ло от счастья. Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме своего любимого Перса. Его скорейшее выздоровление и маленький человечек, появившийся в ее чреве, плод их любви, беспокоили ее сейчас больше всего. Она забыла о тех нормах приличия, которые диктовал дворцовый этикет, о том, что она - Королева, а не молодая влюбленная девчонка, о том, что война еще не закончилась и что это только временное перемирие для ее королевства. София летала на крыльях любви и была готова любить весь мир, все живое, что ее окружало. Она впервые в жизни почувствовала себя свободной и любимой. Перса вместе с кроватью, на которой он лежал, занесли в палатку. Королева жестом показала, куда поставить кровать. Внутри стало чисто и по-домашнему уютно. Палатка имела форму правильного шестиугольника с высоким куполом. Квадратный ковер, с пушистым ворсом, лежал в центре, с правой стороны от входа поставили скамью для Татарина. Между двумя гранями напротив входа по приказу Королевы была натянута веревка, на которую прикрепили тонкую вуалевую ткань. За этой воздушной перегородкой София разместила свою кровать, а Перса она определила в центре, чтобы его могли видеть и она, и Татарин. Аромата духов Королевы пьянил и будоражил чувства раненого. Он любил Софию и сейчас не скрывал своих чувств. День клонился к вечеру, и все обитатели палатки начали приготовления ко сну. Перс принял свою микстуру и сразу же уснул. Сегодня для него выдался трудный день. Королева приподняла подол своего дорожного темно-зеленого платья и попыталась снять узкие высокие сапоги, но от дневной ходьбы или от беременности ноги Софии отекли, и сделать это без посторонней помощи у нее не получилось. Она тихонько позвала:
- Татарин, ты спишь?
Он со своей скамьи быстро ответил:
- Нет, моя госпожа!
София секунды две раздумывала: подозвать его к себе или подойти к нему. Спать Королева не хотела и поэтому она быстро подошла к Татарину. Проходя мимо Перса, она заглянула в его лицо: раненый крепко спал. Она подошла к скамье, села и вытянула ноги в сапогах вперед.
- У меня не получается снять самой сапоги, помоги мне! - сказала она полушёпотом.
Тусклый свет луны пробивался свозь щель в пологе, прикрывающем вход в палатку. Скамья служила Татарину кроватью, из-под подушки торчала рукоятка его сабли. Кожаные доспехи аккуратно лежали на земляном полу рядом со скамьей. Чуть поодаль на самодельной стойке висели доспехи Перса, начищенные и блестящие. Доспехи кочевников отличались от европейских своей легкостью и прочностью. Грудь и спину прикрывал прочный кожаный жилет, закрепляющийся по бокам двумя ремнями. Затем надевался наплечный лат, закрывавший плечо и руку до локтя. Он крепился с боков к жилету, а снизу застегивался на ремень. На запястье надевались кожаные короткие латы без украшений и нашивок, кисть ничем не была защищена. Воины использовали только тонкие тканевые перчатки. София отметила для себя:
- Я даже и предположить не могла, что кожаные доспехи могут быть такими прочными, легкими и блестящими. Я видела, как Перс в бою в них двигался: они намного удобнее, чем металлические латы. Татарин начал стягивать сапоги с измученных ног Королевы. Освободившись от узких сапог, София надела мягкие домашние туфли из верблюжьего войлока и кожи с узкими носами, поднятыми вверх. Эту обувь Королева получила в подарок от Вахид -хана и всегда брала с собой в дорогу. Она подошла к доспехам Перса и сняла шлем, который был прикреплен на верхней части стойки. Он был тоже кожаным, с длинным лисьим хвостом, аккуратно закрепленном в высоком конусе. Поля шлема были украшены вышитым орнаментом, мелкими металлическими вставками и полудрагоценными камнями. Нос закрывала длинная треугольная пластина из двойной кожи, а шея была защищена кольчугой, собранной из мелких металлических дисков изнутри покрытых мягкой кожей. Шлем можно привязать под подбородком тонкими кожаными шнурками, чтобы во время боя от резкого движения он не свалился и не сдвинулся с головы. София примерила шлем на свою голову.
- Он удобным и легким, - отметила про себя женщина.
Татарин сурово посмотрел на нее и нехотя проговорил:
- Шлем нашего воина женщина не имеет права даже трогать! Но ты - необычная женщина, ты Королева. Однако, Персу не говори, что я видел тебя в его шлеме.
- А его оружие я могу взять в руки? - с хитрой интонацией в голосе спросила она.
- Королева может делать все, что захочет.
Она взяла саблю с золотой рукояткой, обсыпанной драгоценными камнями. София аккуратно сняла кожаные ножны: металл лезвия блеснул в свете луны, острая и тонкая сабля холодным достоинством засияла в лунном серебре. Татарин протянул руку к оружию и с волнением в голосе сказал:
- Оружие кочевника привыкает к своему хозяину, обретает характер своего воина и служит ему. Не нарушайте наших традиций - вложите саблю в ножны.
Королева отдала саблю и ножны Татарину, который сразу же спрятал сверкающее лезвие и повесил ее на место. Рядом расположился щит, круглой формы, с изображенным на нем гербом древнего ханского рода. София плохо разбиралась в геральдике кочевых племен, поэтому символы на гербе ей ничего не сказали. Она спросила, слегка потупив глаза и приглушив голос, как будто боясь, что кроме Татарина этот вопрос услышит еще кто-нибудь:
- Что означают эти символы?
- Солнце - это символ власти кочевого рода,- объяснял Татарин,- Орел - символ свободолюбия нашего народа, а река определяла места кочевья, которые всегда были обеспечены кормами и водопоем.
Она опустила глаза, в тусклом свете луны не видно было ее щек, залитых краской стыда, и робко прошептала:
- Я знаю истории и родословные всех Европейских домов, а вот про род любимого мужчины не знаю ничего.
Татарин тяжело вздохнул и тихо, почти шёпотом сказал:
- Я потом обязательно Вам все расскажу, моя госпожа, а сейчас отдыхайте.
София нашла в темноте его руку, сжала ее своими тонкими пальцами и серьезно произнесла:
- Мы знакомы с тобой уже много лет, а я не помню твоего имени и ничего не знаю о тебе. Расскажи мне о себе.
Татарин погладил ее руку своей грубоватой ладонью, потом резко отдернул ее, вспомнив, что рядом с ним Королева и любимая женщина его господина, и, напрягая голос, произнес:
-Если Вам угодно, то я расскажу о своей нелегкой судьбе.
Она торопливо укуталась в плед и, обращаясь к нему, предложила:
- Давай выйдем из палатки. Перс крепко спит, и я не хочу его разбудить нашими разговорами.
Татарин послушно встал, открыл полог, прикрывающий выход из палатки, пропустил Софию вперед. На небольшой полянке лежало поваленное бурей дерево, Королева подошла к нему и удобно устроилась на толстом стволе, Татарин сел на землю рядом с ее ногами, заботливо поставив ее ступни в мягких туфлях, себе на колени. Летняя ночь была тиха и безветренна, на небе яркими точками горели крупные звезды. София, указывая куда-то вверх, произнесла:
- Как ярко сияет Млечный путь. Я очень люблю смотреть на звезды, они меня завораживают своей холодной красотой.
Татарин понимающе покачал головой, его задумчивый и печальный взгляд блуждал по темному небу. София отметила для себя, что молчаливость не свойственна для него.
- Вот созвездие Семи мудрецов,- указал он на семь ярких звезд прямо у них над головой.
- Да, это созвездие у нас называют 'Большой медведицей', - оживленно поддержала его Королева.
Татарин улыбнулся. Он впервые видел женщину, которая интересуется звездами и разбирается в созвездиях, София кокетливо напомнила, процитировав его же слова:
- Я хочу услышать историю о твоей нелегкой судьбе.
Он внезапно резко повернулся лицом к Королеве, обняв ее ноги своими жилистыми руками и глядя в ее изумрудные глаза предложил:
- Давайте разведем костер. Я так люблю смотреть на языки пламени. Нужно только принести немного сухих веток вон из того лесочка.
И он указал в сторону темнеющего леса, который плотным кольцом окружал полянку. София вздрогнула:
- Как мы оставим Перса одного? Вдруг он проснется и позовет нас! - робко спросила Королева.
- Я не подумал об этом, простите, моя госпожа. Для кочевого народа огонь - это жизнь. Костер разведем в следующий раз,- уверено ответил он.
Татарин спохватился, что обнимает ноги Софии, медленно убрал руки, осознавая, что ему это было очень приятно. Он устроился поудобнее на земле, подогнув ноги под себя и, уперевшись спиной в могучий ствол мертвого дерева, и начал свою историю:
- Меня зовут Идрис, я старший сын Мухаммед-хана, правителя Астраханского ханства. Обучение и воспитание я получил в Московско- Владимирском великом княжестве, при дворе князя Василия Первого, сына Дмитрия Донского. Я знаю шесть языков: арабский, русский, французский, польский, немецкий и татарский. Я изучал геометрию и астрономию, врачевание и стихосложение, боевые искусства воинов -кочевников и рыцарей Тевтонского Ордена. Я должен был наследовать ханство моего отца, но...
Татарин замолчал, как будто не хотел пояснять причину, по которой он лишился предназначенной ему власти. Королева встала со своего места и сделала несколько шагов к палатке, остановилась и прислушалась - Перс спал. Мягкие туфли неслышно ступали по травяному ковру. Тишина стояла такая, что слышно было, как ломаются стебельки мелких травинок под ногами Софии. Она встала рядом с Татарином, положила руку ему на плечо и ласково сказала:
- Если тебе больно об этом говорить, не рассказывай мне больше ничего, Идрис, я пойму тебя.
Услышав свое имя из уст Королевы, он слегка вздрогнул:
- Вот уже много лет я не слышал своего имени, произнесенного женским голосом.
И продолжил, перебирая в руке кисти от своего пояса:
- Я не стал наследником своего отца, потому что влюбился в русскую девушку, сестру первой жены Дияра.
София быстро захлопала ресницами, дыхание ее участилось. Она отвернулась от Татарина и начала делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Она знала, что у Перса было две жены, но что его первая жена была русской -это известие повергла Королеву в исступление. Где-то в глубине ее души вспыхнула ревность, а обида комком застряла в горле. Татарин понял смятение молодой женщины и решил как-то сгладить ее негодование и ревность, но нужных слов не нашел или не захотел их найти. София со злостью сбросила туфли так, что они разлетелись в разные стороны, босые ноги утонули в прохладной траве. Идрис подобрал разбросанные туфли, поспешил к Королеве:
- Ваше Величество, ночью земля остывает и вытягивает жизненные силы из человека, а Вы ждете ребенка, наденьте туфли. Не следует так сердиться на юношеское увлечение моего господина. Сейчас он любит только Вас. А ревновать его ко всем женщинам, которые у него были, это недостойно Королевы.
Не давая ей опомниться, Татарин легко подхватил ее на руки, усадил на поваленное дерево и надел туфли на ее холодные ножки. В это время на небе появилась луна, скрывшаяся на время за маленьким облаком: узкий серпик украсил темное покрывало, София потеряла где-то шелковую ленту, поддерживающую ее локоны, и они мягкими волнами окутывали плечи молодой женщины.
- В лунное злато волос
Звёзд украшенье вплелись.
Сердце тоскою сжималось,
Что от любви мне осталось...
Я любил тебя, но самую малость, - услышала она голос Татарина.
- Красивые и грустные стихи,- протяжно произнесла Королева.
- Эти стихи я написал для своей возлюбленной тогда, когда мои глаза светились от счастья, а сердце переполняла любовь,- печально проговорил он, и его слова как будто повисли в воздухе.
София раньше не задумывалась о том, что Татарин, который столько лет был рядом с Персом, такой чувствительный и ранимый человек. Его болтливость иногда даже раздражали ее, потому что в его речах, как ей казалось, не было смысла. А говорил он только для того, чтобы завоевать сердце хорошенькой девушки. Сейчас же она поняла, что он до сих пор любит свою русскую женщину, сестру ее любимого мужчины.
- Где сейчас твоя возлюбленная? - мягко, но требовательно спросила Королева.
- Имейте терпение, Ваше Величество. Я сегодня Вам все расскажу, только схожу посмотрю, как там мой господин. Что- то не спокойно мне за него.
Татарин быстро вернулся из палатки, принес еще один плед и бережно укутал ее ноги и, не глядя ей в глаза, тихо произнес:
- Дияр спит, я могу продолжить свой рассказ.
Он сел на землю, скрестив и поджав под себя ноги. Спиной он уперся в ствол поваленного дерева, закинув голову и закрыв глаза, продолжил:
- Я попал на свадьбу к моему господину. Его отец дальний родственник моей матери. Наша семья получила приглашение, и я должен был передать молодоженам подарок от нашего рода. Мой отец подарил двухмесячного племенного жеребенка, ахалтекинской породы. Этих лошадей у нас называют 'скакунами правителей'. Огненно-рыжий, резвый и быстрый, изящный и выносливый. Глаза Дияра засветились от гордости. Он сразу же объявил, что этого непревзойдённого красавца зовут Адолер, или 'бесстрашный'. На свадьбе я увидел сестру жены Дияра, Марию. Девушка была очень красивая, и я сразу же в нее влюбился. Она ответила мне взаимностью. Любовь накрыла нас, как снег зимой укрывает всю землю, не давая опомниться и остановиться. Мы смотрели друг на друга, я держал ее за руку, боясь, что она покинет меня, и я буду несчастлив. Когда мы были вместе, время летело со скоростью выпущенной стрелы из лука, когда я не видел Марию, минуты казались мне часами. Моя семья хотела породниться с известным татарским родом, наши родители уже обо всем договорились, и моя свадьба с ханской дочкой должна была состояться в день весеннего солнцестояния. Любовь к Марии заполнила мое сердце, и я без согласия своего отца женился на ней через две недели после свадьбы Дияра. Я написал письмо своему отцу, он был в ярости и с гонцом прислал ответ. Я узнал, что мой отец лишил меня права наследования власти, он отказался от меня. У меня до сих пор перед глазами его страшные слова: 'С этого момента у тебя нет больше ни отца, ни братьев, ни сестры. Твоих детей от русской рабыни я никогда не назову своими внуками. Мой старший сын Идрис Мухаммед-хан погиб, выполняя мое поручение, и предан земле согласно нашим обычаям'. Я понял, что лишился всего: родовой семьи, власти, отца и даже имени. Но горевал я недолго: моя любимая молодая жена была рядом, а Дияр предложил мне должность своего личного секретаря. Мои обязанности были простыми: я всегда должен был быть рядом с ним.
Вскоре у Дияра родился первенец - Есен, а через полтора месяца у меня родилась красивая и здоровая дочка, мы с женой дали ей прекрасное имя Гузель. Я и Мария не могли нарадоваться, глядя на маленькую принцессу. Татарин замолчал, София услышала, как он нервно барабанит пальцами по коре поваленного дерева. Королева хотела спрыгнуть со ствола, но он интуитивно прореагировал на движение женщины и обнял ее ноги, уткнулся лицом в плед. Тягостные воспоминания растревожили почти затянувшуюся сердечную рану. Он опомнился, опустил руки, и София встала на землю, размяла занемевшие ноги. Она бросила рядом с Татарином плед и расположилась на нем, положив свою голову на плечо мужчине. Волосы золотистыми волнами рассыпались по его узорчатому халату. Королеве вдруг стало впервые в жизни очень спокойно, ее душа тянулась к раненному, и она про себя отметила:
- Наша любовь с Персом напоминает мне военные действия: то ревность, то страсть, то гордыня, то бешенные скачки. Мы ни разу с ним не говорили по душам. Его молчаливое упрямство всегда мешало откровенному общению. Открытость и откровенность Татарина ее очаровала и, восхищаясь его мужеством, она погладила его по голове. Он поднял на нее свои грустные темные глаза, продолжил:
- Жизнь воина- кочевника связана с набегами, походами и войнами. Моей дочке исполнилось полтора года, а Перс предложил поход на Самарканд. Нас не было около шести месяцев, а когда мы вернулись с богатой добычей из похода, наши дети уже бегали своими маленькими ножками по выжженной солнцем земле. Моя Гузель уже начала произносить свои первые слова. Того, что мы привезли из этого похода, хватило бы нам на два-три года безбедного существования, но мой господин снова начал разрабатывать новый маршрут похода на Бухару. Во время всего пути он был чем-то опечален, но мне не говорил ни слова. Наш поход продлился почти восемь месяцев. И снова успех и удача сопутствовали воинам. Мы привезли домой много золота и серебра, пригнали табун лошадей и два стада овец. На крыльях любви возвращался я из этого похода, вез жене в подарок красивое колье с сапфирами, а дочке - золотую цепочку с янтарной подвеской. Когда я доехал до своего дома, то обнаружил, что окна и двери его заколочены. Жена и дочь умерли от неизвестной мне болезни и уже три месяца, как их тела преданы земле. Мир перевернулся тогда для меня, я не мог поверить, что смерть своими костлявыми ледяными руками забрала у меня сразу все: и жену, и дочку, и любовь, и счастье. Мое тело сводили судорожные рыдания, когда я в доме увидел платье моей Марии и игрушки Гузель. Я не хотел в этот момент жить, я молился своим богам, но они меня не слышали. Тогда я уехал в Московско-Владимирское великое княжество, зашел в христианский храм и бросился на колени перед распятием. Ваш Бог тоже не дал мне ответа, почему смерть забрала моих любимых. София стиснула зубы, сквозь которые она с трудом цедила слова:
- Прости меня, Идрис. Я не знала, что с тобой произошла такая трагедия.
Он запрокинул голову назад и закрыл глаза, тишина ночи, казалось, была наполнена цветочным ароматом. Королева погладила его волнистые волосы, тонкие пальцы ласково перебирали длинные пряди, и она механически начала на указательный палец накручивать его локоны. Татарин улыбнулся, чувствуя волнение и напряжение молодой женщины. Она вздохнула с сочувствием и попросила:
- Расскажи мне все, что ты знаешь о моем любимом Персе.
Он посмотрел в небо, первые отблески зари уже розовыми оттенками окрасили его. Утренняя прохлада легким туманом окутала полянку. Лицо Королевы, обрамленное золотистыми локонами, как-то необычно похорошело, во взгляде беззащитных зеленых глаз затаилась что-то печальное и даже трагическое, губы дрожали от внезапной тревоги, охватившей ее сердце.
- Почему он расстался со своей русской женой? - с нетерпением и требовательностью в голосе спросила молодая женщина.
Она знала, что любопытство - это один из смертельных грехов человечества, но не смогла себя сдержать и умоляюще посмотрела в карие глаза своего собеседника. Татарин встал, прошел вдоль дерева, всматриваясь в утреннее небо, расцвеченное бледно-бордовыми, ярко-розовыми и белыми разводами. Птицы начали щебетать на все лады, проснувшиеся кузнечики, застрекотали в траве. Мучительное напряжение сквозило в резких движениях Татарина и в сосредоточенности его хитрых глаз.
-Я не люблю рассказывать о подробностях чужой жизни, тем более того человека, который позволил мне быть его слугой, братом и другом! - грустно произнес он.
Было видно, что воспоминания для него мучительны и приносили только страдания. Татарин, помолчав несколько минут, махнул рукой. Королева повела бровью, она не поняла жеста своего собеседника, но уточнять ничего не стала. Вдруг он резко развернулся, встал перед Софией на колени и уткнулся лицом в плед, укрывающий ноги Королевы. Молчание нависло над поляной. Впервые в жизни Татарин дал волю своим чувствам, он не скрывал того, что прятал в себе долгие годы. София от неожиданности и растерянности не знала, как можно утешить страдающее сердце воина. Он поднял голову, в глазах блестели слезы, но его лицо было по-детски добрым и наивным. Татарин отвернулся от Королевы и продолжил:
- После рождения второго ребенка Дияр совсем перестал улыбаться, на суровом лице застыла печаль. Он разрабатывал новые захватнические маршруты, и все чаще его видели лихо скачущем на своем верном Адолере по бескрайней степи. Ни о жене, ни о сыновьях он ни разу со мной не заговаривал. Его глаза оживали только тогда, когда он несся с саблей наголо, обласканный ветром и солнцем, дикий и необузданный, как ягуар, гордый и красивый, как лев, и одинокий, как орел в небе. Он был занят разработкой военных стратегий, ночевал в степи или конюшне, а через некоторое время Дияр объявил, что сейчас он снова свободный и ищет себе жену. Я не стал у него расспрашивать, почему и когда это произошло. Потом у нас были набеги на ближайшие территории, мы воевали и грабили. Но золото и добыча не делали нас счастливее. Я уже почти забыл, что такое женское внимание и ласка. А Дияр снова потерял голову от любви: он похитил девушку из соседнего селения и, в тайне от всей семьи начал жить с ней, как с женой. Но счастья в его глазах я не видел и теперь. Снова военные набеги и скачки по степи стали его любимым занятием. Рождение третьего наследника не вернуло его в объятия женщины, которая его любила. А еще через какое-то время, он сообщил, что сердце его свободно и больше он никогда в жизни не поддастся женским чарам, никогда в жизни не полюбит ни одну из женщин. Он узнал, что его отец хочет отправить послов в Польское королевство с дипломатической миссией и предложил хану направить его. Вот так Дияр попал в Европу, а остальное Вы, Ваше Величество, знаете.
Татарин поморщился, солнце уже высоко поднялось над горизонтом и залило своим светом полянку перед палаткой, на которой проговорили всю ночь Королева и Татарин. София смотрела на восходящее солнце, оно производило на нее успокаивающее действие.
- Идрис,- мягко произнесла она,- скажи, почему у Дияра серые глаза? Этот цвет редкость в ваших племенах.
Татарин не смог сдержать улыбки и, сощурив глаза.
- От пытливого ума и наблюдательности Королевы не ускользнет ничего, - мелькнуло в голове у него, а вслух добавил:
- Серые глаза Дияр получил от своей русской матери.
Удивление застыло на лице Софии, щеки пылали румянцем. Столь ошеломляющее сообщение на время лишило Королеву дара речи и способности здраво мыслить. Татарин помедлил и продолжил:
-Молодой хан, отец Дияра, совершая набег на Московско- Владимирское великое княжество, захватил в плен русскую красавицу. Он влюбился в нее. Она приняла нашу веру, сменила имя и вышла за него замуж. Вахид-хан души не чаял в своей жене Тогжан, она родила ему двух наследников. Мать с отцом так любили своих сыновей, что дали им одинаковые имена, а обращаясь к ним, добавляли 'старший или младший'.
- Значит историю, которую рассказал мне Перс во время нашего плена, это о нем и его брате,- с удивлением спросила Королева.
-Да,- грустно произнес он - только мой господин пощадил Вас и сказал, что девушка превратилась в змею. На самом же деле Арман-младший отрубил ей голову. Братья похоронили мать, а потом расстались. Где сейчас младший сын Вахид-хана мы не знаем. Ты уже знаешь, что у моего господина настоящее имя Арман, что означает 'мечта', а Дияр - это имя его деда.
Королева предпочла помолчать какое-то время, чтобы не разрыдаться от нахлынувших на нее чувств. Она не могла поверить в то, что услышала сегодня от Татарина. Звуки птичьего гомона стали выразительными и звонкими, любопытные сороки начали беспокойно стрекотать. Люди в палатках проснулись и медленно, стараясь побороть остатки сна, выходили на полянку. Идрис встал и протянул Королеве руки, чтобы помочь ей встать, устало сказал:
- Мы проговорили всю ночь, Вам нужно отдохнуть, пойдемте в палатку.
София легко спрыгнула с поваленного дерева, уронив плед, который укрывал ее ноги. Идрис быстро наклонился, чтобы поднять его и из расстёгнутого воротника нательной рубашки выбился небольшой золотой кулон с мелким янтарем. Раскрасневшись от злости, он быстрым движением спрятал кулон под халат, раздосадованный тем, что София теперь знает его секрет. К ним подбежала симпатичная молодая девушка и спросила, что приготовить раненому господину на завтрак. Королева задумалась на одно мгновение и громко сообщила:
- Мясной бульон и настой из лесных трав.
Девушка одобрительно кивнула и убежала, а София вошла в палатку. Ее узкие сапоги лежали у скамьи Татарина, постель была не расправленной. Перс еще спал, она подошла к его кровати и посмотрела на Гордого красавца. Тень смерти оставила свой след на лице мужчины. От нехороших предчувствий тело Королевы стало тяжелым и неповоротливым, тошнота подступила к горлу, скамья Татарина медленно поплыла по кругу, София потеряла сознание и упала у кровати раненого. От звука упавшего тела проснулся Перс и, хватая ртом воздух, закричал:
- Татарин, что произошло, где ты, где София?
На шум и крики прибежал Идрис. И увидел на полу недвижимое тело Королевы. Он быстрым движением поднял ее на руки и вынес из палатки. Перс приподнялся на кровати, пытаясь избавиться от внезапной тревоги и узнать, что случилось и где София. И на шатающихся ногах он хотел выйти наружу, но запнулся о край ковра, не удержался и со всего размаха рухнул на земляной пол. Татарин, оставив Королеву лежать без чувств на траве, бросился в палатку к Персу. Он приподнял своего господина и увидел, как из раны под бинтами стекает тоненькой струйкой темно-красная кровь. Прибежавший на шум лекарь растерянно посмотрел на лежащих без сознания Королеву и Перса. Татарин крикнул ему:
- У женщины обычный обморок, оставь ее, а у моего господина открылось кровотечение. Помоги мне!
Оба мужчины осторожно уложили Перса на кровать. Лекарь умелым движением разрезал окровавленные бинты. Швы на ране разошлись, а края опухли и покрылись гнойным налетом. Врачеватель с серьезным лицом сказал Татарину:
- Наши дела плохи, рана заражена, ее нужно прочистить. У меня есть опасение, что гной попал в кровь, но я сделаю все возможное. Позови мою помощницу и дай нюхательную соль женщине, которая лежит без сознания.
Татарин быстро и послушно выполнил все приказы лекаря. София очнулась, в голове стоял гул, в руках и ногах чувствовалась слабость, сердце нервно прыгало в груди, а на душе было тревожно. Она услышала обращенные к ней слова Татарина:
- Моя госпожа, Вам лучше уйти куда-нибудь, Вы отвлекаете нас своими обмороками.
Столь бесцеремонное обращение напугало Софию, сестра - монашка помогла ей подняться и увела ее в шатер лекаря. Она растерла Королеве виски уксусом и дала ей горячего травяного настоя, который был приготовлен для Перса. Едва шевеля губами Королева спросила:
- Скажи, ты знаешь, что случилось с раненым в крайней палатке?
Девушка, не поворачиваясь к Софии громко проговорила:
- Я точно не знаю, но у этого раненного открылось кровотечение, и лекарь обнаружил загноение раны. Мария ушла помогать проводить повторную операцию. Королева обхватила голову руками и поняла, что слезы и боль отчаяния она уже не сможет больше сдерживать. А лекарь в это время снова пытался вырвать Перса из костлявых объятий смерти. После операции бледный и изможденный гордый красавец, тяжело дыша, открыл глаза и позвал Татарина. Он был рядом и сразу же взял его за руку:
- Я здесь, Дияр,- тихо произнес Идрис. Раненый повернул голову по направлению голоса Татарина. Напрягая голосовые мышцы и выравнивая дыхание, Перс медленно начал:
- У меня немного времени, я чувствую, уже холодное дыхание смерти. Ты долго лет был моим преданным слугой, надежным и верным другом и любящим братом. Я знаю, что сегодня смерть уже не выпустит меня из своих ледяных объятий, поэтому я прошу тебя выполнить мое последнее желание. Оно касается женщины, которую я люблю больше жизни. Ты знаешь, о ком идет речь, я прошу тебя спасти честь моей Королевы. Я не знаю, что ты придумаешь, но после моей смерти наша с Софией безрассудная любовь не должна отразиться на ее жизни. Придумай что-нибудь, но о нашем с ней втором ребенке никто не должен узнать, даже мой отец и ее кормилица. Обещай мне это, Идрис.
И Перс с силой сжал руку своего верного слуги.
- Да! - коротко и убедительно произнес Татарин. Немного помолчав, раненый снова заговорил:
- Мою саблю и мои доспехи передай нашему с Софией сыну. Если разрешит его мать, то стань его наставников и воспитай из него достойного воина. А когда он станет мужчиной, расскажи ему обо мне. Все мои украшения и драгоценности отдай Софии, а мою одежду увези отцу. Ты можешь рассказать хану о том, что у него есть еще один внук. Я был бы счастлив, если бы Арман Валери стал наследником моего отца ханом великого государства. А сейчас позови Софию, я хочу с ней попрощаться.
Татарин послушно вышел из палатки и, не видя дороги, побрел искать Королеву. Тяжелые мысли туманили его разум, а слезы застилали его глаза. София, немного успокоившаяся от первого приступа горя, ждала новостей о самочувствии Перса. Увидев Татарина, она встрепенулась и с умоляющим взглядом направилась к нему навстречу.
- Он хочет, чтобы Вы пошли к нему немедленно,- с безнадежной тоской в голосе, проговорил он. Королева, услышав, что Перс жив и что он хочет ее видеть, просияла от счастья. Она быстро добралась до палатки. Сердце гулко стучало в груди, легкий румянец расплылся по бледным щекам, от недавнего обморока и бессонной ночи под глазами обозначились темные пятна, от недавних слез глаза слегка припухли и изумрудный цвет был мутным. Перс бездвижно лежал на своей кровати, его глаза были открыты, грудь в кровавых бинтах тяжело поднималась, здоровой рукой он держался за деревянную спинку кровати. София подошла к нему и положила свою ладонь ему на лоб. Раненый попытался улыбнуться и прошептал:
- Моя Королева, я ждал тебя. Я хочу поговорить с тобой. Обещай, что дослушаешь меня, и не будешь перебивать.
София присела рядом с ним на кровать и провела рукой по его впалым щекам.
- Я рядом, я слушаю тебя,- ласково проговорила молодая женщина, рассматривая лицо любимого. Перс взял ее руку, медленно поднес к губам, нежно поцеловал и, взвешивая каждое слово, тихо произнес:
- Смерть подобралась ко мне и сжимает уже в своих ледяных руках. У меня немного времени, поэтому я хочу, чтобы ты выполнила все, о чем я попрошу. Обещай мне это.
София почувствовала, как кровь застучала у нее в висках, а во рту все пересохло, в руках появилась нервная дрожь:
- Я не понимаю, о чем ты говоришь,- не помня себя забормотала она. - Лекарь осмотрел твою рану. Почему ты говоришь о смерти? Ты меня пугаешь!
Перс резко прервал ее.
- Подожди, выслушай меня. Лекарь осмотрел рану и сообщил мне о возможной близкой смерти. Если через день или два мой организм не справится с этой напастью, и я умру. Я хочу, чтобы ты в точности выполнила мое предсмертное желание.
И, не давая Софии опомниться и вставить свои возражения, с горечью в голосе продолжал:
- Я хочу, чтобы когда-нибудь ты познакомила нашего сына с моим отцом, Вахид-ханом, а Татарину доверила воспитание нашего Армана и взяла все мои драгоценности себе в память о нашей любви.
Он замолчал, две крупные слезы медленно покатились из слепых глаз красавца. София тонкими пальцами смахнула их и всхлипнула:
- Я не верю, что ты меня покинешь в очередной раз. Я не смогу без тебя жить. Слезы катились из ее изумрудных глаз и капали Персу на щеки, шею и грудь. Он сжал руку женщины и ласково сказал:
- Ты обещаешь мне выполнить все, о чем я тебя попрошу?
Королева нервно выкрикнула:
- Да-да-да!
Его голос был спокойным, и ничто, казалось, не вызывало в нем предсмертной тревоги и волнения:
- Ты обещаешь мне познакомить нашего сына с его дедушкой, моим отцом?
София крепко сжала его здоровую руку, но ничего не сказала. Мужчина помедлил несколько минут и снова обратился к Королеве:
- Обещай мне, что Татарин будет помогать нашему сыну познавать военное мастерство и будет служить тебе.
Женщина всхлипнула и робко произнесла:
- Я не против, если твой слуга захочет служить мне.
- А сейчас тебе лучше уйти. Я хочу, чтобы Татарин прочитал молитву, чтобы успокоилась моя душа. София, ни одну из женщин, которые у меня были, я не любил так, как тебя. Ты лучшее, что было в моей жизни. Прости меня, что я не смог сделать тебя счастливой. Ты первая женщина, от которой я не хочу уходить,- печально произнес Гордый красавец и отвернулся от Софии.
Королева поцеловала его дрожащие от рыданий губы, хотела еще что-то сказать, но не нашла нужных слов, еще раз посмотрела в его лицо и, сдерживая нахлынувшую волну отчаяния, вышла из палатки. Татарин сразу же зашел к Персу и, откинув полог, плотно зашнуровал его изнутри. София села на поваленное дерево и горько заплакала. К ней подошла монашка и протянула чашку горячего темно-коричневого настоя. Всхлипывая, Королева сделала несколько глотков, вкус показался ей горьким, но знакомым.
- Что это? - робко спросила София.
- Это отвар для снятия усталости. Его приготовил Татарин, велел принести Вам,- доброжелательно ответила девушка. Королева сделала еще пару глотков и протянула ей чашку.
- Нужно выпить все и еще вечером столько же,- ласково произнесла девушка. Королева поежилась и залпом выпила все содержимое чашки. Девушка протянула ей маленький кусочек сахара, улыбнулась, взяла из рук Софии чашку и быстро ушла. Королева, молча сидела на поваленном дереве и вспоминала ночной разговор с Татарином. Мысли будоражили ее, не давая возможности сосредоточиться на чем-то одном, и она вспомнила, что Идрис хотел развести костер. Она решила, что если она займется заготовкой дров для костра, то это ее отвлечет.
После разговора с Татарином и очищающей молитвы, Перс уснул. Идрис нашел Королеву, которая уже успела принести три больших охапки сушняка и скидала все около поваленного дерева.
- Ваше Величество, пока мой господин спит, Вам нужно тоже отдохнуть, да и я прилягу. У меня сегодня был сложный день,- тихим голосом проговорил Татарин. Королева послушно пошла в палатку, за свою прозрачную занавеску и, не раздеваясь, легла на кровать. Очень скоро, уставшая от бессонной ночи и утренних впечатлений, София уснула. Сумерки опустились на землю, когда Королева с трудом открыла глаза. В палатке все было по-прежнему: на кровати тяжело дышал спящий Перс, на скамье ворочался Татарин, на маленьком столике у ее кровати стояла чашка с отваром, и лежал маленький кусочек сахара. София молча выпила горькое питие и заела сахаром. Тихонько подошла к Персу, погладила его по волосам, приложила руку ко лбу:
- Горячки нет,- радостно отметила про себя Королева. И только сейчас она вдруг она вспомнила, что сегодня ничего не успела съесть, только горький настой. И сейчас голод давал знать о себе. Она подошла к Татарину и тихо позвала:
- Идрис, ты спишь?
От неожиданности он схватился за рукоятку сабли, торчавшей из-под подушки, вскочил, но, увидев перед собой испуганные глаза Королевы, извинился и сел на скамью.
- Я хочу есть,- робко прошептала София,- я сегодня только дважды выпила приготовленную тобой настойку и все. А что за травы ты смешал в этом отваре?
- Их тут много, я потом тебе расскажу,- строго произнес Татарин.
- Принеси мне еды,- попросила София.
Он грустно посмотрел на Королеву и тихо сказал:
- Будь в палатке с Персом, я сейчас что-нибудь найду.
Королева смотрела на спящего красавца. Он казался ей таким умиротворенным, хотя перенесённые им операции и боль отпечатались на его красивом лице. Через некоторое время Татарин принес холодный кусок вареной оленины, хлеба, овощей и вина. Он жестом позвал ее из палатки, Королева на траве у поваленного дерева расстелила плед и на нем расправила белое полотенце, на которое Татарин разложил всю провизию. Вечер был теплым и безветренным, на сером небе загорелась первая звезда, кромка горизонта еще горела красным цветом, но отблесков солнца уже не было. Татарин, разгребая кучу сухих веток, которые днем принесла София, аккуратно выложил в конусообразную кучу и развел огонь. Яркое пламя быстро поедало сухой валежник, кора берез и осин весело потрескивала в огненных языках. Королева с завидным аппетитом принялась за холодное мясо. Он разрезал хлеб и овощи и присоединился к трапезе. Занятые разведением костра и поглощением еды, они не услышали последнего вздоха Перса, который умер во сне. София с восхищение смотрела на пляшущие языки костра: природные стихии завораживали молодую женщину. Она, не отрывая глаз, наблюдала, как ветки деревьев медленно превращаются в пепел, и о чем-то думала. Татарин убрал остатки еды и думал, что же скажет Королеве, если она узнает, чем сегодня весь день он ее поил. София легла на плед и начала всматриваться в темнеющее небо. Татарин сидел рядом и молчал, он еще не думал, как будет жить, и что будет делать, когда его господин умрет. Последние десять лет их судьбы прочно соединились. Его господин был храбрым воином и умным стратегом, поэтому из всех набегов они выходили победителями, пока он не влюбился. Сердце воина, охваченное любовью к женщине, притупляет его внимание, а несчастная любовь открывает объятия смерти, в которые и угодил Гордый красавец. Татарин сидел у ног Королевы и молчал, София, глядя в небо, протяжно произнесла:
- Идрис, я чувствую, что тебя что-то угнетает. Что с тобой?
- Ваше Величество, я не смею задавать Вам такой вопрос. Вы вправе наказать меня за вольность, но не спросить не могу,- мягко сказал он.
Королева одобрительно кивнула головой, и Татарин продолжил:
- Зачем Вы в охотничьем домике оставили привязанного к кровати Перса и ускакали прочь?
И он смущаясь опустил глаза, София улыбнулась и быстро ответила:
- Твой господин, Гордый красавец, долгое время игнорировал меня, избегал встреч со мной. Он не хотел ни видеть, ни слышать меня, а я сгорала от любви к нему, задыхалась по ночам от страсти, мечтала о его губах и поцелуях. А когда осталась с ним наедине, почувствовала, что желание наказать его гордыню берет надо мной верх.
Она тихонько рассмеялась:
-Представляю, как он рычал и кричал, не обнаружив меня в комнате.
- Да, Ваше Величество, если бы в тот день он догнал Вас, думаю, что мог и убить,- улыбаясь прокомментировал Татарин.
Королева смотрела в небо и молчала. Вдруг резкий порыв ветра, неизвестно откуда прилетевший, закружил по полянке, разметая языки костра. Искры от горящего сушняка поднялись вверх, рассыпались и покатились по траве. Некоторые из них попали на руку Софии и больно обожгли нежную кожу. Татарин подскочил к ней и посмотрел на красные пятна, оставшиеся от искорок:
- Вам больно, моя Королева, может принести