На улице шел сильный снег. Пол удивленно посмотрел на небо и попятился назад.
– Не могу тащить свою любимую женщину в ресторан в такую погоду.
– А меня это совершенно не пугает, трус несчастный! – весело отреагировала Николь. – Я уже ощущаю изумительный вкус суши и сэшими, обильно приправленных имбирным соусом…
– В тебе и так предостаточно пряностей.
– Ну ладно, пошли. – Николь стремглав бросилась на улицу, зачерпнула там пригоршню снега и швырнула его в Пола.
– Ну, мадам, вы просто толкаете меня на тропу войны!
Они вели себя как подростки, которые впервые в жизни вышли вместе на улицу и обезумели от внезапно выпавшего снега. С веселыми шутками и в постоянной разудалой беготне они добрались наконец до Второй авеню, где находился желанный ресторан.
– Ты выглядишь неподражаемо, моя прекрасная белоснежка! – шутливо заметил Пол, стряхивая с нее хлопья снега. – Как бы не пришлось держать тебя за окном нашей студии всю зиму, чтобы сохранить таким образом твою неописуемую красоту!
– А я прижмусь к окну носом, потру заиндевевшие щеки и тем самым заставлю тебя горько сожалеть о содеянном.
– Нет, уж лучше я сейчас потру твои щеки, поцелую их, а потом попытаюсь разогреть с помощью бутылочки превосходного саке.
А потом они долго боролись с палочками, с помощью которых пытались насладиться по-японски приготовленным рисом.
– Ты единственное живое существо на этой грешной земле, – неожиданно произнес Пол, пристально глядя на нее, – которое доставляет мне такую радость. – Он был так возбужден, что в его сиявших любовью глазах появились слезы. Николь была растрогана до глубины души и ответила ему так же страстно. Они, словно две грозовые тучи, казалось, вот-вот разразятся молнией и громовыми раскатами. Вдруг Пол полез в карман куртки, вынул оттуда блокнот и ручку и стал что-то быстро писать. Николь догадалась, что он записывает ноты.
– Наконец-то я нашел! – воскликнул он через минуту. – Вот она, та музыкальная фраза, которая весь день сегодня вертелась у меня в голове, но прорвалась только сейчас.
– Я очень рада, – тихо шепнула Николь. – Знаешь, порой удается добиться такого вдохновения, что сознание совершенно освобождается, а воображение просто не знает границ.
– Что касается моего собственного, то оно плывет в одном и том же направлении – к твоему прекрасному телу, – так же тихо прошептал Пол, прижимаясь под столом коленкой к ее ногам. – Я безумно тебя хочу.
Николь даже вздрогнула от страстного блеска его глаз и нежного прикосновения под столом.
– Гм-м-м, – томно простонала она, – я тоже.
Подгоняемые жаждой любви, они вышли из ресторана и попытались поймать такси. Поскольку это оказалось отнюдь не минутным делом, Пол не выдержал и, прижав Николь к стене огромного серого здания, впился в ее губы необыкновенно долгим поцелуем, не обращая никакого внимания на медленно падающий с неба снег.
Домой они ехали молча, крепко обнявшись, как перед длительным расставанием.
– Водитель наверняка подумал, что мы сумасшедшие, – уже дома усмехнулась Николь.
– И он был, в сущности, прав, – серьезно заметил Пол. – Я поймал его завистливый взгляд и понял, что он был готов пожертвовать своей выручкой ради твоих обольстительных объятий.
Николь весело рассмеялась и шутливо хлопнула его по животу.
– Ты безумец, но при этом весьма милый и желанный. Пол схватил ее за руки и крепко прижал к себе железной хваткой.
– А за свой жестокий удар ты ответишь мне своей очаровательной плотью. – Он подхватил ее на руки и понес к кровати.
– Мы же оба промокли до нитки, – запротестовала Николь, не переставая хохотать.
– Ничего страшного, я быстро тебя высушу, – пообещал он таким тоном, что она невольно вздрогнула.
– Послушай, Пол, – обратилась она к нему через некоторое время, – что бы ты ни говорил о своем удовлетворении, я получаю гораздо большее удовольствие.
Николь проснулась от надрывно звонившего телефона. Протянув руку, она сняла трубку.
– Да.
– Джулия исчезла, – послышался издалека хрипловатый голос Эдварда. – Я только что вернулся домой и обнаружил записку, в которой говорится, что она уехала в Париж. Вот я и подумал, может, тебя она предупредила.
– Нет! О Боже мой! Эдвард, я немедленно еду…
– Нет, не сейчас, – остановил он жену. – В этом нет никакого смысла. Сейчас уже третий час ночи, и до утра нам все равно ничего не удастся предпринять. А утром, если она не вернется, я тебе перезвоню.
Пол мгновенно проснулся и озабоченно прикоснулся к ее руке.
– Что случилось?
– Джулия уехала в Париж. Какой ужас, Пол, я так боюсь за нее! Она же совсем ребенок!
Он привстал на кровати, обнял Николь и погладил ее по голове.
– Послушай, пока нет никаких оснований предполагать худшее.
– Пол, мне нужно наведаться домой…
– Но Эдвард отговаривал тебя, не так ли? Постарайся немного отдохнуть, а утром отправишься к нему.
Николь упрямо покачала головой:
– Нет, Пол, какой там отдых! Я даже думать об этом Не могу.
Застывшая у нее в глазах горечь, сменившая только что светившийся счастьем взгляд, вызывала у него двоякое чувство. С одной стороны, ему было безумно жаль Николь, а с другой – разбирала злость за ее склонность впадать в панику по любому случаю. Этот сукин сын специально позвонил посреди ночи, чтобы как можно сильнее расстроить бывшую жену. Ведь совершенно ясно, что сейчас нельзя ничего поделать и нужно дождаться утра.
А Николь тем временем стала лихорадочно одеваться.
– Ника, успокойся, пожалуйста, – безуспешно пытался образумить ее Пол, – не надо никуда ездить. Не исключено, что он сейчас не один.
Николь на какое-то мгновение застыла, а потом устало плюхнулась в кресло, своей беспомощностью и ранимостью напомнив ему брошенного матерью ребенка. Пол соскочил с кровати и уселся рядом, положив руку ей на плечо.
– В комнате очень холодно, любовь моя, – тихо сказал он, прижимая ее к себе. – Пойдем в постель.
– Извини, что разбудила тебя, – виновато потупилась она, все еще сопротивляясь его настойчивой просьбе. – Тебе сегодня предстоит очень напряженный день.