Мадж провела дрожащей рукой по мокрым спутанным волосам. Ей очень не хотелось встречаться с Олджи в обществе всех этих людей. Очевидно, никто из них не попал под дождь, а она выглядела как мокрая курица. Мадж собиралась незаметно ускользнуть, но тут Олджи увидел ее. Он убрал руку с плеча блондинки и приветливо махнул жене.
— Иди сюда, дорогая, — позвал он, ласково улыбаясь ей. Но от его взгляда у нее побежали мурашки. — Все хотят познакомиться с тобой, — добавил он.
Мадж изобразила кривое подобие улыбки. Она кротко подошла к нему с твердым намерением стоически принять смерть в его объятиях. Он притянул ее к себе и обнял за плечи. Сердце девушки отчаянно забилось, во рту пересохло.
— Мадж… ты вся мокрая! — мягко пожурил он. — Ты что, попала под этот ужасный ливень? Ах ты, бедняжка. Ты же можешь подхватить сильнейшую простуду. — И он начал растирать пальцами ее шею под волосами. Она почувствовала, что сейчас закричит, и попыталась уклониться.
— Со мной все в порядке, — возразила она, боясь, что голос может выдать ее смущение. — Подумаешь, всего лишь промокла. А как же поколения людей, которые жили без непромокаемых плащей, пока не изобрели макинтош?
Олджи только укоризненно покачал головой и еще крепче прижал жену к себе. По ее коже побежали мурашки. Она почувствовала, что соски, прижатые сквозь одежду к его мускулистой груди, стали упругими.
— Но у тебя одежда мокрая, хоть выжимай! — воскликнул Олджи и провел рукой по рукаву ее шелковой блузки, прилипшей к плечу.
Мадж отвернулась, чтобы не вдыхать будоражащий аромат его тела, смешанный с запахом лосьона после бритья. Но она все еще оставалась прижатой к его стальному телу, и с каждой секундой эмоции все больше брали верх над разумом. Казалось, внутри у нее все горело, но внешне Мадж как-то умудрялась сохранять свою вымученную улыбку. Она посмотрела большими зелеными глазами на окружающих людей, разглядывавших ее с нескрываемым любопытством, и успокоила мужа:
— Ну что ты! Я скоро высохну. Нет проблем.
К несчастью, бородатый мужчина средних лет в костюме из плотного твида перехватил ее взгляд.
— Сырость опасна, — сказал он мрачным голосом. — Туберкулез легких, моя дорогая, косил людей, как кегли, в те дни, когда еще не изобрели макинтош. Его звали белой чумой. Сырость — это такое бедствие, от которого даже сегодня не всегда можно уберечься.
— Послушай, я закаленная, да и солнце уже вышло из-за туч, — запротестовала Мадж. — Я высохну через минуту.
— Джеф прав, — сказал Олджи. — Я отвезу тебя в деревню, где ты согреешься. Ты примешь горячий душ и переоденешься в сухую одежду. Надеюсь, вы извините меня, если я отлучусь на полчасика?
Послышались голоса одобрения, а некоторые перекинулись с Олджи понимающими взглядами. Мадж перехватила их и поморщилась. Они означали — ну ясно, молоденькая жена и нетерпеливый муж… Неудивительно, что никто не поддержал ее, когда она попыталась воспротивиться неуместной заботе Олджи. Все были уверены, что пара молодоженов просто нашла предлог побыть наедине, а Джеф безусловно полагал, что сделал ей одолжение. Со вздохом Мадж пошла к машине. Краем глаза она увидела, что ее вероломный муж взглянул на блондинку, и услышала его слова:
— Встретимся позже, Надя, хорошо?
Усевшись в машину, она пристегнула ремень и уставилась на лобовое стекло.
— Ну и к чему все это? — выдавила она.
— Мне стало жаль тебя — ты такая мокрая, — сказал Олджи, — и я подумал, что надо бы вернуть тебе цивилизованный вид. В клубе можно перекусить и принять горячую ванну. Ты сможешь отдохнуть от жизни крестьянской девушки, я подожду тебя.
— Мне нужно отдохнуть от тебя, больше мне ничего не нужно. Не надо меня ждать. Возвращайся к своей… к своему замку.
Олджи нервно сжал губы, так что они превратились в две тоненькие полоски.
— Черт возьми, мне совсем не было жаль тебя, да и сейчас тоже, — пробормотал он жестко. — Я увез тебя, потому что почувствовал, что нам надо уединиться.
— Мне что, упасть в обморок от счастья после твоих слов? — крикнула Мадж, вспомнив взгляд, который он бросил на Надю.
— Я ощутил твой призыв, и тут же возникла ответная реакция, — игриво сказал Олджи. — У меня нет никаких сомнений относительно того, что ты чувствовала в моих объятиях.