Актриса. Да… Размышлять — это такое несчастье.
Граф. У меня слишком много времени, вот я и размышляю. Видите ли, фройляйн, право, я надеялся, что, когда меня переведут в Вену, все изменится к лучшему. Все же здесь есть чем отвлечься, где развлечься. Но в сущности все осталось как было и там.
Актриса. А где это — там?
Граф. Там? В захолустье, знаете ли, в Венгрии, в гарнизонах, где я служил.
Актриса. А что вы делали в Венгрии?
Граф. Как я сказал, сударыня, служил.
Актриса. Да, но зачем же вы оставались там так долго?
Граф. Уж так вышло.
Актриса, Ведь эдак и с ума можно сойти.
Граф. Отчего, собственно? Дел там даже больше, чем здесь. Знаете ли, фройляйн, рекрутов обучать, лошадей объезживать… Кроме того, места там вовсе не такие скучные, как принято думать. Эти низины, знаете, они так прелестны, а солнечные закаты, ах, даже жаль, что я не художник, иной раз так подумаешь, вот был бы я художником, я бы все это изобразил. В полку у нас был один, некто Сплени, вот он это умел. Но вам все это скучно, должно быть.
Актриса. Что вы, я прямо роскошествую по-царски.
Граф. Видите ли, фройляйн, с вами можно просто поболтать, об этом и Лулу мне говорил, а это такая редкость.
Актриса. Особенно в Венгрии.
Граф. Но и в Вене тоже! Люди везде одинаковы; там, где их больше, больше и толкотни, вот и вся разница. Скажите, фройляйн, а вы — любите ли людей?
Актриса. Люблю? Да я их ненавижу! Видеть их не могу! Да я никого и не вижу. Я всегда одна, в этот дом никто не приходит.
Граф. Видите ли, я так и полагал, что вы великая мизантропка. В искусстве это не редкость. Когда так витаешь в высших сферах… Но вам-то легко. Вы по крайней мере знаете, зачем живете!
Актриса. Кто вам это сказал? Я понятия не имею, зачем я живу! ГРАФ. Умоляю, фройляйн, — успех, слава…
Актриса. Разве в этом счастье?
Граф. Счастье? Умоляю, счастья не бывает на свете. Вообще, как раз о чем больше всего говорят, того-то и не существует… Любви, например. Тоже из этого ряда.
Актриса. Тут вы, пожалуй, правы.
Граф. Наслаждение… Опьянение… согласен, возразить трудно… Это надежно. Коли я наслаждаюсь, то знаю, что наслаждаюсь… Или я опьянен, превосходно. Это тоже надежно. А прошло, так уж и прошло.
Актриса(величественно). Прошло!
Граф. Но если… как бы это выразить… если не отдаваться моменту, а все думать о том, что было, или о том, что будет… так ничего и не будет… Прошлое печально, будущее туманно… А посередине — конфуз… Разве я не прав?
Актриса(кивает, глядя на него широко открытыми глазами). В самую точку.
Граф. Видите ли, фройляйн, кто понял это, тому уже все равно — жить в Вене, или Пеште, или Штайнамангере каком-нибудь. Вот, к примеру… куда позволите положить каскетку? Ага, благодарю… О чем то бишь мы говорили?
Актриса. О Щтайнамангере.
Граф. Верно. Таким образом, разница не велика. Сижу ли я в казино вечером или в клубе — все едино.
Актриса. А как это все связать с любовью?
Граф. Если верить в нее, то всегда найдется некто, кто тебя любит.
Актриса. Например, фройляйн Биркен.
Граф. Право не понимаю, фройляйн, почему вы все склоняете эту Биркен.
Актриса. Да ведь это ваша возлюбленная.
Граф. Да кто это сказал?
Актриса. Все это знают.
Граф. Кроме меня, как ни странно.
Актриса. Из-за нее у вас была даже дуэль!
Граф. Может быть, меня застрелили, а я и не заметил.
Актриса. Что ж, господин граф, вы человек чести. Сядьте поближе.
Граф. Как изволите.
Актриса. Сюда. (Привлекает его к себе, запускает руку ему в волосы.) Я знала, что вы сегодня придете!
Граф. Каким образом?
Актриса. Уже вчера в театре я это знала.
Граф. Неужели вы видели меня со сцены?
Актриса. Да что вы! Разве вы не заметили, что я играла только для вас?
Граф. Неужели это возможно?
Актриса. Я так и летала по сцене — увидев вас в первом ряду!
Граф. Летали? Из-за меня? А мне и в голову не пришло, что вы меня заметили!
Актриса. Своим благородством вы можете довести до отчаяния…