— Я уверена, что банки нас поддержат, па!
— Слишком поздно, я уже обещал Маккензи. Уверен, что Стюарт выслушает тебя, поаплодирует и профинансирует сверх оговоренных семнадцати с половиной миллионов, как только «Лэмпхауз» станет их филиалом.
Вот как! Отец уперся и его ничем не отговоришь, даже срочной спасательной операцией, предполагающей совершенно новую концепцию книг и читателей «Лэмпхауза». Ее папа склонялся к мысли взять свои деньги и убежать, точнее — уплыть на юг Франции. Оливия заметила, что ее обычно довольно болтливая мать крайне неохотно говорила на эту тему.
Воскресный ланч с родителями, как обычно, оказался непродуктивным; оба были погружены в себя — мама в свои подливки и варенья, папа в мечты об отставке, игре в гольф и плавании на яхте всю оставшуюся жизнь. Оливия вернулась в Фулхэм.
Она нашла записку от Аманды, нацарапанную на обороте старого меню из китайского ресторана: «Великолепный парень в еще более великолепной машине заходил, когда тебя не было, и оставил тебе великолепные орхидеи. Сказал, что всю неделю пытался тебе дозвониться. До чего ты дошла, скверная девчонка?»
Так почему же ты не вошел со мной в контакт прошлым вечером, Стю, почему не поговорил лично? — подумала Оливия с хитрой улыбкой. Она развернула цветы, упакованные в целлофан, и оттуда выпала его третья карточка.
«Сожалею о прошлом вечере, но дела помешали. Как насчет обеда сегодня, чтобы я смог объяснить?»
— Объяснить что, Стю? — пробормотала она, широко улыбаясь. — Ты уже сказал все, разве не так?
За отсутствием вазы — а в ней и не было потребности: ей давным-давно никто не дарил цветы — она поместила орхидеи в банку из-под варенья и поставила на подоконник.
В половине девятого следующего утра Оливия сидела за своим рабочим столом на Патерностер-роу. Бэрди не появлялась до без десяти девять. Она вошла в кабинет Оливии, не сняв пальто, неся длинный, узкий, тщательно упакованный и маркированный букет цветов.
— Оливия, шофер Стюарта Маккензи только что оставил их у Данкфорда на входе — это для тебя.
— Возьми их, Бэрди. От орхидей у меня астма.
— Ты так говоришь, будто заранее знаешь, что я принесла.
— Да. Со вчерашнего дня.
— От кого?
— От цветочницы на Шафтсбюри-авеню.
— Вечер в субботу получился удачным?
— Ужасным. Надо было мне быть благоразумной, как ты, и не ходить.
— Хочешь кофе?
— С удовольствием.
Бэрди забрала орхидеи и принесла кофе. В девять тридцать появился ее отец на «даймлере» с водителем, и утро пошло своим ходом. Сначала в мрачной комнате с дубовыми панелями состоялось собрание членов Совета «Лэмпхауза». Занавески, витые орнаменты и портреты предков — Котсволдов были такими же, как в кабинете сэра Гарольда. Тут он и взорвал свою бомбу — сообщил о продаже издательства Маккензи, которая, впрочем, не была абсолютно неожиданной. Затем предоставил слово дочери.
Оливия встала и сказала старшему персоналу «Лэмпхауза»:
— Отец только что рассказал все о продаже «Лэмпхауза» Маккензи и о своей отставке. Мне было предложено место в Совете директоров фирмы «Маккензи». Я решила принять это предложение. В данный момент не могу ничего обещать, но хочу, чтобы все твердо знали одно: я буду бороться за полное возрождение «Лэмпхауза». Мы сохраним свое название, сохраним своеобразие, сохраним собственный персонал, мы сохраним свой девиз «Правда. Верность. Честь» и не примем никаких кадровых перестановок, кроме сделанных добровольно. Вот и все, что я могу сказать в ожидании встречи с директором Маккензи. Можете рассчитывать на меня в течение этого переходного периода, так же как я буду рассчитывать на вас. Мне нужны ваши доверие и поддержка в трудный час. Я сделаю все возможное, чтобы «Лэмпхауз» выжил и достойно вошел в двадцать первый век, даю слово!
Она села.
Дейвина Легран слегка поаплодировала в явно оскорбительном духе.
— Перестань, Винни!
Дейвина сказала равнодушно, как говорила с той поры, когда покинула тонущий корабль:
— Сердечно сказано, Оливия. Но ты ведь знаешь, что я уже на другом берегу. Все, что я могу сказать, — это пожелать удачи тем, кто остался на этом.
— Спасибо, Винни, — с достоинством произнесла Оливия. — Я рассчитывала на твою поддержку в этом деле, но все равно желаю тебе удачи в новом высоком кресле под флагом фирмы «Маккензи, Нью-Йорк».
— На самом деле — Торонто.
— Без разницы. Уверена, что Маккензи оценят твой несомненный талант выбирать нужный момент!