— Значит, без умысла? — подозрительно переспросил Кен. — А может быть, вы и в самом деле психиатр?
— Я уже сказала вам, что нет.
— В таком случае, кто же вы?
— Зависит от дня недели. Один день я обслуживаю страждущих в монастыре Сент-Джастин. Но в настоящее время работаю в бюро «Живые голоса». Всем известно понятие «друг по переписке». Так вот, я — «друг по телефону». Я звоню и спрашиваю, хочет ли человек постоянно беседовать со мной минут десять-пятнадцать. Это могут делать и другие мои коллеги. Если человек не хочет, ладно… Я не в обиде. Есть много людей, которые ждут наших звонков.
— Минут десять-пятнадцать? — с иронией в голосе произнес Кен. — Этого вряд ли будет достаточно архитектору, вроде меня, который вдруг потерял зрение и теперь не знает, что ему делать.
Ингрид не хотелось принимать близко к сердцу его несчастье. Ей просто хотелось избавить его от чувства одиночества. Она полагала, что будет достаточно коротких телефонных разговоров с ним, аналогичных тем, которые она периодически ведет с престарелыми гражданами. Она снова посмотрела на его фотокарточку и покачала головой. Кого она пытается обмануть?
— Вас почему-то совсем не слышно, — заметил Кен. — Разве вы не знали, что я ничего не вижу?
— Знала.
— И какие чувства у вас это вызывает?
— Ну, а теперь кто выступает в роли психиатра? — парировала она.
Это была уловка: она не знала, что ответить. Господи, чего же хотела от нее Джанет? Что она могла дать Кену и, что он готов был от нее принять… Она успешно работала в клинике в качестве психолога, помогая детям справиться с их проблемами. Она сумела возродить интерес к жизни у многих пожилых одиноких людей. Однако Кен Рэнсом не был ни ребенком, ни престарелым затворником. Он был энергичным человеком в расцвете сил, и именно это делало ее задачу трудно разрешимой.
— Отвечайте на вопрос! — с вызовом сказал он. — Что вы почувствовали, узнав, что я слепой?
— Прежде всего, я вам по-человечески сочувствую, — ответила она. — Я уверена, что не так-то легко привыкнуть к слепоте, даже если это временное явление. Если излечение невозможно, приспособиться к такой жизни еще сложнее. Я вам не завидую.
— Если вы испытываете жалость, Ингрид, то мне это не нужно.
— Причем тут жалость? — резко возразила она. — Зачем мне тратить ее на тех, кто сам вполне способен себя пожалеть?
Наступила тишина. Ингрид подумала, что сейчас он бросит трубку. Вместо этого послышался веселый смех, что одновременно испугало и обрадовало ее.
— Ингрид Бьернсен, — сказал Кен, — вы мне нравитесь.
Почему все так сложилось в ее жизни, что у нее нет собственной семьи, и ей приходится заниматься благотворительностью и одинокими людьми?
— Вы все еще на проводе? — спросил он.
— Конечно, — тихо, вкрадчиво пробормотала она.
Кен сжимал телефонную трубку, впитывая в себя ее волшебный голос. Словно она соединяла его с каким-то жизненно важным центром. О, этот ее голос — ласкающий, бархатистый, наполнявший его ощущением тепла… А оно, подобно улыбкам и смеху, в последнее время его не баловало. Он тосковал по этому теплу. После случившегося с ним несчастья, Ингрид Бьернсен была единственным человеком — попытки родственников здесь не в счет, — которая возродила в нем интерес к жизни.
И она стала единственной женщиной, которая заставила его почувствовать, что он мужчина.
Ему страстно захотелось, чтобы между ними установился какой-нибудь контакт. Повесь трубку, идиот, твердил он себе. Повесь сейчас же!
И он собрался уже было это сделать, как вдруг услышал ее легкий, едва уловимый вздох.
Видимо, она собирается закончить разговор и попрощаться. Тогда он торопливо, на одном дыхании проговорил:
— Послушайте, может быть, вы дадите мне номер своего телефона?.. На тот случай, если мне вдруг захочется с кем-то поговорить, особенно когда шторы задернуты и двери заперты. — Он сделал паузу, сглотнув внезапно подступивший к горлу комок. — Тогда, пожалуй, я позвоню вам, если вы, конечно, не возражаете.
Ингрид внезапно почувствовала сухость во рту. Она представила себе, как однажды вечером раздается звонок, и она слышит в трубке густой и одновременно мягкий голос Кена Рэнсома, который захотел с ней поговорить. Но… ведь если в это время ее не будет дома, на звонок может ответить кто-нибудь другой. Например, мать.