Слава богу, она поняла, кто такой Невил Смайлз, прежде чем… что — прежде чем?
Ничего бы на самом деле не случилось. Ей просто не следует позволять эмоциям брать над собой верх. Дорис хорошо знала, к каким чудовищным последствиям приводит женщину вера в то, что можно любить и быть любимой человеком, срабатывающим на жизнь обманом… Как Стив Кронинг.
Дорис закрыла глаза. Даже теперь, спустя столько лет, ей было больно думать о Мэгги. Вспоминать…
Они с Мэгги вместе учились в университете, и обе уже готовились к выпуску, когда Мэгги встретила и полюбила Стива Кронинга, объявившего себя философом Нового времени и гуру. Он так вскружил подруге голову, что она забросила учебу перед самыми выпускными экзаменами и вышла за него замуж.
Отец Мэгги был весьма преуспевающим промышленником. К тому же девушка унаследовала огромное состояние бабушки. На эти деньги, как с энтузиазмом сообщила Дорис подруга, они со Стивом намеревались купить большой дом в деревне, где Кронинг мог открыть собственную клинику, чтобы избавлять людей от стрессов.
Дорис не могла не сознаться, что и сама поначалу поддалась энтузиазму и идеям Стива. Она была так доверчива и легковерна тогда, что даже немного завидовала Мэгги, ее любви к мужу и той замечательной жизни, которую они собирались себе построить.
Но после свадьбы дела у них быстро покатились под гору. Мэгги часто жаловалась, что подозревает Стива в неверности, ей казалось, будто муж пренебрегает ею.
Дорис никогда не простит себе, что позволила Стиву убедить ее, будто Мэгги страдает депрессией, вызванной гормональной перестройкой организма в связи с беременностью, что измена, в которой она его упрекает, — сплошной вымысел и что вместо поддержки посоветовала лучшей подруге отбросить сомнения и сосредоточиться на будущем, подумать о семье, об ожидаемом ребенке.
Стив пригласил ее в ресторан и поблагодарил за поддержку.
— У Мэгги не могло быть лучшей подруги, чем вы, — сказал он ей тогда.
Лучшая подруга… Сердце Дорис сжалось от горя и боли.
Единственным оправданием могло служить лишь то, что она сама была молода и наивна, а Стив уже тогда был ловким манипулятором, наслаждавшимся игрой, которую вел с ними обеими, упивался обманом.
Через три месяца после рождения ребенка — очаровательной девочки — Стив бросил Мэгги. Девушка, к которой он ушел, происходила из аристократической и очень богатой семьи. Деньги Мэгги, унаследованные ею от бабушки, иссякли, все, что осталось у нее на руках, — это гора долгов Стива.
— Некоторые из клиентов даже грозятся подать в суд за шарлатанство, — всхлипывала Мэгги, когда Дорис пыталась утешить ее.
— Ты скоро забудешь о нем, — ласково уговаривала Дорис.
— Нет… Я никогда не забуду, — печально ответила Мэгги. — Как я могу забыть?
Шесть недель спустя ее не стало. Передозировка снотворного, гласило официальное заключение, но Дорис подозревала совсем иное. Мэгги погубил Стив, его систематический хладнокровный обман. Дорис поклялась, что никогда не позволит себе или кому-то другому стать жертвой подобных проходимцев, она приложит все усилия, лишь бы разоблачить их истинную суть.
Именно это она собиралась сделать сегодня вечером в отношении Невила Смайлза.
Прежде чем спуститься вниз, Дорис уныло посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее шокировало и пугало, как легко поддалась она его удивительному обаянию. Может, она в какой-то степени заблуждается, ведь ей не удалось сразу раскусить его? Нет, прочь сомнения. Невил Смайлз — мошенник, на удочку которого она не попадется и обязательно даст ему это понять.
— А теперь от имени всех присутствующих я хотел бы поблагодарить нашего докладчика за его информативное и…
Информативный бред. Дорис кипела от злости. Все, что она сегодня услышала, лишь укрепило ее подозрение. Ролевые игры, пропагандируемые этим проповедником последних причуд психотерапии, были, говоря деловым языком, абсолютно бесполезны. А что касается самого докладчика… На лице Дорис, обычно теплого персикового оттенка, выступил гневный румянец, пока она сверлила глазами мужчину, стоявшего на подиуме.
Она ожидала, что Невил Смайлз предпочтет более простой и соответствующий ситуации внешний вид: вместо безупречного костюма, костюма, который она хорошо рассмотрела и определила как чрезвычайно дорогой, он выберет что-нибудь «демократичное» — например, толстый свитер ручной вязки, поношенные брюки или джинсы и… Нет, только не эта глупая фантазия о джинсах! Гневный блеск в глазах стал еще ярче, ироническая улыбка еще заметнее. Дорис опять отругала себя за безрассудство, заставившее ее вообразить, будто мужчина был настолько привлекателен внешне, что сердце ее предательски забилось, а сама она почувствовала опасную дрожь.