12 июня 1423 года - Первый день истязаний Поэта.
Солнце - это источник света, радости и тепла. Но очень скоро Поэт на себе испытал огромную губительную силу небесного светила. Королева слышала, что есть очень изощрённая пытка превращения человека в покорного раба - пленнику обривали голову и надевали на неё кусок шкуры только что убитого верблюда. После этого ему связывали руки и ноги и надевали на шею колодку, чтобы он не мог коснуться головой земли; и оставляли в пустыне на несколько дней. На палящем солнце шкура съёживалась, сдавливая голову, волосы врастали в кожу, причиняя невыносимые страдания, усиливаемые жаждой. Через какое-то время жертва либо гибла, либо теряла рассудок и становилась идеальным рабом, лишённым собственной воли и безгранично покорным хозяину. Но отбирать рассудок у Поэта Королева почему-то не хотела... И вообще желание наказать и унизить Поэта было весьма необычным поведением царствующей особы. Королева, которая терпеть не могла насилия и от вида крови теряла сознание, сейчас сама придумывала изощренные истязания, да еще и лично присутствовала при исполнении их. Стали поговаривать, что между Поэтом и Королевой что-то произошло, но что именно, никто не знал. Поэту влажными кусками кожи перетянули запястья рук и щиколотки. Широким куском обтянули торс, привязали веревками к железной скамье и оставили на солнце. Очень скоро под жгучими лучами куски кожи начали сохнуть и сжимать человеческую плоть, причиняя неимоверные страдания жертве. Поэта мучала жажда, он стонал от сжимавших его тело ремней, а из окна на него смотрела Королева. Ее сердце разрывалось от жалости, ей хотелось подбежать к нему, заслонить его от солнца, снять ремни, приносящие страдания, но холодный рассудок говорил ей, что предателей нельзя прощать и она отводила от него глаза, полные слез. После захода солнца несчастного Поэта, почти потерявшего сознания от жары и невыносимой боли, бросили в подвал. Сколько времени прошло, он не знал. Тишина и прохлада давали Поэту возможность осознать все, что произошло с ним за то время, как он поселился во дворце и влюбился в молодую Королеву. Он не чувствовал рук и ног, глаза видели только большую яркую точку, губы потрескались и запеклись, сдавленная грудная клетка ныла, а в голове был жуткий шум и вертелось одно единственное слово "предатель". Ему принесли еды и воды, но Поэт к еде не притронулся.
- Пять дней пыток! Боюсь, что они меня сломают,- с ужасом думал про себя Поэт,- лучше реальность! Я не буду есть, ослабею и умру.
Он понимал, что мучительное желание увидеть королеву придает ему жизненные силы. Поэт вслушался в тишину - шагов не было. Всё-таки он выпил немного воды, умылся, привел себя в порядок, насколько это было возможно и стал ждать второго испытания.
Перед сном София обдумывала все, что произошло в этот день. Пытка была ужасной.
- Отменю последующие испытания, если завтра утром он признается мне в измене и на коленях вымолит у меня прощения! Его гордый и свободолюбивый нрав должен быть усмирен,- подумала Королева и погрузилась в сон.
13 июня 1423 года - Вторая пытка.
Утром София проснулась в хорошем настроении, всю ночь ей снились какие-то цветные сны. После завтрака она решила, что навестит Поэта и, если он, осознав свою вину, будет жалостливо просить о помиловании, то Королева проявит милосердие и простит его, отменив сегодняшнюю пытку. Бодрая и веселая она спустилась в подземелье, сопровождаемая своей Кормилицей и Тесеем. Поэт лежал на деревянной скамье и никак не прореагировал на вошедших в помещение. Королева молчала, а Поэт, отвлекшись от своих мыслей, повернул голову и тотчас же, вскочив со скамьи, упал на колени перед ней. София жестом приказала оставить ее наедине с пленником.
- Слушаю, моя Королева,- тихо произнес Поэт, не поднимая головы.
Она отошла от узника и удивленно спросила:
-Хочешь ли ты просить милости у своей Королевы?
Поэт медленно поднялся, гордо вскинул голову и произнес:
-Я виновен, моя Королева, и жду наказания. Только так я смогу добиться вновь Вашего расположения. Внутри меня пустота, так может быть физическая боль сможет ее заполнить. Накажите меня, моя Королева, я виновен.
Королева метнула на него яростный взгляд.
- Упрямец и гордец. Ну что ж, один лишь шаг во чрево бездны, и все сомнения долой, -пронеслось у нее в голове.
Поэта отвели в комнату, стены и пол которой были обиты железными листами. Помещение было без окон, с плотно запирающимися дверями. В центре комнаты стоял огромный медный чан с двумя боковыми отверстиями для слива воды, с потолка в него с разными интервалами падали капли. Звук, подающей воды разносился по всей комнате и сводил пленников с ума. Поэту надели на шею кожаный ошейник с ржавой короткой цепью, прибитой металлическим крюком к стене, руки связали сзади грубой веревкой и оставили в этой мрачной комнате до захода солнца. Полная темнота и однотонный резкий звук падающих капель вызвали у Поэта нестерпимую головную боль. Он прокричал:
- Королева, Королева,- тихо шепчут небеса.
На глазах твоих прекрасных цвета зелени роса.
Ты изящна, как Богиня! Очарован я тобой.
Королева, Королева, что ты делаешь со мной?
Он упал на пол и плотно прижался лбом к холодному камню темницы. После захода солнца бесчувственное тело Поэта перенесли в подземелье и бросили на скамью. Королева в течение всего дня ни разу не вспомнила про несчастного узника, и только последние лучи уходящего солнца напомнили ей о пытке Поэта. Она подошла к большому зеркалу, посмотрела на свое отражение и произнесла:
- Непокорный Поэт, он готов погубить себя, доказывая мне свою гордость. Глупый, глупый! Но почему я снова думаю о нем.
Королева спустилась в подземелье. Кормилица пыталась отговорить ее от посещения узника, но София ничего не хотела слушать.
- Мне кажется, что оскорблённые чувства сделали мою девочку жестокой и безжалостной,- подумала старуха. - Ведь еще недавно она так страстно его любила, а сейчас подвергает его истязаниям, да еще и после пыток терзает его своим вниманием и ласками. Кормилица едва передвигала ноги, скованные страхом мрачного подземелья.
Поэт лежал бездвижно на скамье, бледное лицо исказила застывшая боль, на шее виднелась ярко-бурая полоса, натертая ошейником. Еда и вода были не тронуты. Она смочила свой шелковый платок водой, обтерла его лоб и задержалась взглядом на его лице. Большие закрытые глаза, длинные черные ресницы, прямой нос - обычная внешность, но почему ей приятно прикасаться к нему, интересно слушать его стихи. Королева наклонилась и поцеловала его в лоб, затем достала нюхательную соль - его ресницы вздрогнули, он чуть слышно произнес:
- На коленях люди мира, на коленях слуги Тьмы,
Пред тобою, Королева, честь и горе сплетены.
Даже пламенное Солнце - гордость матери - Земли -
Для тебя, мой нежный Ангел, обнажила алтари.
Глаза его заблестели от слез, губы задрожали, слабеющей рукой он сорвал ее платок со лба и потерял сознание. Королева задержалась еще на несколько минут над бесчувственным телом мужчины, казалось, что в сердце этой женщины происходит непрерывная борьба любви и ревности. Дрожащей рукой она прикоснулась к губам Поэта, душа Софии в этот момент рыдала от боли и жалости к нему, и она уже была готова упасть перед ним на колени и расплакаться на его груди. Но уязвленная гордость и ревность останавливали Королевы, она резко отдернула свою руки и крикнула:
- Тесей, приведи его в чувства и проследи, чтобы он поел. Я не хочу, чтобы он завтра умер во время пытки.
14 июня 1423 года - Третья пытка Поэта,- записала София своим аккуратным почерком в молитвеннике.
Королева сегодня была грустная и молчаливая. Ее терзали угрызения совести и жалость к истерзанному поэту, но гордость и обида одерживали верх и управляли разумом Королевы. Поэт проснулся, но встать со скамьи не торопился. Голова гудела, бурая полоса на шее покрылась коркой, онемевшие руки не слушались. Его не оскорбляло наказание, придуманное Софией, его тревожили ее чувства, меняющиеся и пугающие его. Он понимал, что Королева, сама не ведая, влюбилась в его стихи, а отдав ему свою невинность, полюбила его. Он мечтал, чтобы она оценила его творчество, но, чтобы воспылали иные чувства - об этом он даже и подумать не мог. И любовь Королевы, конечно же, его сильно пугала, тем более, что рука ее уже принадлежала королю и поэт не мог оспаривать этого решения. Он боялся оскорбить ее красоту, ее чувства, ее нежную душу и пламенное сердце. Он не мог поверить, что его обычного поэта смогла полюбить блистательная Королева. Он боялся, что его любовь погубит репутацию молодой женщины, поэтому решил не разжигать ее чувств, решил молчать, не посвящать ей стихов, не вести с ней разговоров и на все вопросы отвечать: "Все в Вашей власти" или "Слушаюсь, моя Королева". Но он также понимал, что его чувства к ней не однозначные. Но какие, он пока понять не мог. Когда она ласкала и целовала его, он был уверен, что София его любит, а когда услышал о пытках, назначенных Королевой, подумал, что она его ненавидит.
- Как же понять женские сердца? Они то любят нас и ревнуют, то своим недоверием и презрением губят,- размышлял он.
Дверь скрипнула: за ним пришли. Третий день пыток начался, и зеркальная комната ждала своего узника. Королева сегодня утром не пришла к нему, не посмотрела на измученного поэта, не одарила его взглядом, не проводила к месту пытки, как это было в первые два дня. Он ждал ее шагов, прислушивался, не шелестит ли ее платье. Отсутствие Королевы пошатнуло в Поэте его стойкость и мужество к ожидаемым мучениям. Впервые за это короткое время он испугался, но не наказаний, которые придумала для него София. Он боялся, что больше не увидит ее, что она, потеряв к нему интерес, занялась государственными делами, а ее изумрудные глаза, устремленные вдаль не обратятся к нему больше никогда. Сердце Поэта сжалось, на лбу выступил холодный пот, в руках и ногах появилась мелкая дрожь, и тоска отразилась на его добром и светлом лице.
-Почему ее нет? Здорова ли она? Или она уже утратила ко мне интерес? Я очень хочу её увидеть. Где ты, моя Королева? - нервно стучало в его голове.
Он искал ее глазами, смотрел на окна дворца - Королевы не было. Поэта проводили в Зеркальную комнату. Это помещение внутри было покрыто зеркалами: и стены, и потолок, и пол - все в зеркалах. Поэту связали руки за спиной и оставили в комнате. Он лежал на зеркальном полу и не мог понять, в чем же ужас этой пытки. Но несчастный поэт не знал, что весь ужас этой комнаты начнется с восходом солнца. Через десять минут свозь круглые отверстия в потолке и стенах лучи, восходящего солнца, проникли в комнату и все зеркала вспыхнули тысячами солнечных зайчиков. Блики от них заполнили все пространство, ослепив несчастного узника. От яркого света и блеска зеркал Поэт зажмурил глаза, и открывать их не торопился. Невыносимый свет слепил и обжигал лицо несчастного. Он пытался спрятаться от солнечных бликов, но это у него не получалось. Глаза слезились, а на теле появились красные пятна от солнечных ожогов. Губы Поэта пересохли и потрескались, глаза не различали ничего, тело, нагревшееся от солнца, горело, в висках стучала кровь, а сердце готово было выскочить из груди. Он потерял счет времени, а солнечные блики сводили его с ума. Поэт не заметил, как открылась дверь и его снова перетащили в подземелье. Глаза поэта видели только что-то большое белое, на губах запеклась кровь, руки затекли и онемели. Он выпил всю воду, а к еде не прикоснулся. На ощупь нашел свою скамью и тяжело дыша, лег на нее. В голове пульсировал один вопрос:
- Где Королева? Где она?
Все затихло. Он вслушивался в тишину - шагов не было, а губы шептали:
-Перед Софией пал я ниц.
Безумные мечты сбылись,
Над головою пронеслись,
Касаясь крыльев черных птиц.
Я был повержен, а душа
В беспамятстве и без надежды
Цеплялась робко за слова,
Но Королева не пришла....
Сон внезапно охватил его, и Поэт провалился в забытие...
15 июня 1423 года - 4 день пыток - утром написала в своем молитвеннике София. Она посмотрела на ровные буквы и подумала:
- Почему он упрямится? Почему не просит пощады? Гордыня не позволяет ему спасти свое тело от мучений. И пусть, с предателями я поступаю сурово! - размышляла наедине с собой София.
Королева грустила. Она не видела Поэта уже два дня, и не присутствовала на пытках. Не знала, как он себя чувствовал после истязаний. Гордость не позволяла ей спуститься в подземелье и увидеть его. В ней боролись два чувства: зародившаяся любовь и оскорблённая гордость. Поэт предал ее чувства, он игнорировал ее любовь. И гордая Королева решила наказать Поэта, сломить его, уничтожить его мятежную душу. Она нервно ходила по комнате и ждала восхода солнца. Сегодня Поэта ждало новое испытание каменный колодец. Поэта разбудили и вывели во двор. Он искал глазами, болевшими от яркого солнечного света, Королеву. Ее не было. Его, обнаженного до пояса бросили в каменный мешок, который был около трех метров в глубину и около метра в ширину. На земляном полу шевелились змеи. На высоте 80 см от кишащего пола была расположена решетка, изготовленная из толстых металлических прутьев. Узник в этом "мешке" мог находиться только стоя на этой решетке. Вверх подземелье закрывалось крышкой из металлических прутьев. Тусклый свет пробивался в "мешок" и освещал шипящее и кишащее дно помещения. Кровь застыла в жилах у несчастного узника, он понял, что любое его движение может спровоцировать змей. Поэт не знал, что в этом месте собраны не ядовитые лучистые змеи. Названные так из-за своей блестящей темно-коричневой кожи, которая отражает лучи солнца от своей чешуи. Кажется, что эти змеи светятся на солнце, они не агрессивные и их укусы не приносят значительного ущерба здоровью человека. И только одна змея из всех кишащих на земляном полу змей могла убить узника. Это гадюка, ее специально кидают в этот колодец, чтобы проверить виновность заключенного. Если до заката солнца его не укусит гадюка, значит, узник оставался жить. И его освобождали из-под стражи, а если его жалила гадюка, значит, его вина была доказана. Королева распорядилась, чтобы гадюку не бросали сегодня в каменный мешок. Прошло четыре часа, змеи шипели и шевелились, но еще ни одного укуса Поэт не получил. Вдруг сверху, на кишащий пол упал горящий факел. Змеи оживились и начали резкими бросками нападать на Поэта. Первый укус он получил в голень, ногу как будто прижгло каленым железом. К закату Поэт уже не чувствовал покалываний и пощипываний змей, шипение уже не раздражало слух, на лбу выступил пот, руки и ноги посинели и распухли от укусов, спина устала от чрезмерного напряжения, а губы шептали:
-Ты- Королева, с которой тяжело,
Но, без которой, во сто крат сложнее.
Таящая в себе добро и зло,
В роду которой были львы и змеи...
После заката солнца Поэту сбросили грубую веревку с крупным узлом внизу. Он уцепился за нее слабеющими руками, и его начали вытягивать, но ногами Поэт себе не помогал подниматься и, теряя равновесие, на весу со всего размаху ударился плечом о стену каменного мешка. Боль в плече пронзила все тело. Его вытянули на поверхность, идти он не мог. Поэта волоком притащили в подземелье и бросили на скамью. Он хотел утолить жажду, но не смог удержать кувшин в руке, уронил его на пол, потеряв сознание. Дверь заскрипела, и в камеру к Поэту вошла служанка Королевы. Она подошла к нему, потрогала пульс на руке и брезгливо опустила ее на скамью. Девушка передала Королеве все, что видела в подземелье. Через пятнадцать минут Королева вместе с личным лекарем спустилась в камеру. Поэт лежал без движений, рука неестественно висела. Кровавые места укусов опухли и посинели. Лекарь осмотрел узника и сказал, что у него выбито плечо, а укусы змей вызвали аллергическую реакцию, у Поэта начиналась горячка. Сырое подземелье и пытки очень ослабили силы молодого организма. Лекарь вправил плечо, кость хрустнула, узник не прореагировал. Затем он смешал какие-то жидкости в круглой банке, подогрел на огне, всыпал порошок и сказал, что если этой мазью смазать укусы, то опухоль пройдет, а для того чтобы очистить кровь, нужно дать ему выпить специальную микстуру. Королева жестом показала, чтобы Лекарь вышел, и позвала служанку, которая принесла ведро горячей воды, чистые простыни и нож. Королева ножом перерезала оборванные штаны, оголив опухшие тело Поэта. Она увидела его обнаженное тело, слегка смутилась и отвела глаза. Служанка смочила кусок ткани горячей водой и стала протирать измученное тело Поэта. Он лежал без чувств, а Королева начала смазывать его раны мазью, которую приготовил Лекарь, считая про себя количество укусов на его теле. София закончила обработку ранок, насчитав 136 маленьких кровавых точек. Потом она взяла микстуру, аккуратно приподняв его голову, влила жидкость ему в рот и приказала служанке выйти. Королева взяла чистую сухую простынь и накрыла израненное тело Поэта, села на край скамьи, приподняв его голову и положив ее себе на колени. Она долго рассматривала его лицо, гладила его волосы, а слезы крупными каплями катились из глаз. Вдруг Поэт застонал и открыл глаза, блуждающий взгляд остановился на изумрудных глазах Королевы. Он зашевелил губами:
- Слушаю Вас, моя Королева. Зачем Вы ухаживаете за мной. Я не хочу Вам усложнять жизнь. Я уже почти смирился с Вашими жестокостями. Убейте меня - избавьте от унижений и боли.
Королева указательным пальцем прикрыла губы, приказав ему молчать, но Поэт продолжал:
- Вы хотите сломить меня, завладеть моей душой, Вы мучаете меня, а потом жалеете и плачете над моим изуродованным телом. Я не буду больше писать стихи о Вас. Чем красивее женщина, тем более жестоким сердцем она обладает. Вы, Королева, прекрасны, и потому в Вашей груди вместо сердца кусок холодного льда. Вы жалеете меня только потому, что можете над бесчувственным телом проявлять свою нежность, и я думаю, любовь. Вас нельзя любить, Вас нельзя ненавидеть. Вами можно только любоваться, не открывая своей души и своих мыслей. Вы можете меня убить, но я Вас теперь буду игнорировать. Поэтов - много, а Королева - одна. И Вы мне не Муза, не вдохновительница. Вы жестокая, красивая, бездушная кукла. Королева молча положила голову Поэта на скамью, легко соскользнула на пол. Встала перед ним на колени и наклонила свою голову так, что ее губы касались губ Поэта. Но он резким движением отвернулся к каменной стене, издав пронзительный стон. Королева прошептала ему на ухо:
- Завтра у тебя не будет пыток, ты отдохнешь, наберешься сил, а через два дня у тебя будет последнее наказание, которое ты сможешь выбрать сам. Ты очень хорошо знаешь свою Королеву. Я сама еще была не уверена в своих чувствах к тебе, а ты уже назвал их любовью. Ты, может быть, и прав, у меня действительно вспыхнуло к тебе чувство, необычное, новое для меня. Твои стихи напомнили мне мою юность, мальчика, который приносил мне полевые цветы и писал красивые письма. На мгновение я подумала, что ты это он, но мальчик меня любил и не причинял мне страданий. А ты мучаешь меня своим непостоянством. То расскажешь о себе кое-что, а то молчишь и боишься меня.