Сара прижалась лбом к стене. Здесь, в подвальном помещении, стены такие холодные. А ей надо немного остудиться. Теперь, по прошествии времени, эпизод за столом казался ей необыкновенно волнующим. И надо же ему было уронить салфетку именно тогда, когда она в небрежной позе, расстегнув юбку, невольно демонстрировала свои прозрачные трусики! Он, наверное, вообразил, что она делает это нарочно. Ну и что? Судя по тому, как он стукнулся головой о крышку стола, на него стриптиз произвел большое впечатление. Интересно, что он чувствовал? Не хотелось ли ему поднять ее юбку еще выше, как тогда, в гостинице, а потом одним движением сдернуть прозрачный лоскуток материи?
Какая разница. Он никогда не признает, что его постоянно тянет к ней. По крайней мере, не скажет об этом словами, хотя его тело постоянно выдает его тайные желания! Но для нее этого недостаточно. Она не собирается быть для него палочкой-выручалочкой. Сара поморщилась. События развиваются слишком односторонне. Все складывается в зависимости от того, захочет ли Деннис. А ей хочется самой иметь право голоса в их отношениях. В каких отношениях? – одернула она сама себя. Нет никаких отношений, они просто разок переспали. У нее было удачное сафари. Да нет, вздохнула она, совсем не удачное. После удачного сафари женщина не мучается бессонницей, вновь и вновь желая своего случайного партнера.
Ну вот она и произнесла эти слова. Она хочет Денниса Флемминга, и одной ночи ей мало. Ей и двух ночей мало, и трех. Ей вообще мало ночей. Ей хочется полных, прочных, тесных отношений. Ей хочется обсуждать с ним книги за обедом в уютном французском ресторанчике. Ей хочется сдернуть с него этот нелепый панцирь консерватизма, которым он почему-то прикрывается от жизни. Ей нужно узнать, для чего он носит этот панцирь. Ей хочется испробовать с ним каждую позицию Кама Сутры, а когда книжка закончится, начать все заново. А когда наскучит Кама Сутра, придумать свое.
Она что, хочет невозможного? Приходится признать, что да.
Сара со вздохом подняла крышку стиральной машины и принялась укладывать туда вещи. Сначала белье. Она сняла и те трусики, что были на ней. Ничего, они постираются в момент, а высохнут еще быстрее. Зато дольше не придется возиться со стиркой.
– Какой огромный подвал! – раздался за спиной знакомый голос.
Сара похолодела. Ей захотелось самой залезть в стиральную машину. Он, наверное, видел, как она снимала трусики! Она медленно повернулась. Во рту у нее пересохло. А он стоял, опираясь рукой о косяк, и улыбка у него была такая дразнящая!
Ворот рубашки у Денниса был расстегнут, а галстук он сжимал в руке.
– Мне нужно почистить галстук. Прелестная сеньорита отправила меня сюда.
– А где мои родители? – хрипло прошептала она.
– Я запер их в шкафу, – засмеялся он. – За обеденным столом, где же им быть. Обсуждают различные нарушения обеденного этикета. По-моему, они даже не заметили, что я ушел.
Сара повернулась к шкафчику, где хранились чистящие средства. Перебирала флаконы, пока не наткнулась на пятновыводитель.
Молча разложила галстук на крышке стиральной машины и залила пятно жидкостью. Потом взяла губку и стала тереть запачканное место. Как странно, думала она. Не я ли всегда горой стою за то, чтобы мужчины сами занимались своим грязным бельем? А сама чищу чужой галстук, причем меня об этом даже не просили.
Она глубоко вздохнула. Как приятно от него пахнет! От него всегда приятно пахнет. Как будто он только что вышел из-под душа, и кожа его блестит свежестью и источает запах хорошей туалетной воды.
А она, бессовестная, стремится запятнать этот безупречный образ.
Она вручила ему губку.
– Вот, держи. Я, кажется, все отчистила, но ты лучше сам проверь.
Он капнул еще немного раствора и послушно принялся тереть.
– Красивый галстук, – проговорила Сара. – Тоже подарок?
И она скользнула глазами вниз, чтобы посмотреть, на месте ли другой подарок – кожаный ремень с двумя застежками. Сторож невинности. Но сегодня на нем был обычный ремень.
Деннис покачал головой.
– Этот галстук я сам купил.
– Деннис, скажи мне правду. Почему ты оказался здесь?
Он поморщился и протянул ей губку и флакон. Она убрала их на место, потом оперлась на стиральную машину и скрестила руки на груди.
– Твоей маме, знаешь ли, очень трудно сказать «нет».
Лицемер проклятый. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Но как прекрасно было бы закрыть дверь на задвижку и наброситься на него!