Мишель взволнованно оборвал его. Ему не пришлось долго ломать голову, на его языке уже вертелось одно имя – кто в Париже, а в частности, в полиции не знал об искренней привязанности, долгие годы существующей между знаменитым сыщиком и Жеромом Фандором.
И все же Мишель спросил, зная заранее, каков будет ответ:
– Речь идет о Жероме Фандоре?..
– Да, – чуть слышно произнес полицейский. – Фандора нет в живых! Я убедился, Фандор – это Оливье!
В этом и состояло зловещее открытие, которое Жюв, по его мнению, сделал на авеню Версаль.
После возвращения в Париж Жюв не имел от Фандора никаких вестей. Он думал, что журналист скрывается, чтобы следить за Фантомасом, но беспокойство его нисколько не уменьшалось. Итак, внезапно, изучая бумаги Бузотера, в записях, которые бродяга выдавал за автографы Оливье-Мориса, Жюв обнаружил почерк Фандора. Тогда его осенило…
Кроме того, мог ли он сомневаться?
Не признавать очевидного?
Да, безусловно, выслеживая Фантомаса, Фандор скрывался… Но Фантомас настиг его.
Убивая Оливье-Мориса, Фантомас убил Фандора.
Уничтожил он и актера Мике, поскольку неустрашимый Фантомас боялся разоблачения со стороны человека, который присутствовал при отправлении пропавшего поезда и, несомненно, знал Оливье-Мориса…
Воображение Жюва рисовало мрачное злодеяние.
Вернувшись в Париж и разыскав актера Мике, Фандор, дабы заставить того говорить, выдал себя за Мориса, тогда как зарабатывал себе на хлеб, сотрудничая с «Литерарией» под именем Оливье…
Фантомасу стало все известно.
Фандор был мертв…
Актер Мике убит…
Ах! Конечно, Жюв не стал бы так рассуждать, сумей он догадаться о том, жертвой какого чудовищного совпадения он стал.
Но, бесспорно, он даже не подозревал, что Морис и Оливье – совсем не одно и то же лицо!
Кроме того, ничто не наводило на мысль об ошибке. Откуда он мог знать, что бумаги Бузотера своим происхождением обязаны отнюдь не Морису, а странному субъекту, последовательно выступавшему под именами Авессалома, Оливье и, наконец, Жака Бернара, который сознательно устроил путаницу, чтобы поднять цену на свои стихи!
Увы, он пребывал в неведении и потому сокрушенно твердил:
– Фандор мертв! Я в этом убежден. Фандор – это Оливье!
Мишель вздрогнул.
– Раз Фандор – это Оливье, – заговорил он, – значит, это его убили на Гран-Дегре?
– Нет! – мягко оборвал его Жюв. – Мике!..
Обеспокоенный, Мишель широко раскрыл глаза.
Жюв продолжал:
– Фандор – это несчастный, погибший на Отей.
– Но, – возразил Мишель, – преступление на Отей – инсценировка.
Жюв авторитетно заявил:
– Нет, это реальность.
Молодой инспектор полиции выглядел все более озадаченным.
– Ах! – с нескрываемым отвращением воскликнул он. – Кажется, мне никогда, никогда в этом не разобраться!
Но Жюв покровительственно-добродушно заверил юного подопечного господина Авара, бывшего также и его протеже:
– Сейчас я вам все объясню.
Они медленно двинулись в сторону статуи Генриха IV; Жюв заговорил:
– Вы ведь знаете, что оставив меня в Глотцбурге, Фандор отправился по следам Фантомаса в Париж. Что с ним затем произошло? До самого последнего момента я ничего не знал, до сегодняшнего дня терялся в сомнениях, но вот уже несколько часов, как мне это стало известно.
Фандор укрылся под двумя обличьями. Во-первых, рабочего Мориса. Под этим именем его знала Фирмена, юная любовница, поскольку у Фандора, оказывается, имелась любовница, что, кстати, меня крайне удивляет! И во-вторых, Оливье. Под этим именем он зарабатывал себе на жизнь, публикуя свои сочинения, – не без великодушного участия мадам Алисе.
Как и у меня, у Фандора есть заклятый, страшный враг – Фантомас. Фантомас желал нашей смерти. Он нашел Фандора… и его убил!
Вот, Мишель, и все – увы, незамысловатое – объяснение зловещего преступления, которое Фантомас совершил на набережной Отей.
Фантомас всегда извлекал выгоду из живых, а еще большую – из мертвых. Оливье представлял собой коммерческую ценность, которая возрастала с его смертью. Но уничтожив живого, надо было обезвредить мертвого. Вам понятно, Мишель? Фантомасу было крайне важно, чтобы никто не копался в жизни покойного, не шарил в его документах и бумагах.
И тогда, прежде чем совершить преступление, Фантомас, прибегнув к одной из уловок, на которые он мастак, назначил себя законным наследником Оливье. Правда, ловко?
– Как? – перебил его Мишель. – Значит, Фантомас – это…
– Ну, разумеется! – подхватил Жюв, стараясь держаться спокойным. – Разумеется, Фантомас – это Жак Бернар!
Это признание привело Мишеля в оцепенение, тем временем великий полицейский вновь заговорил:
– Мишель, это еще не все, надо объяснить убийство Мике. О! Это совсем не трудно! Здесь мы тоже находим присутствие Фантомаса. Как я уже говорил, на следующий день после преступления на Отей, он укрывается под личиной Жака Бернара. Вот вам готов и наследник Фандора, то есть Оливье.
Сочинения Оливье входят в моду, что начинает смущать Жака Бернара. Определенно, об этом Оливье слишком много говорят; среди людей, которые проявляют к нему интерес, находится некий Мике. Этот актер беспокоит Фантомаса. С одной стороны, Фантомас опасается, как бы тот не проболтался о поезде Барзюма и о ссоре с дочерью. С другой стороны, его удручает, что исчезновение тела жертвы, тела бедняги Фандора, которое ему приходится спрятать, дабы Фандор не был узнан, влечет за собой мысль об инсценировке преступления. Мишель, я просто убежден, что версия об инсценировке, которая распространилась в последнее время, пришлась Фантомасу не по нраву!
И тогда он сказал себе: надо выдать Мике за Оливье, таким образом обнаружив его смерть, ее перестанут связывать с преступлением на набережной Отей. Необходимо окутать тайной первое преступление. Оливье считается погибшим на набережной Отей?.. Ничего подобного! Оливье появится вновь – и Оливье появляется. Мы и в самом деле видим его на вечере у мадам Алисе. Будьте уверены, Мишель, этим Оливье был не кто иной, как Фантомас!
Таким образом, покончив с первым преступлением, Фантомас под каким-то предлогом, найти который не составляет труда, заманивает Мике на улицу Гран-Дегре. Преступление он готовит заранее. Вы скажете, Мишель, что убийство Мике не замедлило бы выплыть наружу, что исчезновение актера, по времени совпавшее с преступлением, позволило бы в кратчайшие сроки связать воедино жертву с улицы Гран-Дегре и комедианта с улицы Лепик, это так! Кстати, Фантомаса это вполне устраивает, его единственное стремление – отвести от себя подозрение в убийстве Фандора и, помимо того, избавиться от Жака Бернара, типа с основательно подмоченной репутацией, который вызывает всеобщее недоверие!
И заметьте, Фантомас, действуя под именем Жака Бернара, полностью себя скомпрометировал, убив Мике, которого он выдал за. Оливье!
Вот увидите, Мишель, с сегодняшнего дня, с этого часа вы больше не услышите о Жаке Бернаре, по той простой причине, что им был Фантомас, расставшийся с этим обличьем, чтобы стать… Кем на сей раз?..
Поистине, в это мгновение знаменитый полицейский был восхитителен! Невзирая на нестерпимую боль, великую скорбь по лучшему другу, нашедшему столь печальный конец, его мозг пункт за пунктом выстраивал логическую цепочку фактов; он почти распутал сложнейший клубок трагических и ужасных событий.
Мишель слушал Жюва с восхищением, на последнюю фразу он ответил:
– Ах! Надо же в конце концов арестовать… этого ужасного Фантомаса.
– Увы! – прошептал Жюв, качая головой. – Не случайно Фантомаса зовут неуловимым.
Однако, воспряв духом, полицейский горячо пожал руку Мишелю.
– Не будем терять мужества, рано или поздно бандит окажется в наших руках, надо отомстить за Фандора…
Отомстить за Фандора!
Эта мысль вернула Жюву всю его волю и энергию.
Расставшись с Мишелем, знаменитый сыщик медленно пошел домой, на улицу Тардье.