Все, что ей оставалось, — это лишь выдохнуть воздух из легких, и расстояние между ними исчезнет.
Легкий стон застрял в горле, когда Дорис подавила желание прижаться к Невилу, преодолела соблазн ощутить прикосновение его плоти, его тела к своему. Вместо этого она поцеловала его шею, провела губами по подбородку… вдоль очертаний рта… хотела коснуться закрытых во сне глаз.
Только глаза больше не были закрыты.
Смущенная Дорис внезапно осознала, что делает, и горячая волна стыда прокатилась по телу.
— Когда… Когда ты проснулся? — смущенно спросила она.
— Проснулся? — простонал Невил. — А я думал, сплю.
Увидев, как вспыхнуло ее лицо, он протянул руку и дотронулся до щеки девушки.
— Не смущайся, — попросил он. — Я не могу представить себе более чувственного комплимента, какой только женщина способна сделать мужчине.
В замешательстве Дорис начала подниматься, но ладони Невила легли ей на руки и остановили, бедра прижались к ней.
Дорис замерла, заметив, как смотрит на нее Смайлз: долго, волнующе, внимательно. Взгляд задержался на ее губах так долго, что по телу Дорис пробежала легкая чувственная дрожь. Она нервно облизнула губы кончиком языка, но могло ли это унять возбуждение, охватившее ее, когда Невил перевел глаза на ее груди?
— Я не собиралась… Я только хотела… Я никогда… — запинаясь, начала Дорис. Все тело словно загорелось под его взглядом.
— Тебе незачем оправдываться, Дорис, или объяснять, — тихо произнес Невил, опустив голову на ее грудь. — Если ты испытываешь хотя бы десятую долю моего чувства к тебе…
Дорис громко вздохнула, тело выгнулось в чувственном порыве, когда губы Невила мягко обхватили сосок. Она видела подобные ласки в фантазиях, но любая из них меркла рядом с действительностью.
Руки Невила скользнули по ее спине, и Дорис выгнулась назад в позе откровенной до неприличия, подставляя тело необычайно эротическому движению его губ. Огонь зажег кремовую бледность кожи, резко оттенил ее груди и темные волосы Невила в контрасте с ними.
Из груди Дорис вырвался пронзительный крик возбуждения, и Невил осторожно выпустил сосок. Дорис вздрогнула, увидев свое тело, задрожавшую от чувствительности плоть. Словно по ней пробежал легкий ветерок. В том, как крепко прижимались к ее коже руки мужчины, Дорис разгадала с трудом сдерживаемую силу его неприкрытого желания. Оно виделось в его серых глазах.
— О боже, Дорис, — выдохнул Невил, уткнувшись в нее влажным горячим лицом. Он коснулся губами ее живота, пощекотал языком пупок. — Я хочу тебя… Я хочу тебя всю без остатка, — хрипло выдавил он, передвинув руки к ее бедрам.
— Нет, Невил. Подожди… Пожалуйста… Есть кое-что… Сними джинсы, — прошептала девушка, залившись густым румянцем, когда Невил поднял голову, чтобы взглянуть на нее.
Слова шокировали Дорис почти так же сильно, как, очевидно, и его, но теперь не стоило к ним возвращаться, к тому же…
— Я хочу увидеть тебя, Невил. Прикоснуться к тебе.
Дорис нерешительно протянула руку и коснулась обтянутого джинсами бедра мужчины. Она заметно дрожала, гадая, не слишком ли далеко зашла, не означала ли полная неподвижность Невила охлаждения его пыла под натиском столь агрессивной женской чувственности. Ей никогда не доводилось переживать ничего подобного, испытывать острого желания прикоснуться к мужчине, ласкать его так, как она это делала сейчас с Невилом.
— Пожалуйста… — с болью взмолилась Дорис, все ее тело вспыхнуло, загорелось.
— Но ведь тебе предписано отдыхать, — слабо запротестовал Смайлз.
Однако Дорис видела по его глазам, что ее мольба сотворила с ним. И когда Смайлз потянулся к молнии, рука его дрожала не меньше, чем рука Дорис несколько секунд назад.
Он разделся быстро, почти прозаично, без тени смущения или тщеславия, спокойно принимая внимательный изучающий взгляд Дорис, сочетающий в себе женское опасение и робкий благоговейный трепет. Только один раз он заколебался, взглянув на нее и хрипло сказав:
— Я думал, что прекрасно знаю, как быть мужчиной, был уверен в своей сексуальности, но ты сейчас так на меня смотришь…
Дорис читала в его глазах любовь, которая смела последние барьеры на пути.
— Ты так прекрасен, Невил!
— Прекрасен? О, Дорис… — улыбнулся Смайлз. — Теперь я понимаю, почему говорят, что любовь слепа.
— Не слепа, — заверила Дорис. — Совсем наоборот, ты кажешься мне самым прекрасным, Невил. И внешне и внутренне… Но я любила бы тебя даже и не имей ты такой внешности, — тихо, чуть хрипло произнесла Дорис. Глаза наполнились слезами, когда она наклонилась и нежно поцеловала внутреннюю сторону его бедра.