— Пропала Кузнецова.
А в этих консульствах, надо сказать, такие прохиндеи и циники сидят. Все папины детки, золотая молодежь. У них свои проблемы — на машину накопить, на квартиру, на мебелишку, прикупить камешков и золота. Малина. Они свои зады от кресел отрывают только тогда, когда под этими задами гореть начинает. Вот и начали резину тянуть.
— А вам не кажется, что Кузнецова могла просто загулять по магазинам?
— Да не на что ей по магазинам! И в рестораны не на что!
— Может быть, гуляет по городу, молодые гондольеры, знаете ли, серенады, то, се...
Как Андрей им по сытым рожам не надавал — загадка.
— А вы не думаете, что она могла попросить политического убежища? Это же будет мировой скандал. Вся перестройка дегтем обмажется!
Вот тут только они зады от кресел поотрывали. Начали в полицию названивать, по другим своим каналам. Гэбэшника нашего вызвали, всыпали ему по первое число.
— Почему не уследил?
А бедный стукачок меня боится больше, чем своего грозного ведомства. Вот и выдвигает против меня страшное обвинение:
— Она слишком самостоятельная!
Тут началась боевая тревога. Итальянский МИД от меня открещивается — никакого политического убежища я не просила. Полиция знать ничего не знает, ни в каталажках, ни в больницах, ни в моргах меня нет.
Андрей мне рассказывал потом, что весь город на уши поставили. Ну, не знаю, верить ему или нет? Но суматоха началась нешуточная.
— Ее вообще нельзя было из страны выпускать! — кричит гэбэшник.
— Надо было за ней следить! — кричат папины детки.
— Если пропадет Кузнецова, я Михаилу Сергеевичу все расскажу! — грозится Андрей.
А Венеция городок небольшой. Ну, как у нас Тюмень какая-нибудь. С той только разницей, что в Венеции порядка побольше. За ночь эту итальянскую Тюмень обыскали всю — нет меня.
И начались общеитальянские поиски. Никаких паспортных контролей я не проходила. Значит, из страны не выехала. А раз не выехала — отсиживаюсь где-то на полуострове-сапоге. Мафия? Американцы? Диссиденты? Чего только в больные головы нашим и их чиновникам не приходило.
Выдвигалась даже версия о мести афганских моджахедов или ирландских сепаратистов. Какое я имела отношение к Ирландии? Да никакого!
Газеты вышли с такими душераздирающими статьями, что я в один день стала криминальной знаменитостью, жертвой издержек свободного мира.
И ни у одного из этих государственных мужей и мысли не было, что это обыкновенный роман. Да, несовременный, да, романтический, почти сказочный, но, в конечном счете, сводящийся к извечному — мужчина и женщина...
Глава 16
Побег
Я категорически потребовала, чтобы принц Георг вернул меня в Венецию. Положь, где взял. Он согласно покивал, однако не торопился отдавать никаких приказаний. Вместо этого знакомил меня со своей резиденцией.
Надо сказать, что мне было любопытно. Прежде и никогда не бывала в настоящем романском замке.
Массивное, приземистое, основательное здание, сложенное из диких камней. Ничего общего с летящими, воздушными венецианскими палаццо. В центре — круглая башня с широким основанием и остроконечной крышей, похожей на колпак гнома, — только гнома-великана, если такие бывают.
Это не замок, а настоящая крепость. Построенная в шестнадцатом веке, она, наверное, не раз выдерживала атаки врагов. Толстенные стены с узенькими прорезями-бойницами. Двери, вырезанные из цельного дуба.
Но я не верю, не верю, что отсюда нельзя сбежать.
Сбегу, непременно сбегу.
Принц был сдержан и вежлив, я отвечала тем же. Не подавала и виду, что собираюсь улизнуть.
Эх, узнать бы, в какой стороне Копенгаген, добраться до нашего посольства и укрыться там! Без посторонней помощи я Данию покинуть не смогу: ни документов, ни денег... Не вплавь же удирать по Балтийскому морю! Но уж международный скандал я вам обеспечу, уважаемый принц Георг. Похитить российскую гражданку средь бела дня! Вернее — средь темной ночи.
В Венеции меня, наверное, считают утонувшей. Интересно, Андрей опечален хоть немного или ни капельки? А впрочем, возможно, он думает, что я действительно отправилась искать приключений, до конца войдя в роль девицы легкого поведения... Небось, сидит сейчас у меня в номере и, пользуясь моим отсутствием, жадно разглядывает Золотого льва.
Сегодня в резиденцию принца нагрянул отец Георга, герцог Фредерик. Его сопровождал некий белесый, блеклый человек средних лет — видимо, советник.