Мои пальцы скользнули в его волосы, и я потерял себя, полностью отдавшись моменту.
— Да, Джексон. Соси сильнее. Всего меня.
Я потянул его голову вниз, одновременно двигая бёдрами, упираясь ему в горло и издавая стоны, когда он подавился. Я собирался отстраниться, потому что большинство девушек ненавидели, когда я давил сильнее. Но не Джексон. Джексон застонал, и эта вибрация отдалась в моих яйцах, заставив их туго сжаться.
Я вцепился пальцами в его тёмные волосы и сделал так снова. И снова. Всё сильнее и сильнее, бормоча непристойности, которые ты не говоришь своему другу.
Но я говорил.
— Нравится, когда я трахаю тебя в рот? Нравится, как мой член проникает в твоё горло?
Он лишь продолжал мурлыкать в знак согласия. Он оторвался от моего члена только для того, чтобы провести языком по его тыльной стороне. Он опускался всё ниже и взял в рот яичко, чтобы перекатить его, одновременно сжимая мой член сильнее, чем раньше, и дроча мне.
В какой-то момент его свободная рука потянулась к поясу брюк, чтобы освободить свой член. Он был таким большим. Толстым, с туго натянутой кожей, раскрасневшийся от удовольствия, из которого вытекла капелька предэякулята. Мне пришлось прикусить губу и сосредоточиться на своем дыхании, когда я увидел, как он провёл большим пальцем по головке и начал поглаживать себя, посасывая меня.
— Чёрт возьми, ты так хорошо сосёшь мой член. Не могу дождаться, когда выплесну свою сперму тебе в глотку. Я заставлю тебя попробовать меня на вкус, заполнив весь твой рот. Ты же проглотишь?
При этих словах он отстранился и ухмыльнулся мне.
— Каждую грёбаную каплю, — ответил он, когда его язык скользнул в щель на моей головке, втягивая вытекающий оттуда предэякулят в свой рот. — Ну что, ты заставишь меня делать всю работу, или сдержишь своё обещание и трахнешь меня в рот?
Я зарычал, и улыбка тронула мои губы. Потому что это Джексон, мой лучший друг, который всегда давал мне отпор. То, что он стоял на коленях с моим членом во рту, ничего не меняло. Я крепче сжал его волосы и растворился в своём прерывистом дыхании, во влажных звуках его рта, скользящего вверх и вниз, в рвотных звуках, которые он издавал каждый раз, когда я толкался сильнее, в его судорожных вдохах, когда я, наконец, вытащил свой член достаточно далеко из его горла, чтобы позволить ему дышать.
Мой оргазм зародился где-то глубоко внутри меня, в месте, о существовании которого я и не подозревал, и распространился по телу подобно лесному пожару, пока каждая частичка меня не загорелась.
— Да, да, — простонал я. — Поглоти меня. Поглоти всё это.
Сперма вырвалась из меня, и он выпил каждую её каплю, сокращая своё горло, доя меня, пока во мне ничего не осталось.
— Джексон, — выдохнул я, весь огонь покинул моё тело.
Он отстранился от меня и сел на пятки, гордо выставив перед собой свой твёрдый член, пока ласкал себя. Я снова застонал, наблюдая, как напрягаются его бицепсы и грудь. Его щёки пылали, а приоткрытые влажные губы умоляли меня.
Я упал перед ним на колени и просунул язык внутрь, ощущая свой собственный вкус у него во рту. Я протянул руку и обхватил его член, дёргая его сильнее, чем если бы я делал это сам собой, и наслаждаясь нашими стонами. Мне понравилось, как он поднял свободную руку, чтобы схватить меня за плечо и удерживаться, пока его тело сотрясал оргазм. Оторвавшись от его губ, я смотрел вниз, пока его сперма струйка за струйкой покрывала мою руку, продолжающую двигаться вверх и вниз. Когда его дрожь, наконец, утихла, я замедлил движения и провёл большим пальцем по головке, наслаждаясь тем, как он вздрагивает от давления на свою сверхчувствительную кожу.
Любопытство взяло верх, и я поднял руку, чтобы провести языком по жидкости, прилипшей к большому пальцу. Солоноватый привкус оказался не таким уж и неприятным, как я себе представлял. И от мысли о том, чтобы взять сперму Джексона в рот, у меня потекли слюнки. Эта мысль должна была напугать меня до смерти, и так оно и было, но я слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Я был слишком удовлетворён.
— Пиздец, — выдохнул Джексон.
— Ничего себе.
Каждый из нас присел на корточки, с вытащенными членами из штанов, и единственным звуком вокруг нас было тяжёлое дыхание, вырывающееся из наших тел.
— Ты в порядке? — Джексон заговорил первым.
— Ага. — Я рассмеялся. — Ага, думаю, да.
Каждый мускул моего тела покалывало, но я был расслаблен. Алкоголь, выпитый ранее, смешался с сильным расслаблением, и я был готов отключиться.
— Пойдём. — Джексон встал и потянул меня за собой, протягивая полотенце, чтобы я вытерся. — Ты останешься? — спросил он, как только мы натянули штаны.
Он выглядел таким нервным, и мне это не понравилось. Я хотел успокоить его, хотел, чтобы ему было хотя бы наполовину так же хорошо, как мне было с ним.
— Конечно. Всё, что угодно.
Он указал на кровать, и мы прижались друг к другу своими большими телами на односпальном матрасе, смеясь над тем, насколько тесным он оказался. Но я повернулся на бок, и Джексон скользнул мне за спину, крепко заключая меня в объятия.
Было похоже на возвращение домой. Я никогда не чувствовал себя так хорошо, когда меня обнимали чьи-то руки.
Только когда дневной свет проник сквозь жалюзи, меня охватила паника, и я сбежал.
— Сэр? Мы на месте.
Я очнулся от воспоминаний, расстроенный ещё больше, чем, когда садился в машину. Я хотел узнать, что же такого было в Джексоне, что заставило меня усомниться в своей ориентации, но за десять минут пути домой так и не нашёл ответов.
Я поблагодарил водителя и, спотыкаясь, вышел из машины. Войдя в лифт, я принял опрометчивое решение и остановился на этаже Карины, а не на своём.
Одной мысли о том, что она встретит меня в ночной рубашке, было достаточно, чтобы я пришёл в восторг. Я овладею ею, как только она откроет дверь. Сорву с неё одежду и буду наслаждаться ею, пока не забуду, каково это — хотеть другого.
Вот оно. Это было желание.
А Джексон и я были просто друзьями, как и раньше.
Я шёл по коридору и размышлял об этой ночи.
Я был натуралом.
Мне просто нужно было потрахаться.
Я был пьян, и моё тело легко возбуждалось, независимо от пола.
Я возился с ключами от её квартиры, роняя их из онемевших пальцев. Отчаянно пытаясь дозвониться до неё и выбросить из головы эту ночь, я постучал сильнее, чем нужно. Мгновение спустя Карина открыла дверь, выглядя взъерошенной и восхитительной, в ночной рубашке, которую я себе и представлял.