Карина снова уставилась на свои руки. Мне пришлось сжать кулаки, чтобы не потянуться к ней, когда её плечи затряслись, и она всхлипнула.
— А меня ты когда-нибудь любил? — спросила она тихим голосом. С таким же успехом это мог быть крик, такой вред это мне причинило.
— Боже, да, Карина. — Не в силах сдержаться, я схватил её за руки, хотя и не имел на это права, но ей нужно было поверить мне. — Ты так много значишь для меня. Ты была рядом со мной, когда я больше всего в тебе нуждался. Ты была моим лучшим другом. Я правда люблю тебя. — Но мы оба знали, что любовь, в которой я признавался, была недостаточно глубокой, чтобы удержать нас вместе.
— Тогда почему не я?
Я хотел отрицать это. Желал притвориться, что не понимаю, о чём она говорит. Хотел притвориться, что для нас это не конец, и прижаться к ней ещё крепче. Но не мог. Я больше не мог ей лгать.
Я сжал её маленькие ручки в своих, запоминая каждое прикосновение.
— Я…я не знаю, — и истерически рассмеялся. — Я ничего не знаю и чувствую, что схожу с ума, ничего не вижу ясно.
Её руки сжались в кулаки, прежде чем спросить:
— Вы с Джексоном когда-нибудь были вместе без меня? Я знаю, что вы проводили много времени наедине. Вы… — она поперхнулась этим словом, и ей пришлось сглотнуть, прежде чем оно сорвалось с её губ. — Ты изменял мне с ним?
Мои вены заледенели, и я отпустил её. Мне приходилось снова и снова сглатывать, чтобы подобрать слова и справиться с паникой, охватившей мою грудь. Я ещё ничего не сказал, а она уже плакала, глядя на меня, и на её лице было написано отчаяние. Её голубые глаза были такими яркими, какими я никогда их не видел, из-за её слёз. Её губы задрожали, а брови нахмурились, когда Карина покачала головой, как будто могла опровергнуть это.
Мои эмоции были на пределе, и я не мог остановить слёзы, наполнившие мои глаза и покатившиеся по щекам. Я смахивал их, но они продолжали накатывать, словно приливная волна, сотрясающая моё тело. Я задыхался и выдавил из себя:
— Прости меня. Мне очень, очень жаль.
— Когда?
— Я…
— Когда! — закричала она.
Я не мог заставить себя взглянуть на неё, и знал, что это делает меня ещё большим трусом.
— В пятницу в баре и прошлой ночью.
Я не стал вдаваться в подробности, потому что то, что произошло, не отменяет того факта, что это произошло. Одна скрытность не более простительна, чем другая.
Я не заметил, как меня толкнули. Карина уперлась ладонями мне в грудь, зарычала и оттолкнула меня. Снова и снова, пока толчки не превратились в удары. Она била меня по рукам и груди и всё это время всхлипывала. И я позволял ей это. Я позволил ей выместить свой гнев на мне.
— Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя. Я так сильно тебя ненавижу. Я… — она подавилась рыданием, её удары стали мягче и сбавили обороты. — Ненавижу тебя, — прошептала она.
Когда Карина, наконец, закончила, её руки легли мне на плечи, а голова упала на руку. Воспользовавшись случаем, я притянул её к себе и обнял. Она не отстранилась, просто вцепилась в мою рубашку и заплакала. Время от времени она ударяла меня кулачком и хныкала:
— Ненавижу тебя, — но сколько она мне позволит, я буду держать её в своих объятиях, и мы будем плакать обо всём, что теряли.
— Мне так жаль, — прошептал я ей в волосы. — Так жаль. Я в полном беспорядке, и я… я больше не знаю, кто я. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем это. Большего, чем то, через что я заставил тебя пройти. Ты заслуживаешь лучшего мужчину — лучшего друга. Ты заслуживаешь быть счастливой.
Её слёзы высохли, и она начала глубоко дышать, пытаясь взять себя в руки. Я сделал то же самое и вытер глаза, продолжая обнимать Карину так долго, как она мне то позволяла.
Она заговорила так тихо, что я почти не расслышал её.
— Ты тоже заслуживаешь счастья.
Что? Мои мышцы напряглись от удивления.
Она вытерла глаза и села, а я неохотно отпустил её.
— Ты лживый ублюдок, и я ненавижу тебя, но я тоже должна признать свою роль.
Карина всегда умела брать на себя ответственность, смотреть правде в глаза и не перекладывать вину на других. Но это была не её вина.
— Карина, нет.
— Я знала, что у нас были трудности. И, возможно, я крепче прижалась к тебе, потому что мне нравилось чувствовать, что мой отец гордится мной, хоть для разнообразия. Но наши отношения стали больше похожи на желание провести жизнь вместе, чем на страсть. Нам было комфортно. Мы были друзьями. — Её голос стал твёрдым и дрожал от искренности. Она сидела, выпрямившись, как королева. — А я заслуживаю страсти. Я заслуживаю быть первой.
— Заслуживаешь. Боже, Карина, конечно ты заслуживаешь этого.
Её плечи снова опустились, из глаз потекли слёзы, так же, как и у меня. Чёрт, я хотел снова обнять её, но она обхватила себя руками, и я понял, что больше не нужен ей.
— Джейк… — её голос дрогнул, и она откашлялась, прежде чем встретиться со мной взглядом. — Не позволяй какому-то ярлыку разрушить тебя.
Я никогда не пойму, как эта женщина могла сидеть здесь после того, как я не сделал ничего, кроме того, что был её недостоин, и говорить мне мудрые слова, пытаясь поднять мой моральный дух. Она была королевой, а я был недостоин быть её королем. Но, несмотря ни на что, я всегда буду рядом с ней, если она когда-нибудь будет нуждаться во мне.
— Не позволяй своему отцу заставлять тебя сомневаться в себе, — я нерешительно протянул руку, чтобы коснуться её плеча, и она позволила мне. — Я всегда рядом с тобой, Карина.
Она издала смешок, но отстранилась.
— Возможно, я воспользуюсь твоим предложением. Ты мой лучший друг, и это, возможно, стало причиной нашего падения. Но, Боже, я так сильно тебя ненавижу и не могу сейчас смотреть на тебя. Это слишком больно.
Я съёжился, понимая, что заслуживаю гораздо худшего.
— Но когда-нибудь это пройдёт, и я захочу своего друга. Так что, чёрт возьми, тебе лучше подождать, пока я перестану тебя ненавидеть.
— Конечно. Для меня станет честью подождать тебя.
Мы смотрели друг на друга, ничего не говоря, зная, что это был последний раз, когда мы были так близки, и кто знает, надолго ли.
— Я всегда буду любить тебя, — произнёс я.
Карина прикусила губу и кивнула, опустив глаза.
— Тебе, наверное, лучше уйти.
— Хорошо.
Я стоял и ждал, на случай, если она ещё что-нибудь скажет, но она продолжала смотреть на свои колени, и я решил дать ей немного покоя.
Каждый шаг к двери давался мне с трудом. Почему-то мне хотелось провалиться сквозь землю и никогда больше не вставать, но в то же время хотелось улыбаться, потому что я знал, что больше не причиняю ей боли. Карина заслуживала большего счастья, чем я когда-либо мог ей дать. Я лишь надеялся, что она его обретёт.
27
Карина
Щелчок закрывающейся двери означал конец.
Это не просто Джейк ушёл из моей квартиры, это было завершение целой главы моей жизни. А что ждало меня по ту сторону, я понятия не имела. Всё казалось таким мрачным.
Я откинулась на спинку дивана и подтянула колени к груди, позволяя беззвучным слезам течь по моим щекам, пока я смотрела в потолок.