Энн сидела на кухне, поглощая чашку за чашкой черный крепкий кофе и куря сигарету за сигаретой. Ее несказанная радость по поводу несомненного успеха сына омрачалась лишь тем грустным обстоятельством, что в своем публичном признании он выделил именно Николь в качестве главного вдохновителя. Так несправедливо обойтись с матерью, которая воспитывала его с пеленок и все силы отдавала его музыкальному образованию! Да, его музыка была поистине прекрасной, но только благодаря матери, а не какой-то там шлюхе.
– Ты слушаешь меня, дорогуша? – вернул ее к действительности Эл. – Райт называет его одним из самых одаренных молодых композиторов, музыка которого пронизана определенной эмоциональной напряженностью и в то же самое время отличается поразительной элегантностью…
Энн была так возмущена поведением сына, который поставил ее на одну доску с отцом, что даже не нашлась с ответом. И это после того, как она поднялась к нему за кулисы, по-матерински обняла его и поцеловала, прощая ему все-все, хотя, конечно, его извинения были совершенно неадекватны проступку.
Интересно, а что бы написал по этому поводу Бернард Лэсситер, если бы присутствовал на премьере? К сожалению, он проигнорировал приглашение и даже не ответил на ее письмо с многочисленными извинениями.
Кроме того, Энн была крайне расстроена тем обстоятельством, что Том и Джанет, которых она всегда считала своими лучшими друзьями, подошли к ней с поздравлениями, несмотря на то что две минуты назад мило ворковали с этой мерзавкой Николь. Правда, они предпочли деликатно не упоминать о ней, но это дела не меняет. Энн давно уже подозревала, что они тайно подмазываются к этой так называемой знаменитости, надеясь, видимо, что какая-то ничтожная часть ее славы рано или поздно перепадет и им.
Она видела, как Николь посмотрела на нее, надеясь, видимо, что Энн улыбнется, простит ее и по-дружески поцелует со словами: «Все нормально, дорогая». Как бы не так! Уж Николь-то никогда не видать такого триумфа, как бы она ни старалась.
– Она выглядела просто ужасно! – неожиданно прервала она бывшего мужа. – Я, конечно, не желаю бедной Джулии никаких несчастий, но если Николь никогда больше не увидит свою дочь, это послужит ей хорошим уроком. Откровенно говоря, она недостойна иметь дочь.
– Боже мой, Энн, что ты плетешь?! – изумился Эл после некоторого оцепенения. – Никогда не думал, что ты можешь быть такой черствой и жестокой. Вспомни свои слова, сказанные совсем недавно. Ты говорила, что Николь нанесет непоправимый урон музыкальному творчеству Пола, а вышло все наоборот, в чем совсем нетрудно было убедиться на премьере. Неужели она не заслужила хотя бы малейшего снисхождения?
Энн, вскочив с места, побагровела от ярости.
– Если ты намерен защищать ее, то можешь убираться ко всем чертям!
Эл обиженно поджал губы и с шумом скомкал газету.
После выступления Пола на ужине Энн просто обезумела от ненависти и обиды. Она была так оскорблена подобным обращением, что улизнула оттуда, даже не попрощавшись с неблагодарным сыном. Будь проклята эта предательница, которая увела от нее фамильную гордость и внесла раздор в их семью! Ничего, она еще поплатится за это Джулией. Николь, похоже, получит прекрасную возможность ощутить невыносимое горе от того, что ребенок падает в пропасть, а она ничем не может помочь ему.
– Пол, я должна ехать в Париж. По крайней мере я хоть что-то буду делать. Не могу больше сидеть сложа руки и слушать, как тикают часы.
– Даже если ты найдешь ее, – пытался образумить ее Пол, – она все равно убежит от тебя. Неужели ты не понимаешь, что весь этот трюк направлен прежде всего против нас с тобой?
– Понимаю, но если я туда поеду, она, может быть, поймет, что мне небезразлично…
– Да, чтобы бросить меня и вернуться в семью, – сухо прервал ее Пол. – Именно этого она и добивается. Ты хочешь уступить ей? Думаешь, это достаточно разумный повод, чтобы пожертвовать нашим счастьем?
С каждой минутой решимость Николь заметно ослабевала под напором неопровержимых аргументов Пола.
Да и чему тут удивляться? Ведь ясно было с самого начала, чем все это может обернуться. Она была готова на все и считала, что у нее достаточно сил, чтобы вынести злоключения последнего времени.
Пол, заметив ее колебания, усилил натиск.
– Если ты уступишь Джулии, это еще больше укрепит ее в мысли, что наша любовь гроша ломаного не стоит. Прекрасное будет доказательство того, что ты в нее изначально не верила.
– Нет, это не так! – запротестовала Николь. – Я всегда верила в нашу любовь, но мне нужно убедиться, что моя дочь цела и невредима.
– Николь, ты совершенно не понимаешь Джулию. Если ты отправишься туда с единственной целью проверить, все ли с ней в порядке, она сразу же поймет, что ты сделала это ради себя самой, а не ради нее. Ей станет ясно, что ты хочешь облегчить свою материнскую участь и совершенно не берешь в расчет чувства дочери.
– Но я действительно переживаю из-за нее!
– В таком случае, по ее мнению, ты должна оставить меня и вернуться в дом. Неужели ты еще не осознала, что она ведет себя, как террористка? Она хочет получить все сразу и сейчас, а на меньшее не согласна и готова бороться до конца. Джулия хочет, чтобы ты вернулась домой и продолжала жить с ее отцом, вот и все. Вряд ли ее устроит Даже самый разумный компромисс.
Николь прекрасно понимала, что Пол всеми силами старается сохранить ее и не допустить разрыва их отношений. В этом смысле он выступал в качестве конкурента Джулии и тоже был готов бороться до конца.
– Но если Эдвард все-таки найдет ее, – продолжал развивать свою мысль Пол, – то весь ее хитроумный план полетит к черту, после чего она, возможно, оставит свои попытки разрушить наши отношения.
– Только не надо называть это планом, – воспротивилась Николь. – Ты же не видел ее в последнее время, а я видела. Она страшно переживает из-за распада семьи, как, впрочем, и мои родители. Неужели ты и их причислишь к заговорщикам?