– Ясно. – Ее рука с чашкой дрожала так же, как у дедушки.
– Ты позвонишь, чтобы он приехал домой? Я должен его увидеть. Поскорее.
– Конечно.
В те выходные Зои неохотно забрала Джейми из школы. По дороге домой она рассказала ему о тяжелой болезни Пра-Джеймса. Джейми кивнул, но упавшие на глаза волосы скрывали выражение лица.
– Я знаю. Он сам сказал мне в середине семестра. И обещал, что позовет меня, как только… придет время.
Оказавшись дома, Джейми умчался наверх, чтобы повидать старика. Тем временем Зои мерила шагами кухню, беспокоясь, как воспримет ее драгоценный мальчик столь тяжелое состояние Пра-Джеймса.
В тот вечер они втроем ужинали в комнате Джеймса, и старик заметно повеселел. Джейми большую часть выходных провел в спальне прадеда. В воскресенье ближе к вечеру Зои поднялась наверх и сказала, что пора ехать в школу, чтобы успеть к комендантскому часу.
– Прощай, старина. – Джеймс заключил мальчика в объятия. – Позаботься о себе. И о своей маме.
– Обещаю. Я люблю тебя! – Джейми со всей несдержанностью детства крепко обнял прадеда.
По пути в школу Беркшир, где учился Джейми, они почти не разговаривали, но когда Зои въехала на школьную парковку, мальчик произнес:
– Я больше не увижу Пра-Джеймса. Он сказал, что скоро уйдет.
Зои повернулась и взглянула на серьезное лицо сына:
– Мне очень жаль, милый.
– Не волнуйся, мама. Я понимаю.
Помахав рукой, он поднялся по ступенькам и скрылся внутри здания.
Не прошло и недели, как сэр Джеймс Харрисон, кавалер Ордена Британской империи, покинул этот мир.
Притормозив у обочины на Уэлбек-стрит, Зои вышла из машины и окинула взглядом дом. Несмотря на обновленный внешний вид, трехэтажный викторианский особняк из красного кирпича простоял здесь уже более двух столетий. В отличие от соседей его фасад плавно выдавался вперед, как приятно округлившийся животик, а окна мансарды подмигивали сверху, словно два ярких глаза. И все же было заметно, что рамы высоких окон остро нуждаются в покраске. Что ж, теперь это ее забота.
Поднявшись по ступенькам, Зои отперла тяжелую входную дверь и вошла внутрь, подняла почту с коврика в прихожей. В доме царил холод, и дыхание срывалось с губ облачками пара. Она поежилась. Как жаль, что нельзя вернуться в уютную полуизоляцию Хейкрофт-хауса. Но нет, хватит прохлаждаться. Ее ждет работа.
Незадолго до смерти Джеймс всеми силами призывал Зои согласиться на главную роль в новой экранизации «Тесс из рода д’Эрбервиллей», режиссером которой стал многообещающий молодой британец Майк Уинтер. Сценарии ей присылали каждую неделю, и она дала один дедушке, просто чтобы немного отвлечь его от болезни, хотя даже не надеялась, что старика он заинтересует.
Но Зои ошиблась.
– Исключительный сценарий! – заявил он, хватая внучку за руку. – Роли вроде Тесс на дороге не валяются. Дорогая девочка, я умоляю, соглашайся. Этот фильм сделает тебя звездой. Ты этого заслуживаешь.
Он не стал добавлять насчет «последней просьбы», но Зои прочитала эти слова в глазах деда.
Не снимая пальто, она прошла по коридору и включила термостат. Древний котел с лязганьем ожил. Оставалось лишь надеяться, что в эту холодную зиму ни одна из труб не замерзла. Зои прошла на кухню. Возле раковины все еще стояли бокалы из-под вина и грязные пепельницы, оставшиеся от вчерашних поминок, которые она сочла своим долгом устроить после службы в церкви. Ведь десятки людей пришли выразить свое почтение и порадовать ее историями о дедушке, а Зои умела быть благодарной.
Без особого энтузиазма она высыпала несколько пепельниц в переполненное мусорное ведро. Зои отлично понимала, что большая часть денег, полученных за роль Тесс, уйдет на ремонт старого дома. Да взять хоть эту кухню, которую отчаянно требовалось привести в порядок.
Со столешницы ей подмигивала красная лампочка автоответчика. Зои нажала «воспроизведение». Кухню заполнил голос Маркуса.
«Зои? Зои-и-и-и-и?! Ладно, понял, тебя нет дома. Перезвони мне. Немедленно. Я не шучу. Это срочно!»
Зои поморщилась, услышав, как брат нечетко выговаривает слова. Вчера в церкви она пришла в ужас, увидев, в чем пришел на службу Маркус. Он даже не потрудился надеть галстук! И улизнул с поминок при первой же возможности, даже не попрощавшись. А все потому, что брат дулся.
Сразу после смерти Джеймса Зои, Маркус и их отец присутствовали на оглашении завещания. Сэр Джеймс Харрисон оставил практически все свои деньги и Хейкрофт-хаус Джейми, но пока правнуку не исполнится двадцать один год, они будут находиться в доверительном управлении. Также мальчику полагался страховой сертификат для оплаты учебы в школе и университете. Дом на Уэлбек-стрит переходил к Зои вместе с памятными для него вещицами из актерского прошлого, которые занимали большую часть чердака в Хейкрофт-хаусе. Однако денег дед ей не оставил, и Зои понимала почему. Джеймс хотел, чтобы она во что бы то ни стало продолжала заниматься актерским ремеслом. Еще он выделил крупную денежную сумму для учреждения «Памятной стипендии сэра Джеймса Харрисона» – для оплаты обучения двух талантливых юношей или девушек, у которых не имелось средств на поступление в престижную театральную школу. Реализацию этого плана Джеймс возложил на Чарльза и Зои.