ТОО «Адам», имевшее долги перед бюджетом ввиду неуплаты налогов, а также перед полиграфическим комбинатом, в последнее время печатавшим газету в долг в расчете на депутатский статус ее владельца, было признано районным судом Алма-Аты банкротом.
Назначенный Комитетом по работе с несостоятельными должниками, конкурсный управляющий ТОО «Адам» Григорий Вадимович Проценко – пожилой мужчина с седой головой и испитым порочным лицом, которому Айра, не задумываясь, при первой встрече дала прозвище «полицай», потребовал от нее взятку в размере полутора тысяч долларов.
Взамен он пообещал прикрыть глаза на обнаруженные им в ходе проверки некоторые финансовые нарушения, недостачу кое-каких бухгалтерских бумаг, не всегда правильное ведение бухгалтерии, что, по его мнению, привело ТОО к банкротству, и к чему главный редактор газеты Айра Эмирова, в принципе, не имела никакого отношения, в своем наивном неведении полагавшая, что каждый должен заниматься своим делом и, соответственно, нести за него ответственность.
Но Проценко упорно возлагал всю ответственность на нее одну, как на официального руководителя предприятия.
Убедившись в том, что никаких денег от Айры Эмировой ему не видать, как своих ушей, конкурсный управляющий написал на главного редактора газеты «Адам» заявление в финансовую полицию, проигнорировав вынесенное 9-ым Управлением постановление об отказе в возбуждении уголовного дела на Айру Эмирову, поскольку этим ведомством никакого преднамеренного умысла в ее действиях обнаружено не было.
Тем временем вернулся из Пскова Андрей Карин. Взглянув в его немного осунувшееся, но безмерно-счастливое от долгожданной встречи лицо, Айра не решилась признаться ему в своих проблемах, несмотря на всю их серьезность.
Не желая огорчать любимого, который вновь с головой окунулся в полиграфическое производство, она коротко сообщила ему, что, якобы не выдержав чрезмерных нагрузок, ушла из редакции «Адама» и теперь занимается поиском другой работы.
В действительности, Айра едва ли не через день ходила в финансовую полицию, где ее допрашивал старший лейтенант, следователь Дос Мусатаев, который после неоднократных допросов Эмировой вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду отсутствия состава преступления, о чем официально уведомил ее в письменном виде.
Однако не успела Айра воспрянуть духом, как городская прокуратура опротестовала это решение. Конкурсный управляющий Проценко, не дождавшийся от Эмировой взятки, при встрече с ней не скрывал своей, до омерзения отвратительной радости.
В этот момент Андрею Карину, ожидавшему из Пскова решения суда о разводе, вдруг позвонил его пятнадцатилетний крайне-взволнованный сын, умоляя отца как можно скорее вернуться домой, так как внезапно и сразу тяжело заболела мама.
Недоумевая, что могло вдруг случиться с его пышущей здоровьем Настей, он вылетел в Псков, пообещав любимой, что предпримет все меры для своего скорейшего возвращения к ней. Провожая Андрея в аэропорту, Айра в последнюю минуту не выдержала и горько разрыдалась, на каком-то интуитивном уровне почувствовав, что она теряет любимого.
Совсем иного мнения на этот счет придерживался Андрей, еще в свой прошлый приезд в Псков просчитавший все до мелочей, чтобы добиться нужного ему результата.
Поначалу было очень тяжело. Первые три дня простоволосая Настя, не снимавшая с себя то и дело сползавшую с ее пухлых, белых плеч просторную ночную сорочку, непрерывно ревела белугой, не в силах постичь, как это ее добропорядочный муж умудрился влюбиться в какую-то малознакомую девицу, да так сильно, что из-за нее готов уйти из семьи после шестнадцати лет совместной счастливой жизни. Что значит «люблю другую»?
А как же она, Настя, терпеливо переносившая с ним все финансовые и бытовые невзгоды, пока не удалось им встать на ноги, сдувавшая с него буквально каждую пылинку на зависть, провожавших Андрея жадными взглядами ее одиноких или разведенных подруг, как она-то вдруг останется одна, пополнив собой длинные и унылые ряды тех, перед кем еще вчера с удовольствием козыряла, ощущая чувство собственного незыблемого превосходства и чисто-женской значимости?
Статус брошенной «разведенки» пугал Настю Карину больше всех мыслимых и немыслимых бед на свете. Чтобы избежать этой страшной напасти, она готова была на любые жертвы и даже унижения.
Сама предложила Андрею жить на две семьи, между Псковом и Алма-Атой, от чего он, не задумываясь, сразу же отказался.
Взывала к его совести, пугала разлукой с единственным сыном, использовала все методы с позиций добра и силы, но, убедившись в непреклонности его решения, пригласила своего, уже почти бывшего мужа, сесть за стол переговоров, чтобы по справедливости поделить все нажитое за годы их совместной жизни имущество.
Однако, к искреннему изумлению Насти, муж, заработавший их нынешнее благополучие своим потом и кровью, от всего отказался в пользу сына, лишь попросил Настю не забывать о его стариках, живших по соседству, после чего принялся наводить дела на фирме, чтобы у Насти оставалось как можно меньше проблем после его отъезда.
Сын Кариных, Вячеслав, свои переживания в связи с предстоящим разводом родителей демонстрировать не стал, лишь замкнулся в себе на какое-то время, но потом отошел, стремясь почаще бывать рядом с отцом, пока еще у него была такая возможность.
Так, не питая друг к другу ненужной, неоправданной злобы, Андрей и Настя расстались.
Беда не приходит одна
Счастливый Андрей Карин отправился в Алма-Ату, с нетерпением предвкушая встречу с любимой, которая все никак не могла поверить до конца в то, что их любовь – это вовсе не кратковременный роман, а основа долгой и счастливой совместной жизни.
Познавший подлинную любовь, Карин не боялся никаких трудностей, ему не впервой было начинать все с нуля. Ничто не имело для него значение в сравнении с тем, что он любит и любим самой прекрасной женщиной на свете.
Он мечтал построить для нее дом, да еще лучше и краше псковского, не дом даже, а замок, в котором ей жилось бы приятно и спокойно, а для себя лично хотел приобрести автомобиль марки «Тойота Камри», передние фары которого так напоминали ему родные, раскосые глаза его любимой.
И вдруг это неожиданное сообщение сына о тяжелой болезни его матери. Андрей вылетел в Псков, умоляя всех богов, чтоб они не лишали его так внезапно обретенного счастья.
Тем временем Айра ходила в финансовую полицию, как на работу – практически каждый день. Она проводила в этом неуютном казенном здании как правило по шесть-восемь часов, поочередно допрашиваемая то одним следователем, то другим.
Каждый из них использовал разные психологические приемы планомерного и жесткого давления на психику с тем, чтобы вынудить ее признать свою вину в деле банкротства ТОО «Адам».
Когда однажды она попыталась заявить о своих гражданских правах, ей нагло ответили, что они абсолютно правомочны держать ее хоть до двенадцати часов ночи.
При этом сами следователи нередко указывали в повестке одно время, а появлялись в другое, непрестанно шантажируя Айру наличием у них в руках непреложных доказательств ее вины, которые, тем не менее, они почему-то не торопились предъявлять напрямую.
Айра чувствовала себя узницей, брошенной в средневековую темницу, где цивилизацией даже близко не пахло.
Потом дело, которому придали статус уголовного, передали уже одному, постоянному следователю по фамилии Азизов.
После неоднократных бесплодных бесед на одну и ту же тему, он принялся устраивать Айре очные ставки с некоторыми, фигурировавшими в деле свидетелями, и в частности, с бывшими сотрудниками ТОО «Адам», которые, то ли напуганные самим фактом своего пребывания в стенах грозного и непопулярного в народе заведения, то ли предварительно хорошо обработанные предусмотрительным в подобного рода вещах старшим лейтенантом Азизовым, беззастенчиво лгали, сваливая на своего бывшего руководителя все мыслимые и немыслимые грехи, о которых они сами узнавали из наводящих вопросов следователя с насквозь буравившим их взглядом маленьких, шныряющих глазок.