У него не было слов. Он не хотел ей лгать, и не хотел говорить правду.
– Я знаю, вы видеть меня не могли, – помогла она. – Вы думали, что это моя вина. Может быть, и сейчас думаете.
Он почувствовал, как у него задрожал подбородок и защипало глаза. Ему не хотелось расплакаться перед девушкой, и он покачал головой.
– Прости, – сказал он. – Я прошу прощения, что подумал, будто это ты.
Теперь он неуверенно сжал ее руку, а жена поставила на стол три чашки и налила из фарфорового чайника чаю.
– Спасибо.
– Приходил начальник полиции Дэшат, – продолжал Дэниэл. – Он сказал, что Бобби не сам покончил с собой. Его убили. И просил пока молчать об этом. Мы никому не говорили, только тебе, ты должна знать.
Девушка издала тихий скулящий звук. От лица, и так совершенно бледного, отхлынули остатки крови.
– Что?
– Повреждения… Они не похожи на самоубийство. – Он уже плакал. – Бобби убили. Кто-то придушил его до потери сознания, а потом его привязали и нагнули вперед, чтобы он умер. Кто мог это сделать? Кто мог сделать такое с моим мальчиком?
Он пытался удержать ее, но ее рука выскользнула. Эмили встала, покачиваясь на высоких каблуках.
– Нет, – сказала она и резко отвернулась. Ее правая рука задержалась сзади и задела стоявшую рядом чашку. Чашка упала на пол и разбилась, ударившись о плитки пола. – Я должна уйти. Я не могу здесь оставаться.
И что-то в ее голосе остановило слезы Дэниэла, и его взгляд прояснился.
– Что ты хочешь сказать?
– Просто я не могу оставаться здесь. Мне нужно уехать.
По ее глазам он понял, что девушка что-то знает. Дэниэл видел это.
– Что тебе известно? – спросил он. – Что тебе известно о смерти моего сына?
Он протянул к ней руку, но Эмили отстранилась. Он слышал, как жена что-то говорит, но это для него ничего не значило. Все его внимание сосредоточилось на девушке. Ее глаза были огромны. Они смотрели не на него, а на окно у него за спиной, где в стекле отражалось ее лицо. Она выглядела пораженной, будто увиденный образ был не тем, что она ожидала увидеть.
– Скажи мне, – сказал Дэниэл. – Пожалуйста.
Она какое-то время молчала. Потом тихо проговорила:
– Это из-за меня.
– Что? Как?
– Я приношу несчастье. Я несу его в себе. Оно следует за мной.
Она в первый раз посмотрела на него, и он содрогнулся. Ему показалось, что никогда он не видел такой опустошенности в глазах другого человеческого существа – даже в глазах своей жены, когда она сказала ему, что их сын умер. Даже в собственных глазах, когда он посмотрел в зеркало и увидел отца умершего ребенка.
– Что следует за тобой?
Из ее глаз потекли первые слезы. Она все что-то говорила, но он чувствовал, что их присутствие в комнате для нее ничего не значит, они для нее бесплотны. Она говорила с кем-то другим или, возможно, сама с собой.
– Что-то преследует меня, – говорила она, – кто-то меня преследует, следует за мной по пятам. Не дает мне покоя. Не отстает от меня. И вредит тем, кто мне дорог. Это я навлекаю на них беду. Я не хочу, но навлекаю.
Дэниэл медленно приблизился к ней.
– Эмми, – сказал он, как ласково называл ее сын, – ты говоришь бессмыслицу. Кто этот человек?
– Не знаю, – ответила она, опустив голову. – Я не знаю.
Он хотел удержать ее. Хотел встряхнуть, вытрясти из нее то, что она знает. Он не понимал, говорит ли она о реальном человеке или о какой-то воображаемой тени, о призраке, созданном в воображении, чтобы объяснить ее мучения. Он хотел, чтобы она прояснила ему это. Кто-то неизвестный убил его сына. А теперь его бывшая девушка говорит о ком-то, кто ее преследует. Это нужно как-то объяснить.
Она словно ощутила его мысли, поскольку, как только он двинулся к ней, отшатнулась назад.
– Не прикасайтесь ко мне! – крикнула она, и свирепость в ее голосе заставила его остановиться.
– Эмили, тебе нужно объяснить, что с тобой происходит. Ты должна пойти в полицию и рассказать все, что сейчас сказала нам.
Она чуть ли не рассмеялась.
– Рассказать им что? Что меня преследуют призраки? – Она уже была в прихожей и шла к двери. – Мне очень жаль Бобби, но я не могу здесь оставаться. Оно нашло меня. Мне пора уезжать.
Ее рука нащупала дверную ручку и повернула. Дэниэл знал, что на улице идет снег. Это странное очарование тепла подходило к концу. Скоро все занесет сугробами, и могила их сына будет зиять темным пятном среди белизны, как рана, когда его опустят в землю.
Когда Эмили повернулась, чтобы уйти, он было бросился к ней, но она была проворнее его. Его пальцы коснулись ткани ее юбки, а потом он споткнулся о порог и грузно упал на колени. Когда он снова встал на ноги, она уже бежала по улице. Он попытался догнать ее, но у него болели ноги, и он еще не пришел в себя после падения. С искаженным болью и разочарованием лицом Дэниэл прислонился к воротам, жена держала его за плечи и задавала вопросы, на которые он не мог ответить.