Анита с любовью смотрела на эту прелестную девочку, которая так неожиданно вошла в ее жизнь, и думала о том, что бы ей такое сказать, чтобы вернуть Лари уверенность в себе.
– Ларейна, – произнесла наконец пожилая женщина, – знаешь ли ты, что Господь наградил тебя необычайной красотой?
Лари отвернулась от окна и слегка вздрогнула – может быть, просто пожала плечами.
– Что за вопрос! – пробормотала она, словно ее оскорбили.
– Ответь мне! – настаивала Анита.
Лари снова устремила взгляд на океан. После долгого молчания она произнесла:
– Иногда я действительно спрашиваю себя: разве есть что-то плохое в моей внешности? Или, может быть, это из-за того, что… я немодная? Поэтому я и осталась одна?
Она опустила глаза.
– Моя дорогая девочка, ты необыкновенно красива. И это не какая-нибудь заурядная красота. Ты исключительно…
Ох, баби! – Лари соскочила с кресла – Ты просто хочешь приободрить меня? Анита улыбнулась.
– Я никогда не говорила тебе этого раньше, потому что боялась возбудить твое тщеславие. Но за пять лет я убедилась в том, что ты не тщеславна и никогда не будешь такой. Думаю, пришло время предпринять что-нибудь, чтобы окружающие могли оценить тебя.
Лари на мгновение взглянула в зеркало на двери платяного шкафа, потом повернулась к нему спиной и покачала головой.
– Ты недоумеваешь, почему тебе приходится искать дружбу, – продолжала Анита. – Частично, может быть, потому, что те, кто отвергает тебя по той или иной причине, воображают, что это не обидит тебя так, как обидело бы других. Ведь они настолько уверены в том, что у тебя есть все, чего ты пожелаешь!
Анита окинула взглядом стены.
– То же самое и с этим домом, ты же знаешь. Он такой красивый и большой, что прохожие, должно быть, думают, что его владельцы имеют все. Но ведь у нас тоже есть свои проблемы, не правда ли?
Лари задумчиво посмотрела на Аниту. Это сравнение возникло потому, что упорная борьба Аниты за сохранение этого огромного особняка с каждым годом становится все труднее.
Анита поднялась и подошла к Лари.
– Милая моя девочка, не нужно ни сожалеть о своей красоте, ни излишне гордиться ею. Но если хочешь относиться к ней так, как следует, ты должна полностью осознавать ее. Ты должна помнить о том, что может наступить время, когда она сделает твой жизненный путь более гладким, но не забывай – она же может отгородить тебя от людей или накликать беду.
– Ты говоришь так, словно я околдована злыми волшебницами из сказок, которые ты мне часто читала, – заметила Лари.
Анита улыбнулась.
Может быть, это чуть-чуть похоже. Но для того чтобы победить силу этих чар, тебе надо помнить, что блестящая поверхность может помешать людям разглядеть твою душу. Если они судят о книге по обложке, пусть видят, что книга представляет собой только то, что есть на поверхности. Нет, подожди, это не совсем то, что я…
Но Лари громко рассмеялась и не слышала ее.
– Не обращай внимания, баби! – сказала она наконец. – Я знаю, что ты имеешь в виду.
После этого разговора Лари часто размышляла над словами Аниты. Действительно ли она красива? Но почему ей кажется, что внешность не имеет большого значения? Она вспомнила первый разговор с отцом, когда он рассказывал ей о том, как влюбился в Кат Де Вари. Прося прощения у Лари за те страдания и волнения, которые причинила ей их связь, он сказал:
– Я не мог не полюбить твою мать, ведь она была так прекрасна!
Однако это не помешало ему покинуть ее, допустить, чтобы она попала в тюрьму. И хотя сама Лари тоже была красива, отец лишь редкими визитами напоминал о своем существовании. Два или три раза он собирался взять дочь к себе в Вашингтон на время школьных каникул, чтобы она провела вместе с ним неделю, но планы эти отменялись из-за разного рода срочных дел в правительстве. По крайней мере, так он говорил.
Возможно, она прекратила бы попытки сблизиться с отцом, если бы не познакомилась с Доми.
Однажды поздней осенью Лари вышла на большую лужайку за домом, чтобы сгрести опавшие листья и сжечь их.
Она почти закончила работу, когда увидела, что прямо к ней мчится незнакомый бело-коричневый спаниель. Собака, очевидно, пролезла через дыру в заборе, который отделял лужайку за домом от знаменитой «тропы по утесам», общественной дороги, которая на протяжении многих миль тянулась по скалистому берегу океана, проходя мимо многих особняков Золотого берега. Собака прыгнула прямо в аккуратную кучу листьев и разбросала их, за одну минуту уничтожив плоды почти часового труда. Лари погналась за непрошеным гостем, но это было бесполезно.
Потом с другой стороны забора появилась хозяйка спаниеля и стала звать своего любимца. Это была совсем юная, примерно такого же возраста, как Лари, невысокая и очень хорошенькая девочка с черными волосами, большими черными, как оникс, глазами и кожей цвета полированного золота. Лари подошла к ней и сказала, чтобы девочка обошла забор до входа в «Морской прилив» и забрала собаку.
Девочку звали Доменика Рей, или попросту Доми. Она рассказала Лари на ломаном английском языке, что приехала из Венесуэлы и провела лето вместе со своей матерью во «Дворе волн» – другом особняке Золотого берега, который стоял недалеко от «Морского прилива». Когда Лари спросила Доми, навещал ли их отец, она ответила, что у нее нет отца.
И вот эта девочка-иностранка без отца с шумом побежала вокруг огромного летнего дворца вместе с собакой по кличке Элвис. Лари решила, что ей и Доми Рей суждено стать подругами.
Помня о совете Аниты, Лари решила не стесняться и добиваться дружбы. В следующую субботу она отправилась на велосипеде по Бельвю-авеню во «Двор волн». Когда домоправительница впустила ее, она сразу же увидела, что дом закрывают после летнего сезона: складывают на хранение матрасы, накрывают чехлами мебель, запирают на засовы ставни на огромных окнах в парадных комнатах. Богатая венесуэльская семья – хозяева этого особняка – уже перебрались в другой свой дом на Французской Ривьере. Доменика и ее мать были служанками, их оставили закончить работу в доме и закрыть его.
Лари тоже начала помогать им, и в тот день они заложили фундамент своей дружбы – несмотря на то, что чем больше девочки общались, тем сильнее проявлялась разница между ними. Пока они ходили по дому, Доми не таясь рассказывала о том трудном пути, который ей пришлось пройти, чтобы стать служанкой, что для нее было большим достижением.
Лари узнала, что пока Доми не исполнилось семь лет, ее семья принадлежала к «los marginales» – обитателям трущоб на склоне горы в столице Венесуэлы Каракасе. Их называли «крайними» не только потому, что они жили на окраине города, но и потому, что существовали в условиях, почти неприемлемых для человека. Жилище Доми представляло собой лачугу, построенную из деревянного хлама и распрямленных жестяных банок из-под масляной краски, без водопровода и электричества, а нечистоты потоком текли по улице. Отец ее был мелким воришкой. Он никогда не состоял с ее матерью в браке, хотя у них было четверо детей, среди которых Доми была самой младшей и единственной девочкой. Один из ее братьев умер от тифа, а потом отец исчез, взяв с собой двух других сыновей, чтобы сделать из них своих сообщников. Покинутая, без всяких средств к существованию, мать Доми стала ходить по улицам Каракаса, стучать в двери богатых домов и предлагать себя и своего ребенка в качестве прислуги, прося вместо оплаты только еду и место для ночлега. В конце концов их наняла состоятельная пожилая супружеская пара, которая заставляла мать и дочь трудиться семь дней в неделю. Однако это было лучше, чем голодать и жить в грязи. Доми сказала, что на той первой работе они провели всего лишь несколько лет, но не сообщила, при каких обстоятельствах покинули это место. Они получили рекомендацию как трудолюбивые служанки, и их наняли теперешние хозяева – супружеская чета Пеласко, владевшая миллионами акров сельскохозяйственных угодий, нефтяными скважинами и изумрудными копями.