Он отвез ее в аэропорт и подошел вместе с ней к самому проходу на посадку. Обняв Лари на прощание, Дэвид нежно поцеловал ее.
Но тут прозвучал «последний звонок» на самолет до Нью-Йорка. Она высвободилась из его объятий.
– Останься, Лари!
– Ох, Дэвид, рыцарь в сверкающих доспехах сейчас нужен мне даже больше, чем десять лет назад, и я счастлива, что ты хочешь играть эту нелегкую роль. Но ведь ты уезжаешь. Все рыцари имеют обыкновение пропадать на двадцать лет, отправляясь в свои крестовые походы. Я уже растратила слишком большую часть своего сердца на людей, которые исчезли из моей жизни.
– Меня не будет некоторое время, но я не допущу, чтобы какой-то крестовый поход разлучил меня с тобой!
Ох уж эти обещания, думала Лари, уходя. Она представила себе, что Милош говорил нечто подобное Кат. И вот теперь они потеряли друг друга навсегда.
ГЛАВА 30
Руководить проектом по перестройке и оформлению чердака Хэпа было не просто приятно, а радостно – словно складывать кукольный домик, но только в большом масштабе. Каждое утро Лари рано вставала и отправлялась в будущее жилище комика, чтобы проверить, как продвигается работа. Оказалось, что она сделала прекрасный выбор, наняв подрядчика Джерри Локриджа, которого ей рекомендовала Хелен. Это был рослый блондин шведского происхождения. Ему было тридцать два года, он был женат и, как сказала Хелен, собирался бросить свое занятие, как только ему удастся продать роман, над которым он работал несколько лет. Со времени своей службы у Флауэр Лари знала, что подрядчикам свойственно браться сразу за несколько заказов и не беспокоиться о соблюдении графика строительных работ, потому что, как только подписывался контракт, клиенты оказывались в их власти. Джерри довольствовался только одним заказом и уделял ему все внимание. Вознаграждение, которое он просил, было вполне разумным. Три плотника-ирландца из его бригады были умелые и добродушные, а электрик и сантехник появлялись в нужное время.
Так как строительные работы продвигались успешно, Лари обычно не задерживалась на чердаке больше часа и отправлялась дальше – в здание «Д и Д», чтобы выбрать ткани, к столяру-краснодеревщику, который трудился над встроенной мебелью, к поставщику мрамора, в оптовый магазин скобяных изделий за дверными ручками, ручками для кухонных шкафов и водопроводные краны для ванной. Чтобы создать дом, нужно принять столько же решений, сколько мазков делает художник на картине.
Лари все время помнила о единственном условии, которое поставил ей Хэп: он хочет чувствовать себя в своем доме джентльменом. Она долго думала о том, что это означает применительно к дизайну, и решила, что для Хэпа, человека большого природного ума, сущность понятия «быть джентльменом» заключается в том, чтобы иметь собственную библиотеку.
Поэтому в самом центре похожего на пещеру чердака устроили большую круглую комнату с высокими стенами, вдоль которых шли антресоли. Потолок библиотеки находился как раз под крышей чердака, и это позволило устроить куполообразный застекленный шок, пропускавший дневной свет. Стены от пола до потолка были обшиты панелями из блестящего вишневого дерева. Они перемежались с полками, которые предстояло заполнить книгами. Согласно представлениям Лари в этой комнате должна была присутствовать атмосфера мужского клуба – кожаные кресла, диваны с темно-зеленой бархатной обивкой, антикварные столики у стен, глобус и персидские ковры.
Как только в самом сердце чердака было сооружено это серьезное и несколько суровое хранилище знаний, Лари решила, что теперь у нее есть возможность оформить другие комнаты менее традиционно. Кухня была вполне современной – нержавеющая сталь, мрамор, встроенные светильники. Однако она была отделена от открытой столовой с парадным столом и стульями старомодным сатуратором для приготовления газированной воды, который Лари приобрела у одной разорившейся компании. Спальня представляла собой нечто вроде дома такого, в каких жили плантаторы в колониях – с мебелью из черного дерева, стенами, обитыми тканью из волокна рами.
Вместо занавесок висела тонкая, как паутинка, противомоскитная сетка, на которой по заказу Лари ее подруга-художница Дженни нарисовала по шелковому трафарету оригинальные изображения огромных тропических цветов. Кроме библиотеки, была еще большая гостиная с занавесками пастельных гонов с геометрическим рисунком и современной итальянской мебелью.
Лари рискнула также купить некоторые произведения искусства. В том же самом районе, где находился чердак Хэпа, открылось несколько художественных галерей, владельцы которых воспользовались дешевизной сдаваемых в аренду площадей. В одной из них Лари отыскала несколько написанных маслом картин в стиле примитивизма, изображавших жизнь на старинных плантациях. Эти полотна были созданы восемьдесят лет назад бывшим рабом. Лари подумала, что Хэп оценит талант чернокожего художника.
Хэп отсутствовал почти три месяца. После выступлений в ночном клубе в Чикаго он направился в Сент-Луисе, а теперь снова вернулся на месяц в Лас-Вегас. Он звонил Лари только для того, чтобы узнать, сколько денег ей нужно, чтобы продолжить работу. Он никогда не подвергал сомнению запрашиваемую сумму, и через несколько дней всегда приходил чек.
– Хэп, твою квартиру можно закончить через пару месяцев, но будешь ли ты когда-нибудь жить в ней? Я могу работать не так напряженно, если пока ты не собираешься осесть в Нью-Йорке, – сказала она ему однажды, когда он позвонил ей в начале августа.
Его карьера не просто стартовала, а устремилась к заоблачным высотам. Хэп сообщил ей, что после Вегаса он возвращается в Лос-Лнджелес, чтобы обсудить серию выступлений на телевидении и второстепенную роль в фильме.
– Милая моя, чем больше я скачу туда-сюда, тем острее понимаю, что это место нужно мне, чтобы отдыхать душой.
Лари продолжала работать не покладая рук. Анита упрашивала ее приехать в Ньюпорт, чтобы хоть немного насладиться летним сезоном, но она отказывалась.
Выступления Доми в кабаре «Горький конец» в июле имели такой успех, что Сид продлил ее контракт на август. За последние несколько недель в клуб приезжали несколько влиятельных агентов. Все они просили представить им Доми и обещали устроить для нее контракт на звукозапись. Она отвечала каждому, что рассмотрит его предложение, а потом бросала их визитные карточки в футляр гитары.
– Ты что, ненормальная? – в отчаянии крикнула Лари, когда Доми однажды утром сообщила ей, что пропила еще одного агента.
– Я не могу дать согласие, пока не встречусь с сеньором Орном, – объяснила Доми.
Она неоднократно звонила в офисы Берни, чтобы пригласить его на свое выступление. Ей ни разу не удалось поговорить с ним, но Доми много раз просила передать ему свое приглашение. Однако пока что он не проявлял ни малейших признаков интереса.
– Доми, это просто сумасшествие – дожидаться Орна. У Берни был шанс, но он не воспользовался им! – спорила с ней Лари.
Доми широко улыбнулась.
– Ах, si. Но от этого будет только приятнее, когда я заставлю его переменить решение.
Так что дело было скорее в гордости, а не в интуиции. Лари считала, что Доми совершает ошибку, но была слишком занята своей собственной работой, чтобы вмешиваться.
Но когда прошли пять недель выступлений в кабаре и Доми осталась без контракта, Лари забеспокоилась. Однако Доми сохраняла спокойствие. Она сочиняла новые песни и довольствовалась тем, что Сид обещал через пару месяцев снова предоставить ей возможность выступать у него. За время работы в кабаре Доми скопила три тысячи долларов. Такой большой суммы у нее не было никогда в жизни.
Наконец Лари сама позвонила в нью-йоркское отделение фирмы Орна. Секретарша сказала, что Берни находится в Лондоне в поисках новых талантов, но скоро должен вернуться в Нью-Йорк. Лари оставила свой номер телефона и добавила, что дело у нее срочное.
На следующее утро, на рассвете, Берни позвонил из Лондона.