– Нового нет, но зато я могу объяснить…
– Что же?
– Да почти все, черт побери!
– Вы разобрались в том, что произошло?
Жюв, до сего момента мирно покуривавший трубку, делавший большие затяжки и с удовольствием пускавший ровные колечки дыма, повернулся к Фандору с веселой ухмылкой, положив руки на колени:
– У тебя же все карты на руках!.. Теперь ты знаешь столько, что все вроде бы должно быть ясно как Божий день!
Но Фандор не поддался на провокацию:
– Не знаю уж, как оно должно быть, но, мой добрый Жюв, объясните мне ради Бога…
И он добавил с добродушной насмешкой:
– Не все же гении, черт побери!
Жюв устроился поудобнее в кресле, полицейский был в великолепном настроении, он упивался тем, что близится его звездный час.
– Хорошо, – ответил он, – слушай, раз не можешь обойтись без объяснений… Мой рассказ содержит мораль, он предостережет тебя, молодой человек, от самой отвратительной, страшной и чудовищной из человеческих слабостей…
– Только-то?
– Да. От любви!..
– Любви?..
– Ну конечно! Ты что, Фандор, не понимаешь? Вся эта трагедия произошла из-за любви!
Фандор злобно насупился.
– Так продолжайте, – сказал он. – Пока я вижу, что Плерматэн любил Фирмену, но не вижу причины…
– Сейчас увидишь! Все объяснение исчерпывается четырьмя фразами…
После истории в Гессе-Веймаре и пропажи поезда Владимир был вынужден исчезнуть, я имею в виду – как князь Владимир; я лично нахожусь в Гессе-Веймаре, ты отправился в Париж, так что руки у него оказались развязаны, так ведь?
– Верно… Тем более подложная телеграмма предписывала мне сидеть смирно…
– Вполне закономерно желая быть в курсе событий, Владимир решает расстаться с собственным именем и выдать себя за рабочего. Он погружается на дно, смешивается со всяким сбродом, принимает обличье Мориса. Отлично. Под видом Мориса Владимир знакомится с Фирменой, честной работницей, в которую безумно влюбляется… Фирмена любит Мориса, меж тем как Морис-Владимир, устав жить впроголодь, изобретает виконта де Плерматэна, при этом чувствуя полную свою безнаказанность: по его убеждению, я все еще в Гессе-Веймаре, а ты скрываешься; итак, он находит, что намного приятнее крутить любовь с Фирменой под личиной богача де Плерматэна, чем под личиной Мориса, от которого он замышляет избавиться. Улавливаешь, Фандор?
– Да, Жюв, продолжайте!
– И тогда происходит забавная штука. Виконт де Плерматэн знакомится с Фирменой, берет ее на содержание, одним словом, обманывает с ней рабочего Мориса, то есть, самого себя! Это, – добавил Жюв с улыбкой, – редчайший пример того, как мужчина сам себе наставляет рога…
– Точно!..
– И тут мой виконт де Плерматэн, по-прежнему безумно влюбленный, разумеется, не смея открыть Фирмене, что является Владимиром и Морисом в одном лице, загорается единственной мечтой: разлучить Фирмену с Морисом и заставить ее влюбиться в виконта, то есть, в самого себя!
– Довольно логично!
– А я что говорю! Но на беду, Фирмена просто чокнулась на Морисе! Она не любит виконта, и он это понимает, тем более, имеет возможность сравнивать очаровательную возлюбленную Мориса со скверной любовницей де Плерматэна! Что делать? У Владимира появляется гениальная идея: покончить с собой, отправить Мориса на тот свет. Таким образом Фирмена достается виконту и, разрази меня гром, думает он, если де Плерматэну не удастся завладеть ее сердцем. Так разыгрывается первый акт трагедии, достойной пера Робера Удэна, секрет которой ты разгадал. Происходит мнимое убийство Мориса. Улавливаешь ход моих мыслей?
– Продолжайте, Жюв, продолжайте!
– Ладно. К несчастью, один знакомый прохиндей по имени Жером Фандор, под давлением обстоятельств принявший обличье Жака Бернара, обнаруживает, что Морис не был убит; тогда его посещает оригинальная мысль: чтобы поднять в цене свои сочинения, присвоить несуществующему Морису псевдоним также несуществующего поэта Оливье. Это порождает чудовищную путаницу, которой, в свою очередь, пользуется Фантомас для своих новых козней. Фантомас хочет избавиться от актера Мике, который, безусловно, его беспокоит. С другой стороны, Фантомас не желает навлечь на себя подозрение в убийстве… Что делать? Он не колеблется… Первым делом он разыгрывает появление Мориса-Оливье в «Литерарии», чем, кстати говоря, должен был здорово ошарашить Владимира де Плерматэна, затем убивает Мике и выдает его за новоявленного Оливье. На кого падает подозрение? Разумеется, на Жака Бернара… Фантомасу ровно это и надо!..
– Да, – вмешался Фандор, – но в этот момент вы опрокидываете его коварные замыслы, доказав, что убитый не Оливье, а Мике…
– Верно… Плюс к тому виконтесса де Плерматэн, иначе говоря, жена князя Владимира, узнает о любовной связи мужа! Она пытается разлучить любовников, устроив на Фирмену отвратительное нападение, и внушает ей, что автором его является виконт. Она совершенно теряет голову: открывает Фирмене, что Плерматэн – это Владимир, то есть допускает оплошность, равнозначную той, которую она совершила за несколько дней до того, написав мне из ресторана, найти который мне не составило большого труда, что я и не преминул сделать… Это позволило отождествить жену князя Владимира с виконтессой.
В этот миг Фандор перебил полицейского:
– Но в этом случае чего мы ждем?.. Жюв, победа, надо арестовать виконта…
Жюв серьезно покачал головой:
– Арестовать виконта… Да… Может быть… Но тут есть одно обстоятельство. Видишь ли, князь Владимир дружен с Фантомасом. Почему?.. Вот это нам и надо узнать прежде всего…
И чуть слышно Жюв добавил:
– Получается, князь Владимир чертовски силен… Это меня беспокоит… Спрашивается…
Жюв оборвал себя; в комнату вошел его старый слуга Жан.
– В чем дело? – спросил Жюв. – Вы разучились стучать?
– Прошу прощения, сударь, но я стучал целых пятнадцать минут, и поскольку никто не отвечал…
– Ладно! Что вы хотите?
– В гостиной дама, которая спрашивает вас…
– Кто такая? Она себя назвала?
– Она дала вот что.
Слуга протянул визитную карточку; бросив на нее взгляд, Жюв сильно вздрогнул.
– Боже! – прошептал он. – Сейчас иду…
Затем спохватился:
– Нет, нам лучше побеседовать здесь. Введите ее, Жан.
Когда слуга удалился, Фандор спросил:
– Господи! Мне это снится?
– Нет, не снится.
– Это она?
– Она!..
Ожидание мужчин длилось несколько секунд. Фандор отступил в глубину комнаты; Жюв ходил взад-вперед большими шагами.
Наконец дверь отворилась, Жан пропустил посетительницу.
– Прошу, мадам.
И перед Жювом предстала княгиня!
Полицейский двинулся навстречу гостье; светский человек до мозга костей, он сделал вид, что находит ее приход совершенно естественным.
– Сударыня, – заявил он, – очень прошу меня извинить за беспорядок, понимаете ли, я старый холостяк…
Княгиню, бледную как смерть, била дрожь; под большими, наполненными слезами глазами пролегли черные тени, во взгляде сквозило безумие.
Не ответив на приветствие Жюва, она пальцем указала на Фандора, которого, разумеется, не узнала.
– Мне хотелось бы побеседовать с вами наедине! – сказала она.
Жюв сделал знак Фандору не двигаться.
– Сударыня, – ответил он, – вам должно быть известно, что присутствие моего друга нисколько не нарушит конфиденциальности нашего разговора… Не сомневаюсь, что вы слышали о Жероме Фандоре… Говорите же, мадам, можете быть совершенно откровенной. Уверен, вы пришли, чтобы сообщить нам нечто серьезное… Слушаю вас!..
Княгиня упала в кресло; закрыв глаза, несколько раз провела рукой по лбу, словно пытаясь избавиться от головокружения.
– Я пришла, – глухо произнесла она, – я пришла… Но я не думала, что вы меня узнаете…
Жюв понял, что пора брать быка за рога.
– Мне известно, – медленно выговорил он, – что виконтесса де Плерматэн зовется княгиней, женой князя Владимира… Мне известно, что княгиня несчастлива.