— Мне даже в голову не приходило, дорогая!
— Хорошо, тогда хватит об этом. Как прошла встреча с Маккензи-старшим?
— Так себе. Он больше доволен тобой, чем мной.
— Почему?
— Потому что ты много сделала для «Лэмпхауза», став его директором. Впервые он принес прибыль, это очень порадовало наших маленьких серых человечков в серых костюмах.
— Отпразднуем? — спросила Оливия, прислонившись щекой к его обнаженному плечу.
Черные шелковые трусы Стюарта в стиле яппи лежали в комоде рядом с его черными сатиновыми холостяцкими простынями. Теперь он спал нагишом, подобно своим заатлантическим кузенам, хорошенько вымывшись под душем. Оливия погладила его твердый торс и, как всегда, почувствовала жажду любви.
— Как это приятно, дорогой…
— Суфле роскошное, и я спрашиваю себя — зачем нам куда-то ходить есть, если у меня дома собственный шеф-повар? Знаешь, мы можем превратить это место в сельский отель и в рекламе указывать, что здесь предлагается «кухня баронессы».
— Стюарт! — Она стукнула его по плечу.
— Что?
— Я говорила о твоем теле, а ты даже не заметил! Извини, что надоедала тебе этим проклятым бассейном, и скажи, что по-прежнему любишь меня.
— Ты же знаешь!
— Скажи это!
— Я тебя люблю.
Он доел суфле и выключил телевизор.
— Подойди сюда, брошенная женщина, и докажи, что не зря получаешь зарплату!
— Мне надо платить золотом, Стюарт Лайон Маккензи! — сказала она и страстно куснула его за ухо.
— Голландцы любят хорошо покушать, — заявила Аннабел в субботу вечером, — и они хорошо у меня кушают каждый день недели, когда весь этот выводок собирается дома, на насесте. Надеюсь, и вы будете довольны.
Оливия и Стюарт прокладывали себе путь через холл, забитый грязными тренажерами, крикетными битами, мячами для регби, теннисными ракетками и разнообразными животными — некоторые были игрушечными, другие очень даже живыми.
— Познакомьтесь с Максом, — сказала Аннабел.
— Привет! Я так раз познакомиться! — сказал Макс ван дер Кроот, высокий белокурый и приветливый; его собаки, два черных Лабрадора и огромная лохматая беарнская овчарка, выглядели еще приветливее.
— Aus [16]! — скомандовал он.
Собаки — Кенди, Клод и Джемайма — тут же залезли под диван, где один из младших детей уже сидел в обнимку с кошкой.
— В жизни никогда еще не имел удовольствия пожимать руку настоящему миллионеру! — Макс хлопнул Стюарта по спине и расхохотался.
Стюарт украдкой взглянул на свою миллионерскую ладонь, пожал плечами и весело посмотрел на Оливию. Видя, что он с трудом сохраняет серьезность, та одернула его, толкнув под локоть.
— В студенческие годы Макс был загребным в оксфордской восьмерке! — Аннабел провела их через жилую комнату во внутренний дворик, держа в руках элегантно сервированное блюдо со спаржей и крутыми яйцами и соусник с топленым маслом, посыпанным тертым мускатным орехом.
— Твоя мать полюбила бы ее, — шепнул Стюарт на ухо Оливии.
— Заткнись! И будь с ними повежливее.
Улыбаясь, она тащила мужа мимо детей, собак и кошек, мимо орущего попугая и аквариума с яркими тропическими рыбками. Бог знает, что еще кроется за дверями дома ван дер Кроотов — львы, тигры или, может быть, гепарды? Два телевизора работали одновременно, на одном из них двое мальчиков играли в видеоигру, а другой показывал популярную субботнюю программу.
Потомство Аннабел и Макса, похоже, располагалось в возрастном диапазоне от одного до двадцати одного. Одна из девочек, подергав Стюарта за штанину, чтобы привлечь его внимание, объяснила:
— Меня зовут Тэнди! Я знаю, вас пригласили поесть с нами, но нас не позвали. Мамка сказала, что прибьет нас, если мы испортим вечер. А это Эми, она еще бэби, ей только полтора годика. А мамка опять немножко беременна! — Бэби сосала кошкино ухо, подбородок ее был вымазан мармеладом. — Та, кто рисует на полу, — Луиза, ей почти пять, но она все еще ходит в садик с Брайсом, потому как для нее нет места в школе. Школа загибается, не хватает ни учителей, ни денег. А вон Дикки и Говер играют в дурацкую видеоигру. А это Салли и Сара, они близнецы и им уже по пятнадцать. Самая взрослая — Юта, она помогает по дому, потому что мамка всегда занята — делает детей с Максом.
Среди невообразимого шума и суеты Стюарт и Оливия пожали руки всем восьми и еще одной — «самой взрослой». Лучше бы их было хоть на одну меньше, подумала Оливия, заметив, в каком направлении сфокусировалось внимание ее мужа, очень ласково произнесшего:
— Рад познакомиться, Юта!
Она поскорее протолкнула Стюарта вперед, к столу, накрытому на воздухе. Ей показалось, что он, похоже, задержал руку девушки на секунду дольше, чем требовалось для знакомства.