Вечер. Все уже привыкли, что ей можно навалить лишнюю работу и попросить задержаться. Остальные бегут к семьям, детям. Нет, надо завести кошку и заходить в магазин за яркими пакетиками, открывать дверь, слушая радостное мяуканье.
Улица. Холод собачий. А почему не кошачий? Решено. Весной возьмет котенка. А как же отпуск? Или плюнуть на все и поехать в деревню?
Замечталась. Уже мяуканье на улице мерещится. И ведь сколько раз уговаривала себя не ходить коротким путем до стоянки, нет, ноги сами заворачивают в темную подворотню - лентяйка!
Померещилось? Еще один стон. И какого глюка она его за кошачий приняла? Работяга напился и валяется. А на улице не июль, район производственно-офисный. Может здесь до утра никто не пройдет.
Остановиться? Или просто позвонить? Но что она скажет? Придется проверить.
Руки почему-то трясутся. Светлячок телефона суматошно скачет по мусорным бакам. Тряпка, пакет, шкурка банана, коробка, ботинок.
Стоп. Вернулась. Выругалась, включила погасший экран, отыскала ботинок, провела пятнышком света вверх. Охнула, упала на колени в утоптанный снег, подползла ближе, бормоча: "Потерпи, миленький, щаз скорую вызову". Сжала потухший телефон, лихорадочно вспоминая номер скорой. 03? Черт, для мобильников же другой.
И услышала тихое сипение:
- Не надо скорой.
Села в снег. Посветила телефоном. Убедилась, что не забулдыга - пальто дорогое, ботинки фирменные, на брюках стрелочки. Ворот расстегнут. Видна белая рубашка и чужеродное красное пятно на ней. Улицы разбитых фонарей часть дцатая.
Свет телефона направила в лицо раненого, не удержалась от мысли: "Надо же, какой красавчик на дороге валяется - непорядок", и тупо переспросила:
- Как не надо скорой?
Подумала: "Может, ненормальный?" Губы уже посинели, на ежике светлых волос блестят снежинки, а лицо как у покойника - белое-пребелое.
- Далеко живешь? - еле заметное облачко пара вылетело изо рта, - машина есть?
Кивнула. И только потом осознала - не хочет светиться в больнице. Скрывается. А ей что делать? Это в кино подстреленный обязательно окажется тайным шпионом или федеральным агентом, а в их реалии, вероятнее всего бизнесменом, задолжавшим кучу бабла бандитам или неверным мужем, которому отомстила жена. Так, бизнес или бытовуха?
Решилась. А что она собственно теряет? Скучную и никому не нужную жизнь?
Усмехнулась и забила на трусливые опасения.
- Дойдешь? Здесь метров сто до стоянки.
- Помоги встать.
Сто метров тянутся, как триста. Идти тяжело и неудобно - раненый навалился на плечи, сильно прихрамывая. Сквозь пуховик она чувствует его ледяную руку
На стоянке пусто. Соседи уже поразъехались, лишь её "ласточка" одиноко ютилась около забора. Она прислонила мужчину к дверце, сама полезла за ключами. Мельком отметила, как тяжело дышит раненый, а по лицу, не смотря на мороз, катятся крупные капли пота. В машину сел сам, она лишь помогла пристегнуться, с неловким чувством касаясь чужого тела.
- Может, перевязать?
- У тебя, - выдохнул, откидывая голову и прикрывая глаза.
Возмутилась. Разозлилась. Стукнула кулаком по рулю. И тронула с места прогревшуюся машину. Поехала медленно, объезжая ямы на дороге.
Попыталась думать логично: она - чужой человек. Его предал кто-то из своих. Убежище почти идеально. А мысли упорно скользили в другую сторону. Успела ли заправить кровать? И в холодильнике почти пусто. Полы вроде чистые, зато в шкафу бардак.
Нет, точно дура. Зачем ему шкаф? Он просто уляжется на кровать и помирать будет. И словно в ответ на её мысли слабый голос с соседнего кресла.
- Ты не бойся. Ранение сквозное. Заштопать и все.
Тихо зашипела. Легко сказать, заштопать. И что с того, что она женщина и знает, куда тыкать иголкой, чтобы стежки ровными выходили? Как будто этого достаточно для хирургической операции на дому.
Позвонить сестре? Но та живет в пригороде, да и маленький ребенок не позволит сорваться из дома поздно вечером. Придется вспоминать детский опыт.
Забавно вышло. Это она всегда таскала домой покалеченных и больных зверушек, возилась с ними, кормила, а лечила младшая сестра - штопала, уколы делала, случалось, и вывихи вправляла. Мама тогда говорила, что одного милосердия здесь мало. Больному требуется еще и мужество врача. Так и получилось. Сестра стала отличным ветеринаром, а она - бухгалтером с врожденной жалостью к убогим.
Машина завернула во двор. В свете фар был виден разбушевавшийся снегопад. Повалило знатно. Крупные белые хлопья стремительно неслись к земле.
"Следы заметет", - мелькнула шпионская мысль.
- Приехали? - раненый заметил остановку машины.