— Все доем, мама, — пообещал мальчик, и взрослые весело рассмеялись, когда он с детской непосредственностью добавил: — Даже если будет невкусно.
Хани и Гарнет взяли тарелки и устроились у камина, и когда через некоторое время Клив поднял на них глаза, раскрасневшиеся и оживленные женщины, склонившись друг к другу, весело щебетали.
— Растрещались, точно сороки, — улыбнулся Клив братьям. — Голову даю на отсечение, у кого-то из вас уже уши горят. И звон в них стоит, как от сотни колокольцев.
Люк лишь усмехнулся, но Флинт подозрительно покосился в сторону женщин.
— Папа! — подал голос Джошуа. — А почему звон? Вы что, как дамы, прицепили к ушам колокольчики?
— Нет, сынок, просто так говорят, если кто-нибудь о тебе сплетничает.
— Неправильно говорят, правда, Амиго? — Мальчик свесился со стула и сунул собаке кусочек мяса. — Динькают не уши, а пальцы, потому что на пальцах кольца.
— А еще иногда в голове звенит, — прогудел Клив.
— В голове? — удивился мальчик. — На голове никто колокольцев не носит. У нашей коровы Касси колокольчик на шее, а не на голове. А на голову его никак не надеть — на голове у нее рога.
Страдальческий взор Люка обратился на Клива:
— Я тебя предупреждал, братишка, — осторожнее выбирай слова, не то сам будешь целый вечер их объяснять племяннику.
Флинт не сводил пристального взгляда с женщин, особенно с Гарнет.
— Ума не приложу, о чем болтают эти девицы. Вот ведь сцепились языками.
— Знаешь, братишка Флинт, после двух недель в твоем обществе бедняжка Гарнет рада любому человеческому общению, — добродушно заметил Клив.
— Папа, я закончил. Можно выходить? — спросил Джошуа, отталкивая стул.
— Только отнеси свою тарелку к раковине, Джош. Не думай, что мама должна это делать за тебя.
Мальчик отнес тарелку, бегом вернулся обратно и уселся у ног Хани. И та, не прекращая разговаривать с Гарнет, машинально обняла его за плечи.
— Я так рад за Хани, — заметил Люк. — У нее здесь ни одной подруги и поговорить не с кем. Хорошо, что ты привез сюда Гарнет, Флинт, а не оставил в каком-нибудь захолустном городишке.
— И я, скажу тебе честно, пожалуй, доволен, — отозвался брат. — Мы решили держаться друг друга, пока один не опостылеет другому.
Клив, безмятежно откинувшийся на спинку стула, при этих словах вскинулся в изумлении.
— Что я слышу? А как же твоя одинокая жизнь? Наконец решил, что есть другой способ согреваться зимними ночами, а не только подкидывать сучья в костер?
Флинт в ответ усмехнулся.
— У самого-то, братишка, что-то не видно женщины под боком.
— Будет, дай срок найти подходящую. Уж ее я узнаю с первого взгляда. А пока приходится стараться сделать всех в округе счастливыми.
— Только не преувеличивай того, что происходит между мной и вдовушкой. — Флинт осторожно посмотрел на брата. — Кстати, ты из нас один грамотей. Что-нибудь читал про судьбу? Рыжая постоянно о ней толкует.
— Судьба… Божественное предначертание… Кысмет… назови как хочешь. Все это одно и то же.
— Когда мы стояли у сарая, я тебе говорил, что направлялся прямиком сюда, но остановился в Дос-Риосе купить какой-нибудь еды. Там и услышал о тех двух парнях, что ускакали с Чарли Уолденом. Если бы я не бросился по их следу, то не оказался бы вблизи фургона, в котором ехала Гарнет. — Флинт покачал головой. — Не хочешь, а задумаешься, что за этим стоит.
— А меня больше волнует, что приключилось с тем парнем, которому удалось улизнуть.
— Не знаю. Его следов я больше не встречал. Может быть, попался команчам.
— А меня, — вставил Люк, — интересует участь Чарли Уолдена. В последнее время его не слышно и не видно. Никаких набегов здесь. Клив только что вернулся из Далласа. И там ничего не слыхать. Я обменялся телеграммами с двумя знакомыми законниками из Калифорнии. У них тоже тишина. Так где же он, черт побери?
— Не иначе кто-нибудь пристрелил сукина сына, — предположил Клив.
— Нет, этот подонок не сдох, — возразил Флинт. — Змея только затаилась в траве и готовится ужалить.
Очередной взрыв смеха заставил его оглянуться на женщин:
— Ума не приложу, о чем они так долго стрекочут. — И посмотрел на Люка. — В доме у тебя места не густо. Так что когда я ставил Сэма в сарай, то приглядел для нас с Гарнет местечко там же, на чердаке.
— Это уж ни к чему, — запротестовал Люк. — Ложитесь на чердаке в доме. Или Джош с Кливом устроятся наверху, а Гарнет займет детскую.
— Да нет, нам чудесно будет и в сарае.
— Не сомневаюсь, братишка, — улыбнулся Клив.
— Только посмотри на ухмылку нашего младшего, Люк, — засмеялся Флинт. — Помнишь, как пацанами мы его быстро приводили в чувство? Кажется, настало время повторить.
— Побереги силы, Флинт, — улыбнулся Клив и вскинул вверх руки. — Они тебе скоро пригодятся.
— После ужина присядем и поговорим о гуртовке скота, — предложил Люк. — Мне важно знать, что каждый из вас думает об этом деле.
— А нельзя ли подождать до утра? День выдался не из легких, и думаю, Гарнет совершенно вымоталась.
— Согласен. Поговорим после завтрака. Тогда пора ложиться спать.
Наконец посуда была вымыта, и Гарнет помогла Хани замесить тесто для утреннего хлеба. Все пожелали друг другу спокойной ночи. Флинт схватил фонарь:
— Пошли, рыжая. Увидимся утром, — повернулся он к остальным.
На чердаке, прямо посреди сена, Флинт устроил постель из одеял и окружил ее травяным валиком.
— Конечно, не гостиница, но крыша на случай дождя над головой есть. Что скажешь, рыжая? Предпочитаешь дом? Нам предлагали там остаться.
— Нет, здесь очень мило. И для меня важнее уединение. А для тебя?
— Тоже. Поэтому я все так и устроил.
— Мне понравилась твоя семья, Флинт, — промурлыкала Гарнет, выскальзывая из юбки и блузки.
— Похоже, и ты им приглянулась. — Флинт улегся в устроенном им уютном уголке и ждал, когда Гарнет присоединится к нему.
Когда молодая женщина оказалась рядом, он привлек ее к себе и потянулся поцеловать, но она быстро отстранилась.
— Ох! Твоя борода так колется! — Маккензи провел пальцами по жесткой щетине. — Знаешь, Флинт, к нашему соглашению придется добавить еще один пункт. Брейся, если хочешь, чтобы мы оставались вместе. Я вовсе не желаю, чтобы мое лицо оказалось до крови исколотым.
— Раньше надо было думать — перед тем как обдирать бороду.
— Но она мне нравилась не больше этих колючек. Ну, так что же решим?
Флинт приподнялся на локте и посмотрел на Гарнет сверху вниз.
— Одного у тебя не отнимешь, рыжая, — пробормотал он, стягивая через голову рубашку. — Ты умеешь ставить условия мужчине именно тогда, когда у него кровь кипит и ему не терпится тебя отведать. — И он быстро склонил голову к ее груди.
— Значит, договорились? — почти беззвучно спросила Гарнет, запуская пальцы в его волосы.
— Похоже на то, Далила, — буркнул Флинт, накрывая губами ее рот.
Глава 14
В утреннем воздухе еще чувствовался пронизывающий весенний холодок, когда Маккензи собрались, чтобы послушать Люка о дальнейшем житье-бытье. Гарнет возилась у раковины с грязной после завтрака посудой, но слышала каждое слово.
— Техас забит говядиной. За голову я могу выручить три, самое большее четыре доллара. С такими ценами «Трипл-М» не продержишь.
— С такими ценами даже скота не выкормить, — согласился Клив. — Больше выручишь за зерно.
— Хоть в шерифы возвращайся. — Люк виновато покосился на Хани и встретился с ее расстроенным взглядом. — Не беспокойся, соечка, в законники я больше не пойду.
— Есть какая-нибудь идея? — поднял голову Флинт.
— Если бы удалось перегнать стадо на север, к Абилину, мы получили бы за одну голову по сорок долларов, — торжественно провозгласил Люк.