К тому же Ангус будет гораздо снисходительнее, когда съест мои блинчики.
Ты не можешь уволить того, кто готовит такие блинчики.
Пожалуйста, скажите мне, что нельзя уволить того, кто готовит такие блинчики…
Пока я готовлю, Ангус пытается расспросить меня о Салливане, причем совсем не деликатно.
― Итак, где вы познакомились?
― Мы вместе учились в средней школе, ― коротко отвечаю я.
― Школьные возлюбленные? ― ворчит Ангус.
Я не хочу, чтобы он так думал, поэтому отвечаю:
― Нет, вовсе нет. Мы почти не общались в школе.
Я, наверное, могла бы рассказывать об этом каждый раз.
Вспышка темных глаз в переполненном коридоре, когда нас толкнули друг к другу. Этот низкий, насмешливый голос у моего уха.
― Осторожнее, Махони. Это была вторая база…
Я пытаюсь изгнать Салливана из своего мозга. Все его версии.
― Он был популярен? ― спрашивает Ангус, как будто очевидно, что я не была. ― Наверное, был.
― Он и его брат практически правили школой.
С чувством вины я вспоминаю, когда это прекратилось. Тот ужасный случай, который все изменил…
Риз, кажется, справился с этим. Но Салливан стал другим ― легкомысленная жестокость превратилась в самый мрачный гнев…
― Как вы снова вышли на связь?
Черт. Ангус хочет подробностей, а у меня их нет. Я не хочу лгать, но моя взятка еще не готова ― этому соусу нужно еще минут десять, не меньше.
Я тяжело сглатываю, снимая карамель с огня.
― Вообще-то, Ангус, мы никогда…
Он перебивает меня:
― Я забыл сказать тебе, мне нужно, чтобы ты поработала в эти выходные. Я очень хочу начать работу над кампусом в Лос-Анджелесе!
Ангус ― просто мастер прерывания, его мозг прыгает с одной темы на другую, как кузнечик. Никогда еще время не было таким неудачным.
У меня не было выходных уже два месяца.
Ангус обещал, что я смогу посетить кинофестиваль. Я уже купила билеты.
Но, конечно, он об этом не помнит. Или притворяется, что не помнит.
В любом случае, у меня нет выбора. Если Ангус хочет, чтобы я работала в эти выходные, я буду работать.
Внезапно огромная, сверкающая кухня вызывает клаустрофобию, а вид на океан уменьшается до размеров почтовой марки.
Я в ловушке.
― Спасибо, Тео, ― говорит Ангус, не дожидаясь моего согласия. ― О чем ты говорила?
― Я говорила, что еда готова.
Я ставлю перед ним тарелку с блинчиком, начиненным лимонным соусом и кремом, политым еще не до конца готовой карамелью.
Ангус отрезает кусочек и кладет его на язык, закатывая глаза.
― Ммм! ― стонет он в оргазмическом блаженстве.
Это мой единственный шанс.
Я делаю глубокий вдох и начинаю говорить, пока его рот полон, и он не может перебить меня.
― Ангус, я очень скучаю по готовке. Я бы с удовольствием вернулась к этому занятию. Или, возможно, я могла бы открыть свой ресторан, как мы уже обсуждали. Может быть, я смогу сделать это в новом кампусе?
Мое сердце бешено колотится. Тишина на кухне просто оглушительная.
Пауза кажется бесконечной, пока Ангус жует, глотает и наконец говорит:
― Безусловно! То есть не сразу, конечно. Это не будет первоочередной задачей. Но очень скоро!
Его ответ бодрый и веселый, но в улыбке есть что-то пластмассовое.
Я произношу тихо.
― Например… когда?
― Когда это будет иметь смысл! ― весело отвечает Ангус. ― Мы сейчас делаем невероятные вещи, меняющие мир! Ты же не хочешь это упустить. Готовить может каждый, Тео. Со мной ты творишь историю! Держись рядом, и у тебя будет целая сеть ресторанов на Марсе!
Он смеется, ожидая, что я к нему присоединюсь. Но ничто и никогда не казалось мне менее смешным.
Ангус говорит о ресторанах на Марсе. В то время как мы сидим в его особняке на отвесной скале, приобретенном за девятизначную сумму.
Когда я ехала сюда, мой двигатель дребезжал так, словно он полон попкорна. На мне все те же забрызганные краской туфли, потому что у меня нет другой пары. В моей плите живут тараканы.
В этот момент я почти ненавижу его.
А потом понимаю, что Ангус меня не ненавидит.
Он просто использует меня.
Я слабая фигура в игре с очень высокими ставками. Вокруг меня короли, слоны, кони… Стоит ли удивляться, что они используют меня как пешку?
Ангус сказал, что мы друзья, но уволил бы он меня со словами: «Это просто бизнес».
Салливан пытался мне объяснить.
Все мы рождаемся в игре за власть…
Он держит тебя там, где ему нужно…