Семейство — без мисс Сампсон — расселось вокруг стола, и Джонатану отвели место слева от Миранды. Люси села во главе стола, хотя Джайлс и ворчал, как обычно, что в отсутствие брата это место должно принадлежать ему.
Такой спор шел каждый раз, и Люси сказала, как делала прежде:
— Успокойся, Джайлс, и начинай обедать, а если тебе не нравится твое место, можешь пообедать в детской.
Это возымело свое действие, и мальчик замолчал.
Миранда не забыла о возражениях капитана Мюррея против ее пребывания в доме, но он больше об этом не заговаривал. Возможно, он и вправду полагал, что увеличение числа обитателей дома еще на два человека задаст горничным слишком много работы, и Миранда жалела, что нельзя сказать ему, что они вполне привыкли заботиться о себе сами. Джентльмену не понять таких вещей.
— Это ваш первый приезд в Лондон, мисс Дрейк? — спросил он, прервав ее мысли.
— Нет… я уже бывала здесь как-то. Некоторое время назад, разумеется. — Она уклонилась от прямого ответа, но если бы она призналась, что побывала в столице всего месяц назад, Люси и дети спросили бы, почему она тогда не заехала к ним.
— И как вы находите, он очень изменился?
— Капитан, — со смехом ответила Миранда, — я приехала всего лишь несколько часов назад. У нас не было времени на осмотр города.
— Разумеется. Прошу извинить меня, я не собирался устраивать вам допрос.
— Ну, Джон, — воскликнула Люси. — Дайте же Миранде съесть обед. У вас еще будет много времени для бесед.
Джонатан послушно замолчал и продолжил трапезу. Ему хотелось бы сидеть напротив приезжей, так, чтобы на неё можно было смотреть, не боясь показаться слишком любопытным. Сидя же, как сейчас, рядом с ней, он мог смотреть на нее только, когда они разговаривали. Что ж, по крайней мере, как сказала Люси, у них еще будет время побеседовать позже.
Когда обед закончился, Джонатан поспешно встал и отодвинул стул Миранды. Она поблагодарила его улыбкой, но спросила:
— Нам уже пора оставить вас, сэр, насладиться вашим портвейном в одиночестве?
— Нет… Это делается только на официальных обедах, не в кругу семьи. И я не думаю, что мне будет так уж приятно пить портвейн, если… если я останусь в одиночестве. — Он чуть было не сказал «если не будет рядом вас», но побоялся, что она сочтет его слишком дерзким.
Он предложил ей руку, и Миранда позволила ему проводить ее из столовой. Насколько приятнее он сейчас, подумала она, чем казался днем, когда он пытался уговорить Оуэнсов не оставлять ее жить здесь. Почти так же приятен, как тогда, когда она впервые увидела, как он идет к ней через всю комнату. У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила, что сделает его героем своей новой книги.
— Что-нибудь не так? — спросил он.
— Нет-нет, ничего, сэр. Я только подумала, как они все добры.
— Ну, это неудивительно. — Как кто-то мог быть не добр к ней?
— Пожалуй, что удивительно — в каком-то смысле. У меня не было семьи, никого, кроме Самми. Я не привыкла к братьям и сестрам… и к названым кузенам.
— Может быть, вы позволите этому кузену показать вам сад? Он не велик, но стараниями Люси и миссис Хэмпхилл очень привлекателен, по-моему.
— Да… я была бы очень рада. — Она невольно бросила взгляд в сад, куда надо было спускаться по ступеням.
Джонатан ободряюще улыбнулся.
— Прогулки при таких ранениях очень полезны, или, по крайней мере, так мне сказали.
— Тогда я буду рада прогуляться.
Когда они вышли из боковой двери на крошечную террасу, их увидел Джайлс и собрался пойти за ними. Перехватив взгляд Люси. Диана ухватила его за руку. — Не мешай им, — велела она.
— Но я хотел спросить Джона…
— Обо всем, что тебе нужно, ты можешь спросить его в другой раз. Он тут бывает почти каждый день. Дай ему поговорить с Мирандой.
— Но он же может разговаривать с нами обоими.
— Нет, — решительно сказала Люси. — Ты не увяжешься за ними. Бывает, когда людям не хочется слушать то, что ты можешь им сказать.
Джайлс надулся, но подчинился. Ничего не зная об этом, Джонатан вел Миранду по пологим ступеням, ведущим в сад.
— Ах, что это так хорошо пахнет? — спросила она, вдыхая воздух.
— Ландыши. — Он нагнулся к уголку возле ступеней и сорвал несколько стебельков. Прикосновение к ее руке, когда он вложил в нее цветы, пронзило его, словно электрический ток. Он чуть не уронил тонкие стебельки, когда ее пальцы сомкнулись вокруг них.