Наконец-то я вижу это ясно, как дневной свет, льющийся в окна, ― Ангус никогда не поможет мне открыть ресторан.
Это ложь, фантазия. Ангус использует меня ― продает мне мечту, чтобы я помогала ему осуществить свою.
Салливан сказал мне правду.
Она уродливая и болезненная, но все равно ― это услуга. Он вернул меня в реальность.
А реальность у меня чертовски хреновая.
Ангус набрасывает список дел, которые, по его мнению, я должна выполнить в эти выходные, вместо того, чтобы сидеть в первом ряду на новом шедевре Греты Гервиг.
Я не слышу ни слова из того, что он говорит. Я смотрю на его лоб, а в ушах бьется мое сердце.
У тебя никогда не будет ресторана…
У тебя никогда не будет ресторана …
У тебя никогда не будет ресторана …
ДА, БЛЯДЬ, БУДЕТ.
В этот момент я принимаю решение.
Я устала быть верной тому, кто не выполняет своих обещаний. Я устала играть по правилам в игре, где все куплено.
Салливан не пытается навредить Ангусу ― он просто хочет заключить сделку.
А если в любви и на войне все средства хороши… то, черт возьми, это должно быть справедливо и в бизнесе.
Возможно, с точки зрения морали, ― это неправильный выбор.
Но это также кажется… справедливым.
Я киваю Ангусу, пока в голове роятся собственные планы.
ГЛАВА 5
Салли
Тео звонит мне на целых два дня раньше, чем я ожидал. Ангус, должно быть, совершенно невыносим.
Я стараюсь не слишком радостно ухмыляться, когда беру трубку.
― Привет, незнакомка.
― Я думала, мы старые друзья.
Тео звучит сердито, и в ее голосе слышится низкое рычание. Мне это даже нравится.
― Дай угадаю… он предложил тебе повышение на 2000 долларов?
― Он вообще не предлагал мне прибавку, ― фыркает она. ― Он сказал, что я должна работать в эти выходные, но пообещал мне права на франшизу ресторана на Марсе.
Я не могу удержаться от смеха. Ангус делает это таким легким.
― Хорошо, что я никогда не произнесу слова «я же тебе говорил»…
― Думаю, ты только что это сделал.
Ее слова наполнены такой горечью, что мне хочется увидеть ее хмурое выражение лица.
Я смотрю на свои часы. Моя следующая встреча состоится не раньше, чем через час.
― Где ты? ― спрашиваю я. ― Приезжай, пообедаем вместе.
Тео подъезжает к пиццерии на Кэмри, которой место в музее. Она такая разбитая, что я поражаюсь, как собрано и шикарно она выглядит, когда выходит из машины.
Прежняя Тео была мягкой, нервной девушкой. Сегодняшняя Тео более дерзкая. Она идет к ресторану, подняв голову и решительно расправив плечи. В темном костюме, с черными волосами, собранными в хвост, она выглядит почти пугающе.
В школе я бы так не сказал.
Но когда она опускается на сиденье напротив меня, слегка задыхаясь, я вижу, что она не повзрослела ни на день ― щеки порозовели, большие голубые глаза широко раскрыты и невинны, несмотря на то, что она собирается сделать.
― Я согласна, ― говорит она. ― Но у меня есть условия.
Я уверен, что она репетировала эту речь всю дорогу.
Я откидываюсь на спинку сиденья, чтобы послушать ее, и слегка улыбаюсь.
― Я не ожидал ничего меньшего.
― Прежде всего… ― она садится прямо, принимая позу балерины, ― я не собираюсь помогать тебе делать что-то сомнительное. Единственное, что я буду делать, ― это изображать, что ты мой парень. Если ты попытаешься, например, украсть файлы или что-то в этом роде…
― Украсть файлы? ― Я скорчил гримасу. ― Пожалуйста, Тео, немного доверия. Я сказал тебе, что собираюсь сделать.
― Просто идеально чистая сделка с землей?
― Настолько чистая, насколько это вообще возможно.
Она хмуро смотрит на меня, и это та реакция, которую я ожидал увидеть. Из-за этого между ее бровями появляется очаровательная морщинка, но в остальном она совсем не пугает.
― Это не успокаивает.
Я смотрю ей в глаза и говорю совершенно искренне:
― Обещаю, я не сделаю ничего противозаконного.
― Это обещание мне или общее правило?
― Общее правило — только люди без фантазии нарушают закон. Кроме того, ― усмехаюсь я, ― я не стремлюсь в тюрьму.
― Там нет мусса для волос салонного качества?
― Ты действительно неравнодушна к моим волосам, не так ли?
Глаза Тео устремляются к оскорбленной части моей головы, затем опускаются на столешницу, и она стремительно краснеет.
― Я не хочу попасть в тюрьму, вот и все.