Вынуждена работать самостоятельно! Мысли Лари вернулись к тому мрачному периоду в ее жизни, который наступил после того, как Флауэр выгнала ее, а потом не дала ей устроиться на работу у других декораторов. Неужели она сделала это, чтобы помочь ей? Или Флауэр просто пытается вернуть ее доверие после всего, что произошло? Если бы Лари не познакомилась с Хэпом… если бы она не знала известного фотографа…
Впоследствии она, несомненно, нашла бы другой путь. Ничто не могло бы помешать ей заниматься любимым делом. Возможно, Флауэр знала это, потому что сама начинала так же.
– Я поняла, что обязана вам гораздо большим, чем думала раньше, – проговорила Лари.
– Только не надо сентиментальничать! – накинулась на нее Флауэр. – Ведь наполовину причина заключалась в моей слабости. Я не могла себе представить, что мне в моем собственном доме придется состязаться с твоим талантом, который нервировал меня. По крайней мере, в то время.
Потом ее голос смягчился.
– Но теперь ситуация изменилась. Нам уже не нужно соревноваться. Ты приобрела имя, и мы можем работать на равных.
– Мне еще далеко до того, чтобы встать на одну ступеньку с вами, – почтительно возразила Лари.
Флауэр улыбнулась.
– Благодарю тебя, дорогая. Но я смотрю фактам в лицо. Сейчас твое время, не мое. Я иду к закату. И все же… я не смогу просто так закрыть свой бизнес.
Она остановилась и повернулась к Лари.
– Вот почему я хочу предложить тебе объединение.
– Между нами? – удивилась Лари. Флауэр кивнула.
– Как равноправными партнерами. Создать фирму «Хейли – Данн Инкорпорейтид».
Лари была сражена. Ее клиентура расширялась. Успешное завершение работы над оформлением офиса Берни Орна привело к тому, что у нее появились новые клиенты из его корпорации, а также заказы от многих музыкантов, дела которых он вел. Но даже с учетом этого, если рассматривать вопрос в чисто финансовом плане, для Флауэр такое слияние фирм было бы невыгодным. Многочисленный персонал и просторные служебные помещения позволили ей выполнять гораздо больший объем заказов. Кроме того, она производила и продавала собственные ткани и недавно начала оформлять лицензию на изготовление и продажу постельного белья и других товаров для дома, что обещало приносить немалые доходы.
– Я подумала, что мы могли бы прекрасно дополнять друг друга, – продолжала Флауэр. – Молодость и старость. Традиции и свежее вдохновение.
Потом легкая улыбка тронула ее губы, и она добавила:
– Красавица и чудовище.
– Флауэр, я даже не знаю, что ответить. Это очень щедрое предложение…
– Догадываюсь, что теперь ты неохотно пожертвуешь своей с трудом завоеванной независимостью. Но через несколько лет я полностью отойду от дел, и ты будешь руководить фирмой «Хейли – Данн» самостоятельно.
Они дошли до Мэдисон-авеню. Флауэр сказала, что сможет самостоятельно вернуться в свой магазин.
– Не отказывайся сразу, Лари! – бросила она на прощание. – Пожалуйста, подумай об этом!
– Конечно, подумаю. И что бы я ни решила, я польщена вашим предложением.
Лари заколебалась, размышляя, обнять ли ей Флауэр или нет. В конце концов она просто протянула руку, старуха проворно пожала ее, а потом пошла прочь, к Мэдисон-авеню. Лари стояла и смотрела, как море пешеходов расступалось перед Флауэр, словно вода перед носом линкора.
«Хейли – Данн… Звучит довольно приятно», – подумала Лари.
Работы у Лари все прибавлялось, а преклонные годы Аниты не позволяли ей часто путешествовать, поэтому они почти не виделись, хотя часто разговаривали по телефону. Лари планировала в следующий раз встретиться с Анитой в День благодарения, но, узнав, что Джин и его жена тоже собираются провести этот праздник в «Морском приливе», даже расстроилась.
– Они приедут только для того, чтобы осмотреть дом, баби, и ты это знаешь, а вовсе не потому, что беспокоятся о ком-нибудь из нас. Это то же самое, что разделить индейку с парой стервятников.
– Лари, ведь Джин – наша семья. А в День благодарения семьи собираются вместе.
Лари могла бы заметить, что о ее происхождении ничего достоверно не известно, но, беспокоясь об Аните, не стала бередить старую рану. Она пообещала приехать пораньше, чтобы они могли провести какое-то время наедине.
Однако до праздника оставалось еще две недели, когда однажды поздно вечером Лари позвонил Майк.
– Приезжай поскорее, – сказал он Лари. – Миссис Анита требует тебя…
В ту минуту это звучало как просьба умирающей. Когда Лари спросила, что произошло, Майк рассказал ей, что Анита прилегла вздремнуть перед обедом, но позже он не смог разбудить ее. К тому времени, когда прибыл доктор, она пришла в сознание, но была частично парализована. Врач поставил диагноз «удар» и хотел перевезти ее в больницу. Но Анита наотрез отказалась, и доктор предпочел уступить ее желанию, чтобы не ухудшить состояние больной.
– Она чувствует, что скоро умрет, мисс Лари. И уж раз ей суждено покинуть этот мир, она хочет начать свой путь только под родной крышей.
– А что говорит врач?
– В домашних условиях он не может поставить точный диагноз. Речь идет о том, проживет ли она еще один день или десять дней. Анита клянется, что не отправится ни в больницу, ни на небеса, пока ты не приедешь сюда.
Лари не стала ждать до утра. Она взяла напрокат автомобиль и поехала прямо в Ньюпорт. Небо сменило пурпур заката на лиловый цвет рассвета, когда она свернула на подъездную дорогу к «Морскому приливу». Приближаясь к дому, Лари овладели воспоминания о том времени, когда она, испуганная маленькая девочка, впервые увидела его. Какими добрыми и любящими были они все – Майк, Мэри и Анита! Без них она, возможно, никогда не обрела бы душевного спокойствия. Даже сам дом, казалось, был живым существом и воспитывал ее. Его величие и красота, какими бы поблекшими они ни были, помогли вдохнуть в нее честолюбивые планы, которые она теперь с успехом воплощала в жизнь.
Она отперла дверь своим ключом и направилась прямо в спальню Аниты. Майк дремал в кресле у окна, но сразу же проснулся, как только Лари появилась на пороге. Он на цыпочках подошел к Лари и обнял ее. Анита спала. Он повел Лари обратно в холл, где они стали беседовать вполголоса. Майк сказал, что Анита определенно слабеет. Доктор приходил еще раз и предложил отвезти в больницу.
– Но она была непоколебима, – продолжал Майк. – И я поддержал ее. Ведь, в конце концов, она хочет встретить свой последний час у себя дома, что бы ни случилось. Надеюсь, что поступил правильно.
– Если бы речь шла о ком-нибудь другом, я тоже могла бы усомниться в этом, – успокоила его Лари. – Но ведь мы знаем, что «Морской прилив» – ее жизнь, Майк. Отняв его у Аниты, мы только приблизим ее конец.
Лари сказала, что останется с Анитой, и велела Майку пойти отдохнуть.
Сидя в кресле у окна, она наблюдала, как солнце выползало из-за горизонта, пока не примостилось над ним, словно светящийся шар на туго натянутой проволоке. Потом раздался голос Аниты.
– Майк… Она еще не приехала?
Лари подошла к кровати и присела на краешек.
– Я здесь, баби.
Анита, утопавшая в подушках, улыбнулась ей.
– Ах, мое прекрасное, прекрасное дитя, – произнесла она слабым голосом. – Это действительно ты… или я уже среди ангелов?
Она попыталась поднять руку, чтобы коснуться лица Лари, но задача оказалась для нее непосильной.
Лари схватила ее руку и поднесла к своей щеке.
– Ты со мной, баби, здесь, в «Морском приливе».
– Да… и здесь я хочу умереть, а не в какой-нибудь безобразной белой…
– Не говори о смерти. Ты снова поправишься. Анита слабо улыбнулась.
– Дорогая… на ночном столике… Майк должен был оставить там для тебя конверт…
К лампе был прислонен большой конверт из манильской бумаги. Лари взяла его и вынула отпечатанный на машинке юридический документ на нескольких страницах. Заголовок в верхней части листа гласил: «Последняя воля и завещание Аниты Ливингстон-Данн».