5
Они забыли о времени. Прижавшись друг к другу, они стояли на ветру. Джеймс тихонько баюкал Рейчел в своих объятиях, чувствуя, как намокает ворот его рубашки. Когда поток слез стал иссякать, он тихонько начал рассказывать ей, как ему хотелось вернуться в эти места, где жили некогда его предки. Как мечтал он, наслушавшись в детстве рассказов деда, увидеть их родовой замок.
— А когда наконец я приехал сюда, то увидел руины. Я не мог понять, почему дед рассказывал мне о замке как о чем-то неподвластном разрушающему воздействию времени. — Он откинулся назад, взял мокрое от слез лицо Рейчел в ладони и заглянул в ее глаза. — В первый момент я решил, что дед просто пересказывал мне одно из семейных преданий. — Он улыбнулся, вытер большими пальцами следы слез с ее щек. — А потом я забрался на скалы, прислушался к пению ветра среди камней, к шуму моря и понял, что дед был прав: замок существует. И будет существовать всегда, пока существует на земле это место.
Рейчел слушала, едва дыша, губы ее приоткрылись, как у ребенка. Так можно было говорить только о самом заветном, подумала она. Взгляд Джеймса задержался на ее губах. Искушение было слишком велико. Он склонил голову и поцеловал ее с такой нежностью, что сердце замерло в ее груди.
— Я много повидал в жизни, научился не путать реальность с иллюзиями, — снова заговорил Джеймс, словно ничего не произошло. — Если хотите знать, этот замок, что я построил, скорее мечта, иллюзия красоты. Пусть даже овеществленная. Истинная красота, реальность в этих старых камнях, которые являлись частью того, реального замка. — Он крепко сжал губы и снова заглянул в ее глаза. — Ваша истинная красота была и остается внутри вас. Поэтому ничего не изменилось.
Рейчел перевела дыхание. Как ей хотелось поверить ему! Хотелось согласиться, что лицо всего лишь маска, скрывающая внутреннюю сущность человека.
— Останься, — тихо попросил Джеймс. — Позволь мне помочь тебе.
— Вас ждет своя личная жизнь, работа, люди, с которыми вы связаны.
— Я хозяин своей жизни. А люди, с которыми я связан, выполняют мои распоряжения независимо от того, где я нахожусь. — Он улыбнулся, отвел с ее лица пряди светлых волос, которыми беззаботно играл ветер.
Рейчел засмеялась так же беззаботно, как играл ее волосами ветер. Джеймс засмотрелся на нее. На его памяти она еще никогда так не смеялась.
— У вас и вправду есть задатки феодального владыки, — сказала она.
— А вас ждут дела, которые нельзя отложить на месяц или два?
Рейчел отрицательно покачала головой с грустной улыбкой.
— Может, ваши родные будут беспокоиться, где вы, что с вами?
Рейчел сжала губы и снова качнула головой. Она решила подождать с телефонными звонками родным. У матери слабое сердце, а Перри непременно бросит свои дела и примчится к ней, когда узнает, что произошло. Нет, пожалуй, лучше никого пока не беспокоить.
— Может, у вас есть мужчина?
Рейчел серьезно посмотрела в потемневшие глаза Джеймса.
— Нет. У меня никого нет.
— Не может быть… — охрипшим голосом произнес Джеймс. Взгляд его сосредоточился на губах Рейчел.
Только на этот раз она сама потянулась к нему, пока их губы не слились в поцелуе. Это был их первый настоящий поцелуй. Рейчел сразу поняла, что этого мгновения она никогда не забудет. Впервые в жизни ей захотелось раствориться в мужчине здесь и сейчас. На виду этих скал, под открытым небом, под ветром, несущем запах моря. Ей хотелось целиком отдаться этому человеку, который совсем недавно был ей чужим, но стал другом за короткое время их знакомства. И не только другом, он взял на себя добровольную обязанность защищать ее от себя самой. И теперь ей нестерпимо хотелось, чтобы он стал ее любовником. Она чувствовала, как в ней загорается желание, стоило ему лишь прикоснуться к ней.
Поцелуи Джеймса становились все более жадными, он почти рычал от терзавшей его страсти, пока не почувствовал ответное желание Рейчел. Осмелевшие руки гладили ее спину, бедра, льнули к упругой груди. Нащупав через ткань одежды затвердевшие соски, он заставил ее содрогнуться и застонать.
— Джеймс, — шептала она, отвечая на его тихие призывы в перерывах между поцелуями, которые становились все более проникновенными, обжигающими.
Он решительно скользнул рукой под юбку летнего платья и проник пальцами в пульсирующий эпицентр желания, сжигавшего ее. Рейчел застонала, прижимаясь к нему всем телом.
— Джеймс, пожалуйста, — шептала она дрожащим голосом, — пожалуйста.
— Да, да, — отвечал он, целуя ее шею. Пальцы ему орошал сок, исторгнутый из глубины ее лона, что доводило его возбуждение до предела. Но вдруг он замер, убрал руки, потом взглянул на Рейчел. Она открыла глаза и растерянно моргала, глядя на него. — Господи! — забормотал он. — Что мы делаем?