Они заключили соглашение. Лари будет руководить капитальным ремонтом, наймет архитектора и подрядчика, а затем займется оформлением интерьера. Ее гонорар составит тысячу долларов в неделю плюс небольшая сумма за счет разницы цен при покупке мебели, тканей и других материалов. Хэп не стал определять крайний срок, но сказал ей, что ему не терпится поскорее выехать из Гарлема, где он жил много лет и где в последнее время стало еще больше насилия и бурно идет торговля наркотиками.
– Там стало так плохо, что я даже не могу найти, над чем можно было бы посмеяться, – пошутил он.
Он дал Лари ключи и выписал чек на пять тысяч долларов – ее начальный гонорар и предварительный гонорар архитектору.
В тот вечер она отправилась в клуб и сообщила Сиду Перлману, что бросает работу. Ему было приятно услышать это. Он сказал, что радуется успеху своих служащих. Однако, как и все остальные, Сид не был уверен, что Лари выбрала самый разумный Путь к славе и деньгам, – в особенности после того, как услышал, кто стал ее первым клиентом.
– Хэп? У комедиантов не может быть своего дома. Если они зарабатывают достаточно, то, как правило, живут в гостиничных номерах.
– Хэп не просто комедиант! – бросилась Лари на его защиту. – Он – философ!
– О Боже, надеюсь, что нет. Они там, в Вегасе, не слишком много платят философам.
Вместе с зарплатой он выдал Лари небольшую премию и сказал, что зарезервирует для нее место в первом ряду на премьеру Доми, которая должна была состояться через неделю.
Лари провела первые несколько дней в чердачном помещении Хэпа. Она измеряла, делала эскизы и развивала свои первоначальные идеи. Немало времени ей пришлось посвятить отчистке огромных окон, чтобы можно было видеть, как меняется освещение в течение дня и как оно будет влиять на пространство и цвета отделки.
Лари ожидала, что Хэп будет поблизости, и она сможет показать ему свои наброски и учесть в них его пожелания. Однако через два дня после того, как она приступила к работе, он позвонил ей и сообщил, что его пригласили в течение месяца выступать в одном чикагском клубе. Двери, прежде закрытые для него, теперь распахнулись.
– Хэп, но ведь если я не смогу советоваться с тобой, то не буду знать, отвечает ли мой замысел твоим запросам.
– Лари, я ничего не понимаю в этом. Украшать дома – твое призвание, а мое – играть комедии, поэтому мои понятия об оформлении интерьера могут только вызвать у людей смех.
Хэп немного помолчал.
– Но я скажу тебе только одно. Когда я поселюсь в своем доме, то мне хотелось бы… больше всего ощущать себя джентльменом.
Для человека, выросшего в трущобах, это было точным выражением самой сущности понятия дома. И Лари чувствовала, что знает, как воплотить эту мечту в жизнь.
Лари наблюдала Флауэр за работой, Лари видела основы, на которые опиралось мастерство декоратора. Она знала, что есть книга, которую Хейли считала «библией» дизайна интерьеров, фундаментом, на котором базировались все основополагающие принципы, придававшие ее творчеству единый сталь. Эта книга называлась «Оформление домов» и была издана в 1902 году великой американской писательницей-романисткой Эдит Уортон – богатой женщиной, членом ньюпортской элиты – и Огденом Кодманом, ведущим декоратором того времени, оформившим многие ньюпортские особняки. Задуманная как первое практическое пособие, книга, разумеется, была предназначена исключительно для высшего слоя общества, поэтому она изобиловала такими устаревшими рекомендациями, как желательность установки зеркал при оформлении бального зала в любом доме. И в то же время это было первое американское издание, посвященное исключительно дизайну интерьеров, прослеживающее его эволюцию, начиная от дворцов римских императоров и французских королей, и определяющее его как важную отрасль архитектуры, а не какое-нибудь легкомысленное дополнение. Читая эту книгу, Лари уверилась в том, что работа, которой она хотела заниматься, украшала человеческое существование. Книга написана представителями богатой элиты и для элиты, она утверждала, что наступит день, когда уделить внимание украшению своих жилищ смогут все слои общества.
«Каждое изящное лепное украшение, каждая тщательно продуманная деталь со временем проложат себе путь и в деревянный домик, построенный плотником», – писали авторы.
Закончив чертежи, Лари позвонила Хелен Каридис, своей второй соседке по квартире во время обучения в Школе дизайна. Она уже несколько лет работала в незначительной должности в крупной нью-йоркской фирме, занимавшейся проектированием офисных зданий. Они встретились на чердаке. Хелен посмотрела эскизы Лари и согласилась перенести конструктивные элементы в архитектурный проект.
– Если у тебя нет подрядчика, в этом я тоже могу тебе помочь, – сказала Хелен.
В течение последнего года она жила с молодым адвокатом, с которым познакомилась случайно.
– Только не говори мне, что он – адвокат, который на самом деле хочет быть строительным подрядчиком! – воскликнула Лари.
– Нет, это не он, а его брат. На самом деле он хочет быть писателем-романистом, но, чтобы заработать на жизнь, руководит небольшой бригадой рабочих, занимающейся ремонтом помещений.
В то время это был неплохой способ заработать деньги. В городе шла настоящая революция жилищного строительства. Здания, построенные в двадцатых и тридцатых годах и с тех пор сдававшиеся в аренду, были преобразованы в кооперативы. Как только жильцы стали хозяевами своих квартир, они начали тратить деньги на то, чтобы увеличить комнаты, сделать дополнительные встроенные шкафы и модернизировать кухни.
Лари согласилась встретиться с другом Хелен, проверить его рекомендации и договориться о цене.
Когда к вечеру она вернулась домой, Доми репетировала песни, которые ей предстояло спеть перед публикой на следующий день. Приободренная тем, что теперь у нее наконец появилась любимая работа, Лари могла наслаждаться в предвкушении успеха Доми. Она села послушать ее и стала тем временем вскрывать почту. Увлекшись музыкой, она прочитала две строчки письма, написанного от руки по-английски, прежде чем осознала его важность. Пробежав взглядом по конверту, Лари увидела чехословацкие марки с портретом Густава Гусака и почтовый штамп, указывавший на то, что письмо было отправлено в июле. Потом ее взгляд снова обратился на письмо.
Мисс Данн,
Пишу вам, чтобы сообщить смерть моего отца, папа Фредерика Морганштерна. Как он желал, я сообщаю вам, что ваш подарок остается в целость и сохранность до тех пор, когда вы приехать и попросить у меня. Мой отец просил меня говорить вам, чтобы вы знать, что дама с единорогом тоже жива, хотя никогда не говорить в какое место. Да благословляет вас Бог.
Ирина Зеркич (Морганштерн)
Лари снова просмотрела письмо с первого предложения до последнего. Она мысленно жонглировала словами, взвешивая их возможное значение, словно это был шифр, который нужно было расшифровать. «Дама с единорогом» – это ее мать, какой она была изображена на прекрасном гобелене Кирменов. «…тоже жива» – предположительно, это было сказано только для того, чтобы подчеркнуть, что гобелен сохранился и находится в надежном укрытии. «Никогда не говорить в какое место» – это, вероятно, означает, что его местонахождение остается в секрете и этот секрет перешел теперь к дочери Фредди. Но если сделать одно небольшое изменение, то слова приобретают совершенно другой смысл. Дама с единорогом жива тоже! Фредди передал информацию о том, что Кат не умерла, и вот теперь Лари сообщали об этом такими словами, чтобы цензоры ничего не поняли, если письмо будет вскрыто. Там, где говорилось, что Фредди держал в секрете тайник – разве не могли эти слова относиться к местонахождению Кат? Лари вскочила со стула.