– С Милошем обращаются хорошо, – продолжал Джин. – Его держат в доме неподалеку от города, где точно – не знаю.
– Значит, его не отправят в тюрьму?
Джин посмотрел в свою тарелку, а потом отодвинул ее, показав тем самым, что тоже потерял аппетит.
– Они собираются устроить показательный суд, Кат.
– Показательный…
У нее это слово ассоциировалось только с театром. Но когда Джин объяснил ей, в чем дело, Катарина увидела сходство. Такой суд и в самом деле являлся разновидностью театрального представления и был рассчитан на то, чтобы оказать воздействие на публику. Правительство решило не допустить превращения известного героя Сопротивления в еще одного мученика вроде Масарика. Они собирались погубить безупречную репутацию Милоша, заставить его признаться в государственной измене, покаяться в преступном намерении распространять ложь о гибели министра иностранных дел. Ему скажут, что именно он должен говорить на суде, и все это будет выставлено напоказ перед чешским пародом и прессой.
– Но он никогда не пойдет на такое! – возмутилась Кат.
– Прежде он сломается, – заметал Джин. – Есть новые способы контролировать волю человека. Это называется «промыванием мозгов». Они используют наркотики, которые надолго лишают человека сна, заставляют его в течение четырех дней подряд прослушивать запись тех слов, которые он должен будет произнести публично. Русские имеют большой опыт в таких делах. Они поделились своими методами со своими друзьями-коммунистами.
Кат закрыла глаза, сильно сжимая веки, чтобы не расплакаться. Но она не могла позволить себе тоже сломаться.
– Значит, на таком судебном разбирательстве у него нет шансов на справедливость! – проговорила она, вновь открывая глаза.
Джин покачал головой.
– А наказание?
– Это ведь государственная измена, Кат. Его могут приговорить к смертной казни.
Кат вскочила из-за стола, будто собираясь убежать из комнаты, убежать от правды. Ее охватило чувство вины. Если бы она смогла убедить мужа послушаться ее, если бы она, как и прежде, много значила для него!
Катарина оторвала пристальный, мрачный взгляд от толстых темных портьер, закрывавших вид из окна.
– Неужели вы ничего не можете сделать? Ведь ваша страна так могущественна!
Ответа не последовало. Потом она почувствовала, что Джин поворачивает ее к себе, чтобы обнять. Кат хотела было оказать ему сопротивление, но, очутившись в кольце его рук, почувствовала, что он хочет только одного: утешить ее.
– Думаю, его можно спасти, – тихо произнес он. – Но самый подходящий для этого человек – это вы.
Катарина вопрошающе взглянула на него снизу вверх. Он отошел от нее.
– Я уже сказал вам, Кат, что этот суд – всего лишь шоу. Чем лучше пройдет цирковое представление, тем большее удовлетворение принесет оно этим «инспекторам манежа». Осчастливьте их, и тогда с ними можно будет иметь дело.
– Но каким образом? – осторожно спросила она.
Джин сделал паузу. Создавалось впечатление, будто ему не хотелось делать Кат такое предложение.
– Об этом мы очень много размышляли. И не только я. Были привлечены сотни экспертов, которые сидят за своими письменными столами там, в Вашингтоне, и пытаются вычислить наилучший способ ведения дел с противоположной стороной. В данном случае все пришли к единодушному мнению, что мы могли бы вызволить Милоша… если вы будете свидетельствовать против него.
Кат пристально посмотрела на Джина, онемев от изумления. На нее нахлынули безумные подозрения. Может быть, он – двойной агент, работающий на противоположную сторону?
– Послушайте меня, Кат! – поспешно продолжал Джин. – Исход этого суда не подлежит сомнению. Речь идет не о том, признают ли его виновным или нет. Все это только пропаганда. Сейчас комми необходимо укрепить свои позиции, ослабить и дискредитировать все элементы сопротивления. Они посадят на скамью свидетелей такую популярную личность, как вы – и тем самым им удастся поколебать общественное мнение. Тогда властям не придется заставлять Милоша свидетельствовать против самого себя, не надо будет устраивать для него «промывание мозгов».
– Даже если бы это и было так, я все равно не смогла бы… – ответила Кат, когда смысл сказанного им дошел до нее.
Джин продолжал, словно не слышал ее:
– Кроме того, они, возможно, вынесут ему более мягкий приговор – всего лишь несколько лет, немного времени, чтобы режим мог расслабиться и насладиться своим успехом. Есть большая вероятность того, что после этого они станут более восприимчивыми к давлению моего правительства. Мы сможем освободить Милоша и заключить соглашение, чтобы вас обоих выпустили из страны.