Выйдя из дома, Люк уселся на стул, стоявший на крыльце. По противоположной стороне улицы, оживленно беседуя, шли Синтия и Хани. Шерифу пришло в голову, что няня его сына, несомненно, самая красивая из всех женщин. «И самая невыносимая», — добавил он про себя.
Маккензи безумно хотел ее с того самого момента, когда впервые увидел. И без сомнения, маленькой лгунье было доподлинно известно об этом. Она никогда не упускала возможности помучить его, то дразня своим соблазнительным телом, то улыбаясь ему соблазнительным ртом. Эти губы были созданы для поцелуев, а не для того, чтобы с них без конца слетали лживые слова.
Однако она все же не заслуживала его упреков. Если бы не Маккензи, Хани и не подумала бы ехать в Стоктон. С другой стороны, шерифу очень повезло: девушка прекрасно ладила с его сыном. С каждым днем состояние мальчика улучшалось, что, впрочем, никак не отражалось на отношении ребенка к отцу.
Люк тяжело вздохнул. Хани в который раз была права: он и правда ревновал. И не принимал ее нежелания жить по общепринятым правилам. Поэтому-то Маккензи и носил звезду шерифа: слишком много людей считали, что их интересы превыше закона.
Черт! Ему придется позабыть о своей гордыне и попросить у Хани прощения за свои слова. Пока она находится в Стоктоне, им следует прекратить препирательства и постараться жить в мире.
— Шериф! — раздался чей-то голос. — Вам бы сходить в «Лонг-Бранч». В город приехал Джесс Кэлун, и он пьян как свинья.
Люк удивленно смотрел на Мэтта Бреннана: он так погрузился в свои мысли, что не слышал приближения помощника.
— Хорошо, я посмотрю, что там происходит, — промолвил шериф, поднимаясь на ноги.
Мужчины направились в сторону «Лонг-Бранча», и в этот самый момент в дверях салуна появились братья Кэлун. Джесс помахивал начатой бутылкой виски, затем он опрокинул остатки горячительного себе в горло, обтер бутылку рукавом, подбросил ее в воздух и дважды пальнул в нее из своего кольта.
А неподалеку от салуна из экипажа выбирался банкир Стоктона. Услышав шум выстрелов, лошади понесли, а банкир упал на землю. Шедшие по улице люди бросились врассыпную, чтобы не угодить под копыта перепуганных животных.
Коляска налетела на коновязь, но это не остановило лошадей. Они продолжали мчаться вперед, волоча за собой перевернувшийся экипаж и поднимая клубы пыли.
Люк мигом вскочил на первого попавшегося коня, привязанного у какого-то дома, догнал обезумевшую от страха упряжку банкира и умудрился на скаку схватить поводья. Когда на помощь ему подоспел Мэтт, шерифу уже удалось остановить лошадей.
— Позаботься о животных Мэтт, — бросил Люк помощнику.
Мэтт принялся успокаивать напуганных лошадей, а Люк повернул своего коня назад и подъехал к банкиру.
— Все в порядке, Уэс? — спросил шериф. Банкир кивнул, с трудом приходя в себя.
— Как моя упряжка? — поинтересовался он дрожащим голосом.
— Да вроде ничего, а вот экипаж придется чинить.
— Что ж, думаю, молодому повесе придется заплатить за починку, — с горечью промолвил Уэс Дуглас, указывая трясущимся пальцем на Джесса Кэлуна.
— Это ты стрелял, Джесс? — обратился Маккензи к молодому человеку.
— Я не виноват, что этот тип не умеет управляться с собственными лошадьми, — нагло заявил Кэлун.
— Папа за все заплатит, — поспешил вмешаться Рэнди.
— Хорошо. А теперь убирайтесь отсюда.
В глазах Джесса Кэлуна вспыхнуло негодование.
— А что, если я еще не готов уехать из города, шериф? — развязно спросил он.
— Тогда будешь развлекаться в тюремной камере. Выбирай, — твердо произнес Маккензи.
— Вам не посадить меня в тюрьму, шериф.
— Заткни свою пасть, Джесс, — проговорил Рэнди. — Поедем отсюда.
— Я обязательно засажу тебя за решетку, если сочту нужным. Нам не нравится, когда по нашему городу разъезжают пьяные ковбои и палят из своих кольтов, так что уезжайте из Стоктона. А если я еще хоть раз увижу тебя в городе пьяным, то в тюрьме тебе придется просидеть целый месяц.
— Да вы знаете, с кем говорите, шериф?! Терпение Люка лопнуло:
— Да, с пьяным болтуном, который только что едва не убил жителя этого округа.
— Подавитесь-ка своими словами, шериф! Или, может, вам больше по нраву давиться уличной пылью? Маккензи не сводил с него немигающего взгляда.
— Ты слышал меня, Джесс. Катись отсюда!
— А если не уеду?
— Мне платят за то, чтобы я следил за соблюдением закона в этом городе, — угрожающе промолвил шериф.
— Никуда я не поеду, пока не захочу, — упрямо повторил Джесс.
— Не хочется бить тебе морду, сынок. Может, лучше тебя хорошенько высечь? Джесс насмешливо фыркнул:
— А не много ли хотите, шериф? Думаю, вам со мной не справиться.
— Ты полагаешь, стоит играть жизнью, чтобы доказать это? — холодно спросил шериф.
Люк понял, что перегнул палку: пьяному, пожалуй, хватило бы пары часов в тюремной камере, чтобы прийти в себя, а теперь, возможно, ему придется убить Джесса.
Рэнди встревожился за брата.
— Довольно, Джесс, пойдем, — потянул он его за рукав. — Шериф просто выполняет свою работу. К тому же если ты застрелишь шерифа, тебе придется за это ответить перед судом.
— Отстань, — оттолкнул Рэнди Джесс. — Настала пора заткнуть вам глотку, шериф!
— Шериф Маккензи, не обращайте внимания, он пьян, — засуетился Рэнди. — Джесс не понимает, что говорит.
— Мне что, обоих вас засадить? — перевел на него взгляд Люк.
Рэнди Кэлун был в отчаянии.
— Он же мой брат, шериф! — умоляюще проговорил он. — Что же мне делать? Не могу же я стоять и смотреть на то, как вы его пристрелите.
— Нечего меня защищать! — выкрикнул Джесс, протягивая руку к кобуре, но не успел он даже дотронуться до кольта, как Люк выхватил свой пистолет из кобуры и ткнул дулом в живот Кэлуна.
— Не дотрагивайся больше до этой железки, — приказал Маккензи. — А ты, Рэнди, не вздумай пускать в ход руки. Не хватало еще, чтобы ты отвечал за ошибки брата.
Несколько бесконечных мгновений шериф наблюдал за тем, как меняется лицо Джесса. Пьяная спесь молодого ковбоя постепенно уступала здравому смыслу.
— Я сказал, не трогай кобуру!
— Поехали, Джесси, — тихо позвал Рэнди, похлопав брата по плечу.
Не говоря ни слова, Джесс направился к своему коню, привязанному у коновязи.
— Спасибо вам, шериф Маккензи, — суетливо благодарил Рэнди.
— Не пускай его в Стоктон, когда он пьян, Рэнди. Я поговорю с ним, когда он в следующий раз окажется в городе.
Люк засунул свой кольт в кобуру и не двинулся с места, пока братья не скрылись из виду.
За происходящим в толпе горожан наблюдала Хани. Затаив дыхание, девушка крепко сжимала ручку Джоша.
Она мгновенно забыла все их разногласия и молила Бога лишь о том, чтобы с Люком ничего не случилось. Шериф вполне мог убить Джесса Кэлуна, но предпочел не делать этого. Он поступил с пьяным по справедливости, вот только почему же Маккензи так несправедливо обошелся с нею? Нет ли в этом ее вины?
Сердце девушки билось так сильно, что она едва дышала. Закрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Придя немного в себя, Хани огляделась. Синтия по-прежнему стояла рядом, а вот Джошуа исчез. Девушка встревожилась, но тут ее взор упал на мальчика, сидевшего на обочине. Рядом с Джошем лежала собака, а голова ее покоилась у ребенка на коленях.
— Господи! — вскрикнула Хани.
Женщины бросились к ребенку.
— Собака попала под копыта, когда кони понесли, — объяснил Делмер Куинн, опускаясь на колени возле Джошуа.
Хани в отчаянии смотрела на черно-пегую дворнягу. Ореховые глаза пса были полны боли, лапы то и дело судорожно вздрагивали.
— Какая жалость! — с грустью воскликнула Синтия.
— А чья это собака? — спросила Хани, вставая на колени рядом с Куинном.
— Ничья, — пояснил Делмер. — Забрела сюда недели две назад.
Хани увидела, что глаза Джоша наполнились слезами. Мальчик не отрываясь смотрел на раненое животное.