— Ты очень любил эту девочку… и бегал за ней. Она отшила тебя. Тебя тогда все отшивали. И ты… Ты не поверил в это. И всем сказал. Сказал, что вы вместе. И сам начал жить этой ложью.
— Да какого хрена ты несешь! — Максим подпрыгнул на диване. — Я что тебе, поэт-прозаик хренов? Как я мог это все придумать, если я этим жил!?
— Ты этим жил, Макс. Только ты. Но никто больше. Потому что эта реальность существовала только для тебя, для одного тебя.
— Блин, — мужчина провел себе по волосам и выдохнул. — Допустим. Допустим, это действительно так. Но как я это все придумал? Откуда у меня такая фантазия?
— Это не фантазия. Это болезнь, — взгляд Лолы стал черным и мрачным. — Нетипичная шизофрения редкой формы. Когда пациент создает для себя реальности, которых нет.
— Ты хочешь сказать, что я псих?
— Я нет. А вот твой лечащий врач, Альберт Викторович, да.
— Альберт Викторович? Из Центра реабилитации?
— Из психиатрической больницы экспериментальной психологии…
— Что за черт? Я не хрена не понимаю!!! Если я псих и меня наблюдает психиатр, и я выдумал всю эту шгнягу, то, как ты объяснишь вот это???
Максим выхватил из нагрудного кармана рубашки смятый, желтый и рваный кусок бумаги. Неизвестно зачем, но он вечно таскал его в своей одежде, постоянно перекладывая, и следя за тем, чтобы он не был постиранным или выброшенным.
— Любовное море! — Гордо произнес обезумевший мужчина. — Стих в трех куплетах! О любви! О любви моей Лены ко мне! Она лично написала его и прочитала для меня почти перед самым отъездом. Так что это ты здесь сумасшедшая, а я нормальный! Нормальный! Ясно тебе! НОРМАЛЬНЫЙ!
— Максим, не надо…. Не надо так. Ты вытащил этот листок из сумки Лены Вятской почти в последний день обучения. У нее всегда были с собой стихи. Она их писала, по многу. И она разозлилась. Даже жаловалась твоей матери. И тетя Люда попросила меня, чтобы я иногда за тобой присматривала. Чтобы ты ничего не натворил такого. Это метод. Метод экспериментальной психологии. Если дать тебе прожить твою реальность, то ты можешь вернуться. Вернуться и быть с нами. Так говорил Альберт Викторович. Он так сказал! — Лола на какое-то время закрыла лицо руками, чувствуя невероятное жжение на месте пощечины и душевное смятение в груди. — И я не должна была этого тебе говорить. Я обещала тете Люде. Она так помогла мне в свое время…. И теперь, вряд ли простит… Господи.
Максим рухнул на диван, так как до этого стоял. Он взглянул на листок и попытался прочесть тот самый стих, который очень долго жил в его голове. Но вместо строк с приятными для слуха словами, он увидел всего одну фразу.
«Она права».
Так было написано на помятом куске бумаги, который давно отжил свой век. Память подверглась некому системному обновлению. Кто-то установил в его мозг антивирусник. И этот антивирусник принялся быстро, файл за файлом, чистить сознание человека, удаляя пелену ненужного мусора.
Максим как будто вырвался из омута с грязной водой. Он как будто оказался в чистой морской бухте. Но эта мнимая чистота ничего не несла с собой, кроме колоссальной боли и разочарования.
Он вспомнил, как девушка той цветущей весной сбежала от него. Он вспомнил, как она хотела пойти к директору, если он еще раз приблизится к ней.
Он вспомнил, как сказал себе, что будет с ней несмотря ни на что. И даже если она не будет с ним рядом по факту, то она будет с ним, по сути.
После этого он начал делать вид, как будто гуляет с Леной, бродя один по своему небольшому городку.
А когда он представлял, как Лена его целует в первый раз у подъезда, то это заметила толпа подростков. Такое странное поведение и привлекло их внимание.
А когда он отдался своим фантазиям на рыбацкой сиже, то его также заметил пожилой рыбак. Очевидно, он подумал, что Макс наркоман и видит галлюцинации. Хотя, так оно по своей сути и было.
Однажды Максим понял, что отношения надо выводить на новый уровень. И он отправился к Лене домой. Роль дома Лены исполнил старый, добрый Мордор. Черная крепость из знаменитого «Властелина колец» или еще проще, здание недостроенной то ли больницы, то ли еще чего-то.
Он в одиночку тайно забирался туда. И делал сам с собой то, о чем лучше не говорить…
И только Лола бегала за ним, как посланник реальности. Иногда она не выдерживала и пыталась с ним заговорить, вразумить, вытащить из своих страшных и странных грез. Но нет. Все это было бесполезно. Ничего не могла сделать Лола, там, где полностью хозяйничала Лена.
Только лишь год в психиатрической клинике экспериментальных методов смог вернуть его сознание в нормальное русло. Но, как оказалось теперь, эта нормальность была условной. Слишком условной.