Сильным движением он вошел в нее. Она подавалась навстречу его напору, приподнимая бедра и вскрикивая, голова ее качалась из стороны в сторону, руки непроизвольно стискивали края стола. Он учащенно дышал, жадные руки скользили по ее обнаженной груди, по ее животу, по ее покрытым бисеринками пота вискам. Она губами ловила его пальцы, покусывала их, ласкала их языком. Ей все было мало, она жаждала всего его тела, она хотела пройтись языком по каждому сантиметру его плоти, почувствовать кончиками пальцев каждую складочку его кожи. Но он не давал ей двигаться, и она лишь подчинялась его движениям, с каждой секундой взлетая выше и выше к невообразимо искрящимся высотам. У нее стучало в висках, сквозь сомкнутые веки она видела синие, оранжевые, желтые сверкающие блики, а где-то глубоко внутри из маленького уголька разгоралось и разгоралось пламя, которое наконец раскаленной лавой выплеснулось через край, заставив ее содрогаться в сладких судорогах. Словно со стороны она вновь услышала пронзительный крик, а вместе с ним глухой стон, похожий на звериное рычание.
Наконец они оба замерли, она – бессильно распластавшись на столе, он – склонившись головой к ее груди. Долгие, долгие секунды ей казалось, что тело ее стало невесомым, что она взлетела бы, если бы он не придерживал ее своей тяжестью. Кожей спины она ощущала прохладу пластика, а бедрами еще чувствовала жар его тела.
Сколько прошло времени, пока она наконец осознала, что назойливые звуки, которые слышатся из гостиной, – это телефон? Ответит ли он? Слышит ли он звонки?
Она запустила руки в его взлохмаченные волосы и тихонько потрепала. Он со вздохом выпрямился.
– Наверное, это консьерж. Подозреваю, что соседи пожаловались на шум, – лениво пробормотала она.
– Хотелось бы мне, чтобы это было так, – вздохнул Деннис. – Но боюсь, это совсем другой звонок. Звонок, на который мне совершенно не хочется сейчас отвечать.
Сара приоткрыла глаза и увидела, что он уже застегнул брюки и поправил пуловер. Застегнутый на все пуговицы доктор Флемминг.
– Оставайся здесь. Никуда не уходи, – приказал он.
Она нехотя сползла со стола, одернула юбку, поправила водолазку. Отыскала на полу трусики, водворила их на место. А потом, невзирая па приказ, шагнула в гостиную.
– Я пытался дозвониться до тебя три дня, – услышала она. В голосе его было нечто такое, от чего ее сердце сжалось: с ней он так не говорил.
Тут он увидел Сару, стоявшую в дверях.
– Будь добра, подожди минутку, – проговорил он в трубку, а потом, зажав рукой мембрану, прошептал Саре страшным шепотом: – Прости. Это очень важный для меня разговор.
Она пожала плечами, подразумевая: говори, пожалуйста. Но он бросил на нее столь выразительный взгляд, что ей стало ясно: разговор должен продолжиться без свидетелей.
– Ах, вот как, – прошептала она.
Сара наклонилась, не спеша надела босоножки. Она попыталась сделать вид, что ей и неинтересно, кто там ему звонит. Рассеянно обвела глазами стол.
– Я вызову горничную, она все уберет, – нетерпеливо махнул он рукой.
Она гордо вскинула голову.
– Ну что ж. Спокойной ночи.
Она еще нашла в себе силы шутливо помахать рукой, закрывая за собой дверь.
А потом бессильно прислонилась спиной к стене.
Что же такое сегодня с ней произошло? Она не понимала. Но хуже всего было то, что она боялась об этом думать!
Ясно одно: ее вышвырнули, как вчерашнюю газету.
Только газеты хотя бы покупают. А она сама навязалась этому очаровательному доктору Флеммингу. Ей, видите ли, взбрела в голову мысль устроить на него сексуальную охоту. Что она и сделала. Разыграла, как по нотам. Только она почему-то не ожидала, что все так быстро и неожиданно закончится.
Она закусила губу. Конечно, она не рассчитывала на долгие отношения. Напротив, она знала, что сразу же после свидания они с доктором Флеммингом расстанутся. Естественно, ведь это одно из основных требований к настоящему любовному сафари. Только если знаешь, что никогда больше не увидишь своего партнера, можно по-настоящему расслабиться, позволить себе всякие вольности, шалости и маленькие извращения. Ее метод сработал: никогда в жизни она не чувствовала себя такой сексуальной, такой желанной, такой опасной. Какое это необыкновенное удовольствие – потерять голову. И какое удовольствие заставить чопорного доктора Флемминга отступить от своих убеждений. И это сделала она, Сара Мэрфи, которая еще недавно считала себя сексуально нереализованной женщиной!