- Он оставлял засосы и укусы на моей шее, прижимал меня к себе. Я всегда чувствовала себя такой маленькой и беззащитной девочкой, когда он овладевал мной. Он целовал между грудей, покусывал и посасывал соски. Мне это безумно нравилось, и порой я выгибалась в этих огромных руках то от удовольствия, то от приятной боли. Иногда я громко выдыхала и стонала. Не могла сдержать своих эмоций. Я любила запускать руки в его волосы и сжимать их как поводья.
Его поцелуи всегда были игривыми. Он опускался губами вниз по животу и целовал внутреннюю часть моих бёдер, но никогда не касался раньше времени моей киски. Меня заводила эта игра в «недотрогу». В итоге я сдавалась и начинала просить его поцеловать меня между ног. Я умоляла и стонала, извиваясь под его сильным и крепким телом. Он упивался этими моментами и целовал в этот момент мне ноги, а после нависал надо мной и проводил языком по моим высохшим от вздохов губам. Я закрывала глаза и предавалась чувствам, - она, видимо, изрядно была возбуждена воспоминанием и отпила приличный глоток скотча, от чего сама зажмурилась и выдохнула. - Я чувствовала его теплый влажный язык возле своих набухших от возбуждения половых губ. В эти моменты мне всегда нравилось двигать тазом к его лицу, призывая тем самым, к действию оральное мастерство его языка. Не скажу, что я кричала или очень громко стонала от этих ласк. Давай будем реалистами – это не порно всё-таки, - она подмигнула мне, и мы засмеялись, чокнувшись стаканами. - Так вот, такие ласки могли у нас длиться достаточно долго. Могло доходить до часу.
- До часу? – в изумлении поинтересовалась я, отпив маленький глоточек.
- Ну да, - взяв очередную сигарету, она пожала плечами, будто всё так делают, - всё зависело от нашего настроения. Но, думаю, смысл ты уловила, дорогая. Что касается самого секса, он всегда у нас был неподражаем... Мы любили начинать сзади. Он разворачивал меня спиной к себе, наклонял, если мы стояли, и мучительно медленно входил. Одновременно с этим он вёл рукой по моей спине вверх, после опускал её вниз, слегка сжимая грудь и обнимал, придерживая моё тело за живот. Мне кажется, так он давал мне время подготовиться к грядущему урагану чувств и эмоций. Я прогибалась, закрывая глаза, и тихо со стоном выдыхала от этого удовольствия. Ну, знаешь, это приятное, будоражащее чувство, когда в тебя входит горячий твёрдый член, - она прищурилась, смотря на меня. Я же смотрела в блокнот и старалась всё записать, не смея поднять глаз. - У меня всё тело дрожало в нетерпении. Он никогда не был сразу резок – это было нарастающей страстью, которая переплеталась потом с лёгкой приятной болью.
Постепенно он ускорялся, сжимая мои бока и ягодицы так, что потом на теле оставались синяки. Но тогда нам было всё равно. Когда он был сзади, то целовал мои плечи и покусывал их.
После он выпрямлялся и, держа меня за волосы, входил с каждым разом всё глубже и резче. Я всегда ловила от этого кайф. Порой он медленно входил, прижимаясь всем пахом ко мне, и также медленно выходил. Повторялось это под счёт: он заставлял меня считать, - она стала говорить медленнее, будто хотела передать все эмоции и ощущения мне, - а потом он несколько раз быстрыми движениями входил и замирал во мне. Порой я даже вскрикивала. Моё тело содрогалось, и по нему проходила мелкая дрожь.
Тогда он снова начинал медленно двигаться, а потом его движения снова становились глубокими и жёсткими. Когда ему надоедала эта поза, он любил сажать меня сверху. Клянусь, он любовался этим телом. Его руки гладили бёдра, он вздыхал и порой постанывал, когда стеночки моей киски натирали ему уздечку. После ласки переходили на грудь: ему нравилось сжимать её, как можно сильнее. Но этого не любила я. Однако, позволяя ему эту вольность пару раз, я давала ему пощёчину и хватала его за лицо, стоная от того, как глубоко находится его член во мне. И он лизал мои пальцы, помогая мне двигаться, приподнимая таз. Я выгибалась назад, ему нравилось это ощущение, когда член в напряжении чуть натягивается и отклоняется вниз. Он хватал меня за зад и начинал двигать мной. Я невольно прыгала сверху, впиваясь ногтями в его грудь. Он рычал мне в ответ, но не мог ничего поделать – ему хотелось больше, и он не мог остановиться. В порыве страсти он мог хватать меня за нижнюю часть лица и совать указательный или средний палец мне в рот. Я сосала их и облизывала, нарочно роняя слюни на его тело. Он приходил в восторг, - она снова стряхнула пепел и затянулась в задумчивом молчании. - А потом он скидывал меня с себя…
Делал он это чертовски ловко – я ни разу не падала на пол, только если он этого не хотел. И потом он брал меня на руки, точнее хватал руками меня под коленями и насаживал на член, прислонив к стене. Я не особо любила эту позу – мой позвоночник после этого всегда был синий. Но, отдам должное индусам, входил он легко в такие моменты.
Когда я хотела кончить, я просила его отыметь меня раком. Да-да, именно отыметь. Как грязную шлюху. Эти слова всегда били его по щекам, словно кто-то кинул перчатку, сделав вызов. И он ставил меня раком, прямо на пол, на четвереньки. Входил и начинал постепенно разгоняться. Я падала лицом вниз и стонала. Мои глаза были закрыты, а одна рука мастурбировала клитор… И чего только Бог не придумает?!.. Я всегда выжимала из него по полной. Его бёдра ходили ходуном, руки шлёпали по ягодицам, сжимали их, впивались в бока, порой он оттягивал меня за волосы назад. А я, задыхаясь, стонала, пока на меня постепенно не накатывал оргазм, который разливался по телу теплом и не расходился судорогой. Тогда моя рука, что ласкала клитор, просто падала вниз. Я глубоко и тяжело дышала, а он продолжал двигаться в бешеном темпе, приближаясь к своему концу. И когда оргазм накатывал, он быстро выходил из меня и додрачивал рукой пару раз и кончал мне на спину… Ну, или туда, куда пожелает. После я открывала глаза и видела его – всего запыхавшегося, мокрого и тяжело дышавшего. Он целовал мою шею, щеку и падал вместе со мной на кровать. Мы всегда лежали молча. Я не двигалась, слушая, как постепенно восстанавливается его дыхание. А когда он приходил в себя, мы смотрели в глаза друг другу и начинали смеяться…
Она убрала сигарету от своих бордовых матовых губ и выдохнула клубок едкого дыма, смотря куда-то в сторону. Дописав, я подняла на неё глаза. Она не шелохнулась. Я внимательно разглядывала её. Она выглядела абсолютно свободной от всего и независящей ни от кого, однако, еле заметная улыбка на её устах выдавала главную тайну её жизни – зависимой она была всегда.