея была хорошая, но ты не знаешь, что такое любовь. Как я мог не узнать ту, которую я люблю больше жизни? Скажи, у меня есть на глазах повязка?
Татарин промолчал, а Перс с грустью добавил:
- А София меня никогда не обманывала!
Владек дал раненному микстуру и, считая пульс на здоровой руке, сказал:
- Через несколько минут Ваше тело онемеет, но сознание будет ясным, и, если почувствуете боль, сразу дайте мне знать.
- Я не боюсь боли, я боюсь разочарования и потери, а самое страшное для меня потерять любовь,- закрывая глаза, прошептал Перс.
Раненый выдохнул последние слова с такой жалостью и болью, что Владек отвернулся от него и пробормотал:
- Боже, дайте мне силы и умение излечить его раны.
Все уговоры Владека покинуть палатку до начала операции Татарин отверг:
- Мой долг быть рядом с ним всегда, и в эту трудную минуту я его не оставлю!
Доктор не стал терять драгоценного времени и приступил. Взмах секиры перерубил кости руки по косой, и сейчас неровными обломками они торчали из разорванной плоти. Жара и антисанитарные условия добавили дополнительные проблемы: мягкие ткани руки начали гнить, проникая все дальше и повреждая здоровую часть руки. Чтобы спасти раненого от заражения крови, нужно было зачистить обрубленную кость, и стянуть мягкую ткань, закрывая торчащие кости. Лекарь умело обработал и зашил руку Перса, а Владек в это время начал осмотр истерзанной груди. Дыхание раненого стало редким и неглубоким, доктор использовал все свои знания и опыт, чтобы поскорее облегчить мучения Перса. Через полчаса раненого аккуратно отвязали от скамьи и положили на кровать. На мертвенном лице отпечатались боль и страдание, но оно было по- прежнему красивое и спокойное. Татарин сидел рядом со своим господином и о чем-то думал. Его мысли прервал стон, вырвавшийся из груди Перса. Микстура прекратила свое действие и раненый начал приходить в сознание, и болевые ощущения завладели его телом. Татарин положил руку ему на лоб и сразу же отдернул ее: у раненого была горячка. Все его тело покрылось холодным потом, он начал стонать и метаться, а губы шептали несвязные фразы. Импульсивные движения Перса сбили повязку на груди и из зашитой раны начала сочиться кровь. Татарин выбежал из палатки и нашел лекаря, тот осмотрев раненого, развел руками и произнес:
- На все воля Создателя. Я сделал все возможное, но смерть обмануть невозможно. Можно давать ему снотворное, но жар от этого не пройдет. Я не знаю, чем еще можно помочь Вашему господину.
Лекарь влил в рот Перса микстуру и вышел из палатки, через некоторое время раненый успокоился, сон овладел им. Двое суток слуга добирался до дворца. Ранним утром, третьего дня, он вошел в аудиенц-зал, ему была назначена встреча с Королевой на двенадцать часов утра. София приняла его письмо, развернула и узнала почерк Татарина. Строчки с красивыми буквами поплыли перед глазами Королевы, она смахнула слезу и продолжила чтение послания:
- Мой господин тяжело ранен, потерял левую кисть, копьем пробита грудь. Жизненных сил у него не хватит, чтобы справиться со всеми невзгодами. К тому же, от удара головой об камень, он еще и ослеп. Если Ваше Величество его помнит, то помогите раненому. Он искал смерти, чтобы забыть любовь и, скорее всего, нашел. Мой слуга может показать дорогу и будет верным Вам.
Королева подняла глаза на слугу и строго спросила:
- Что-то еще ты должен мне передать?
Слуга поклонился, протянул ей перстень, принадлежащий Персу, и тихо добавил:
- Он без сознания и нуждается в вашей помощи.
София встала с трона и с грустью в голосе спросила:
- Далеко ли лагерь, в котором находится посол Османской империи?
Не поднимая головы и не отрывая глаз от пола, слуга ответил:
- Я скакал двое суток, меняя лошадей и отдыхая по 6 часов каждую ночь!
Королева нахмурила брови и произнесла:
- Я буду добираться в два раза дольше, - а про себя подумала:
- Оставить королевство, раздираемое натиском кочевников, невозможно, но потерять любимого, который нуждается в моей помощи, тоже нельзя.
Королева приказала слуге ожидать ее решения в холле, а сама начала судорожно ходить по зале, заламывая руки. В залу вошел дворецкий и, нарушая поток мыслей Софии, объявил:
- Ганец от князя Кшиштофа!
Королева невольно вздрогнула, она боялась получить дурные вести с восточных границ своего королевства, но усилием воли заставила себя отвлечься от мыслей о Персе, и, скрывая волнение, сказала:
- Пригласите!
Гонец, молодой светловолосый мужчина, с шрамом на щеке, улыбающийся и счастливый, коротко ей сообщил:
- Мы победили! Потери у нас минимальные! Князь ведет регулярную армию в столицу, послезавтра они будут во дворце!
Королева радостно посмотрела на гонца, и выдохнув, сказала:
- Ты принес мне хорошие вести! Подойди ко мне!
Она достала из мешочка, привязанного к поясу, три золотые монеты и протянула ему. Гонец низко поклонился, и с глубоким уважение взял деньги, он хотел уже поднять голову на свою Королеву, чтобы поблагодарить ее, но замешкался и, запинаясь, робко спросил:
- Ваше Величество, разрешите мне попросить Вас еще об одной милости.
София удивленно повела бровью, в голове промелькнула мысль:
- Интересно, чего еще хочет этот мужчина? - а вслух произнесла:
- Попроси, а я решу, смогу я тебе ее оказать или нет!
Не поднимая головы, рассматривая пол у королевского трона, путаясь в словах и волнуясь, он произнес:
- В знак глубокого почтения к Вам, разрешите поцеловать Вашу руку! Я воин, и для меня это огромная честь.
София улыбнулась и ласково спросила:
- Как зовут моего доблестного воина, который принес мне сегодня прекрасные известия?
- Персеем!
Королева вздрогнула: она впервые слышала, чтобы такое имя носил воин ее армии. Она увидела, как щеки гонца покрыл густой румянец.
- Простите, Ваше Величество, но мой отец был скульптором, и все его дети носят имена античных героев.
- Нет, не извиняйся, я разрешаю тебе поцеловать мою руку.
Он встал перед Королевой на правое колено, аккуратно двумя руками приподнял руку с подлокотника трона и поднес к своим губам. София сначала ощутила на коже горячее дыхание мужчины, потом легкое прикосновение сухих губ, и сердце ее сжалось в маленький комочек. Он вспомнила смертельно раненого Перса, который ждет ее, и, не слушая уже почтительную благодарность гонца, пригласила слугу, ожидавшего в холле. Быстро и четко сказала ему:
- Завтра на рассвете мы выезжаем, а сейчас отдыхай, тебе покажут твою комнату.
А сама, не теряя времени, написала несколько распоряжений для Кшиштофа, и позвала начальника королевской охраны. Тесей не заставил себя долго ждать. Красивый и улыбающийся мужчина пришел в аудиенц-зал. Его военная форма подчеркивала синеву, сияющих чистотой, глаз и мужественность его лица. Получив от Софии приказ, собираться в поход на восточные границы, он не стал задавать лишних вопросов, уточнив только, сколько людей в сопровождении с ней поедет. Королева, не задумываясь, сказала:
- Ты и еще два сильных и ловких воина. Да поменьше шума. Мы едем инкогнито.
Молчаливый Тесей, как обычно кивнул головой, и ушел готовиться к отъезду. София нашла свою Кормилицу, сурово посмотрела на нее и с дрожью в голосе спросила:
- Есть ли у тебя снадобье, которое может воскресить мертвого?
В последнее время София испытывала какое -то странное чувство к своей Кормилице. Королева не любила ее, как это было раньше, не боялась, как это было в детстве. София, после казни Поэта, не доверяла старухе, а почему молодая женщина не могла себе объяснить, поэтому в свои душевные переживания она не посвящала Кормилицу.
В глазах у старухи Королева первый раз жизни увидела страх, руки ее нервно затряслись, я губы зашептали, но слов слышно не было. София угрожающе посмотрела на нее и повторила свой вопрос. Кормилица, цепляясь за пышную юбку Королевы, своими высохшими руками, жалобно протянула:
- Смилуйся, обмануть Бога невозможно. Умершего воскресить нельзя. Можно спасти живого от смерти, но..
София не дала ей договорить и резко произнесла:
- Он жив, но очень слаб, у него горячка, и я хочу спасти ему жизнь. Ты поможешь?
Услышав это, она одобрительно закивала головой, попросила разрешения уйти, а Королева позвала слугу и приказала ему приготовить все к отъезду. Кормилица принесла склянку с мутной жидкостью и тихо сказала:
- Это чудодейственное зелье. Оно сможет придать силы даже умирающему, но его нужно давать только по две капли на стакан воды. Лучше это снадобье выпивать на ночь. Королева обняла старуху и спрятала флакон в кошель, привязанный к талии. Всю ночь София не могла сомкнуть глаз, ей представлялись жуткие картины: то Перс падал в огненную бездну, но тонул в водах океана, то попадал под камнепад. Она бежала ему на помощь, но успевала только закрыто глаза умирающего. Королева с тревогой и нетерпением ждала рассвета. С первыми лучами солнца София отправилась в путь. Без сложностей и препятствий царствующая особа в сопровождении трех воинов и слуги добрались до бывшего места расположения ее регулярной армии. На большой поляне осталось всего три палатки и шатер лекаря. Татарин, услышал звуки приближающейся всадников и кареты и вышел из палатки. Солнце ослепило ему глаза, и сначала он не мог понять, сколько вместе с Королевой прибыло воинов. Постепенно глаза, привыкшие к солнечному свету, разглядели всех прибывших: изящную фигуру Королеву, выходившую из кареты, мужественный силуэт Тесея, невысокого и худощавого слугу и двух воинов крепкого телосложения. София кивнула Татарину и сразу же вошла в палатку. Она подошла к умирающему Персу, взглянула на него и застыла в ужасе. Бледное и изможденное лицо красавца казалось безжизненным. Смерть своим холодным дыханием уже коснулась его. Щеки впали, глаза были плотно закрыты, длинные ресницы склеились пучками от запекшейся крови и влажной марли на его лбу. Некогда восхищавшие Королеву губы потеряли розовый цвет и сейчас имели мертвенно-синий оттенок, волосы спутались и беспорядочно растрепались по подушке. Грудь в окровавленных бинтах почти не поднималась при дыхании, а сердцебиение было тихим и прерывающимся. Королева взяла его здоровую руку и прижала к своей щеке. Тонкими пальцами провела она по его запястью, нежно поцеловала его ладонь, Перс не приходил в себя вот уже четыре дня, горячка овладела его телом, он почти не шевелился, лишь изредка произносил бессвязные слова, из которых можно было разобрать только два имени: 'София' и 'Арман'. Татарин, дежуривший у постели умирающего, понял все без лишних усилий, а давать разъяснения доктору счел излишним. Королева наклонилась над ним, поправила волосы на лбу, потрогала указательным пальцем шрам, который Перс получил в их совместном приключении, затем наклонилась ниже и поцеловала его полуоткрытые губы. Он не ответил ей на поцелуй. Слезы крупными жемчужинами покатились из глаз Софии. Она начала быстро и беспорядочно целовать щеки, губы, нос и глаза раненого. А потом, вытирая слезы с глаз, прошептала ему на ухо:
- Ты любовь всей моей жизни. Ради тебя я готова пожертвовать своей короной, быть твоей наложницей, но только быть любимой и любить тебя!
Перс молчал, на мгновение Королеве показалось, что он услышал ее и приоткрыл глаза, но это было всего лишь ее желание. Он не приходил в сознание. Тогда София быстрым движением схватила его за плечи и начала трясти бездвижное тело. Голова умирающего беспомощно билась об ее руки. Перс не реагировал на ее усилия. На шум в палатку вбежал Татарин и с силой оторвал Королеву от своего господина. София зарыдала, уткнувшись в его плечо, он медленно вывел ее на улицу, усадил на низенькую скамейку и предложил выпить водки. Она, не раздумывая, выпила четверть стакана спиртного, не закусывая, и даже не поморщилась. Татарин удивленно посмотрел на нее и робко спросил:
- Ваше Величество, Вы раньше водку употребляли?
Она отрешенно посмотрела на него и медленно, как будто подбирая каждое слово ответила:
- Нет, ни разу в жизни, я и сейчас выпила воду, а что?
София не закончила фразу, взгляд ее устремился куда-то в глубь палатки. Она вслушивалась в тишину. Казалась, что женщина услышала движения и голос Перса, бросилась внутрь, и как подкошенная рухнула перед кроватью раненного. Входящий в палатку Владек, увидел падение Королевы, подбежал к ней, посчитал пульс и тихо сказал:
- Ей лучше побыть на свежем воздухе.
Татарин кивнул и вынес на руках Софию из палатки, аккуратно опустил её на траву. Доктор привел Королеву в чувства нюхательной солью и предложил ей пройти в шатер лекаря, чтобы убедиться, что ее здоровью ничего не угрожает. Подбежал Тесей, вежливо предложил свою помощь. Королева оперлась на его руку, и они молча направились к шатру. Татарин, сделавший шаг вперед и намеревавшийся сопровождать Софию, был остановлен ее жестом и тихими словами:
- Ты не можешь оставить его одного. Будь рядом с Персом, а когда он придет в себя, сразу же мне сообщи.
Татарин без лишних возражений остался в палатке своего господина, присел на край его кровати и посмотрел ему в лицо. Состояние Перса не изменилось, он был без сознания уже пять дней, молодой организм боролся с послеоперационной лихорадкой, но жизненных сил было недостаточно, а лекарственные средства, результата не давали. Он погладил здоровую руку своего господина и тихо приговорил, обращаясь к нему:
- Дияр Валери Вахид-хан, открой глаза, твоя Королева приехала к тебе, она любит тебя и готова на все, ради твоей жизни. Ты должен жить! Ради нее, ради своих сыновей, ради себя. Я очень привязался к тебе за 9 лет нашего общения. Мне будет не хватать тебя! Господин мой, ты должен победить лихорадку!
Перс молчал, дыхание его было тихим и слабым, а сильное сердце воина стучало гулко, как будто предупреждало, что времени у его хозяина осталось совсем не много. Татарин позвал слугу, оставил его в палатке у постели раненого, а сам отправился в шатер к доктору. София сидела на скамье с задумчивым видом, а Владек считал ее пульс и медленно качал головой в такт ударов, затем он дал ей микстуру и спросил:
- Ваше Величество знает, что ждет ребенка?
На лице Королевы появилась рассеянная улыбка, она промолчала и утвердительно ему кивнула:
- Не говори об этом никому!
Выходя из шатра, она столкнулась с Татарином. Известие о беременности Королевы безмолвным вопросом застыло на его лице. София по выражению его лица поняла, что он все слышал и сухо сказала:
- Не сейчас!
Она вернулась в палатку, где неподвижно лежал Перс, посмотрела в темные глаза Татарина и с горечью в голосе спросила:
- Почему именно он, а не ты смертельно ранен? А на тебе как всегда ни одной царапины!
Губы Софии дрожали, а в глазах блестели слезы.
- Потому, моя госпожа, что мое сердце не изнывает от любви. Потому что меня не отвергла любимая женщина. Потому что мой господин имел неосторожность влюбиться в звезду небесную, а не в земную женщину, потому что он самый счастливый и самый несчастный на земле мужчина.
София удивленно слушала речи верного слуги Перса, многое из того, что он сказал, было для нее непонятным.
- Вот и пойми этих мужчин,- думала про себя Королева,- как можно быть одновременно счастливым и несчастным?
Татарин впервые в жизни позволил себе высказать все, что было у него на душе. Он понимал, что эти обвинения в адрес Королевы бессмысленны, ведь сердце Перса не выбирало, кого полюбить. А любить достойную женщину - это высшее наслаждение для любого мужчины. Две скупые слезы покатились из его темных глаз по небритым щекам. Он отвернулся, чтобы София не увидела его слабости, и быстро вышел из палатки. Оставшись с Персом наедине, Королева встала на колени и, обращая свои глаза к небу, начала молиться:
- Под Твою защиту прибегаем, Пресвятая Дева Мария. Не презри молений наших в скорбях наших, но от всех опасностей избавляй нас всегда, Дева пресвятая и благословенная. Владычица наша, Защитница наша, Заступница наша, с Сыном Твоим примири нас, Сыну Твоему поручи нас, к Сыну Твоему приведи всех нас. Аминь.
Закончив молитву, София уткнулась лицом в здоровую руку Перса и дала волю своим слезам. Неожиданно куда-то исчезла обычная сдержанность, горделивая и немного суровая чопорность царствующей особы. Королева рыдала, не сдерживая ни слез, ни стонов. Бесшумно вошел Татарин, услышав крики Софии, он подумал самое худшее. Но увидел, что Перс дышит, удалился, не сказав ни слова. Всхлипнув несколько раз, и все еще содрогаясь от рыданий, Королева встала с колен, вытерла слезы шелковым платком. Она наклонилась над лицом раненого и увидела, что он лежит с открытыми глазами. Тогда, не помня себя от радости и волнения, она