Здание выглядело довольно обычно.
– DeunieMe etage. Numero Din.[32]
– Ты не пойдешь со мной?
– Если никто не присутствует при сделке, никто не сможет и заложить продавца, oui?
– Жан-Пьер, я доверяю тебе. Я жду тебя здесь.
Я слишком стара для продажи в гарем.
– Джорджина… – он приподнял плечи и ладони, знакомый жест для выражения галлами своей невинности.
Она дошла до двери под номером десять на третьем этаже и постучала. И только тогда возникла мысль, что это может быть похищение террористами. Арабы, израильтяне, Ирландская революционная армия? В мире происходят странные вещи. Если с улицы исчез британский бизнесмен, то почему такое не может случиться с британской деловой женщиной? Джорджина повернулась и побежала к лестнице, но вдруг услышала безошибочно узнаваемый голос, растягивающий английские слова.
– Джорджина! Дорогая! Куда, черт побери, ты направляешься?
На пороге с сияющей улыбкой протягивал руки Ник Элбет. Она остановилась на полушаге и прежде, чем успела запротестовать, Ник притянул ее к себе. Загорелое лицо озарялось белозубой улыбкой и сиянием голубых глаз.
– Солнышко, позволь мне объяснить.
Откуда только взялись силы, чтобы освободиться от его соблазнительных объятий. Она вырвалась.
– Отвали и иди к черту!
Ник попытался удержать ее, Джорджина извернулась и ударила его коленом в пах. Когда она вылетела на улицу, Жан-Пьер был заметно удивлен, увидев ее так скоро.
– Cherie…
Он выскочил из машины и бросился к ней.
– В чем дело? Что случилось?
Джорджина оттолкнула его.
– Отвали и ты!
– Джорджина, пожалуйста! Он сказал, что это срочно! Жизнь или смерть!
В этот момент к ним подбежал Ник.
– Пожалуйста, Джорджина! Умоляю тебя! Позволь мне объяснить!
От злости у нее потекло из носа. Это разъярило еще больше.
Ник предложил свой платок. Один из тех, что продают в табачной лавке. Они специально производятся из простого хлопка и используются теми, кто нюхает табак.
– Специальная тряпочка для сопливых девочек!
Этому шалуну, как всегда, невозможно сопротивляться. Злость еще не испарилась, но Джорджина поняла, что излечилась. Она не будет больше мучиться от страсти к нему. Было нечто трогательное в его попытках очаровать.
– К чему эта идиотская история об американских флагах? И зачем я должна была мчаться сюда из Лондона? Если хотел сообщить что-то, почему не послал открытку? Мог бы купить с видом Эйфелевой башни.
– Пожалуйста, поднимись наверх и дай мне объясниться.
Джорджина поборола возбуждение, усилившееся от подобной перспективы.
– Успокойся, мое сердечко. Это твой maison d' amour,[33] куда ты приводишь своих подружек? Не очень шикарное местечко, верно?
Ник помрачнел.
– Жан-Пьер любезно одолжил мне свою квартиру, чтобы мы могли спокойно поговорить вдали от любопытных глаз.
Квартира Жан-Пьера. Конечно. Как могла она быть такой грубой.
– Жан-Пьер… Надо извиниться.
Тот галантно поклонился. Они compains,[34] не так ли? Жан-Пьер снова вернулся в машину, а Джорджина и Ник поднялись в квартиру.
– Но здесь, же действительно американские флаги! – воскликнула Джорджина, открыв коробку. Несмотря на годы сырости, содержимое сохранилось в отличном состоянии. Она по локоть засунула руку в ящик.
– Какое счастье! Какая радость! Сказочно чудесно! Я сделаю чертовски удачную покупку!
Но к чему все эти интриги? Почему нельзя было просто переслать деньги, а Жан-Пьер, как обычно, отправил бы товар?
– Боюсь, это моя идея, – сказал Ник. – Я забежал к Жан-Пьеру как раз после находки его друга и внезапно придумал все это. Жан-Пьер – безнадежный романтик и согласился помочь. Дело в том, что мне нужно поговорить с тобой.
– Действительно? Не могу даже представить, зачем. Прошло всего лишь шесть месяцев, как я отправила тебя на дуврском пароме.
– Достаточно давно, уверяю. Фактически, я был пленником Д'Орсанвилей. Двое их головорезов поймали меня на пароме и привезли в Париж. Потом Роксана исполнила свой коронный номер с самоубийством. Она делала это сотни раз, но теперь у нее почти получилось. Барон пригрозил, что, если она умрет, он будет пытать и мучить меня, а потом убьет и скормит мое тело своим догам по маленьким кусочкам.
Джорджина осознала новое чувство. Ей было скучно. Грустные и трагические сказки Ника больше не трогали ее.
– А как это связано со мной?
– Я прошу у тебя помощи. Я вижу, ты не хочешь моего возвращения, и не виню тебя. Но во имя того, что было между нами, или просто из доброты, я умоляю помочь мне. Ты единственный человек на всем белом свете, кому я могу доверять.
– Почему ты не соберешься и не уедешь?
– У них есть материал против меня. Я взял деньги. Кое-что из драгоценностей Роксаны. У меня нет ни гроша, Джорджина. Я совершил плохую сделку. У меня нет работы. Единственное, для чего я был хорош, это те экскурсии с голубоволосыми старухами. Я превратился в жиголо! У меня нет даже карманных денег! Они, конечно, поймали меня. Заставили подписать признание. Роксана все еще хочет меня, не могу понять, почему. Если я уеду, они нашлют на меня жандармов. Ты когда-нибудь видела французскую тюрьму изнутри?
– Что я могу сделать? После твоего последнего побега из дома я вылечила тебя, а они тебя снова выкрали.
Среди американских флагов лежал сверток из коричневой бумаги.
– Я хочу, чтобы ты сохранила это для меня.
– О, нет, нет, ничего подобного, профессор Хиггинс.
– О чем ты говоришь?
– Теперь ты просишь меня заняться контрабандой. Чего? Наркотиков? Бриллиантов? Ты знаешь, как выглядит изнутри британская тюрьма?
– Совершенно другое. Как ты могла даже подумать о таком?
План Ника был так же прост, как и хитер. Шантаж, который освободит его от другого шантажа, делающего пленником. Милашка Роксана погрязла в подпольном мире сексуальных экспериментов и извращений.
– В свертке набор кассет. Я хочу, чтобы ты сохранила их в безопасном месте, пока я не буду готов выкупить свою свободу – эти пленники в обмен на мое признание и свидетельство о разводе. Вот почему мне надо было увидеть тебя. Я не рискнул написать или позвонить, ведь ты могла рвать письма и бросать трубку. Кроме того, я думаю, они прослушивают мой телефон. Ты сделаешь это для меня?
Вернувшись в Челси Мьюз через несколько часов, Джорджина поняла, какой была безмозглой идиоткой. Таможенники едва взглянули на американские флаги и пропустили ее. Но, если бы они нечаянно обнаружили коричневый сверток и изучили его содержимое, ее могли бы задержать за провоз в страну явной порнографии.
С минуты на минуту приедет ее мадридец. Перед вылетом в Лондон она купила ему великолепный галстук от Эрме. Ей доставляло удовольствие делать подарки мужчинам – это давало чувство власти. Джорджина обнаружила, что предпочитает дарить, а не получать презенты, за исключением таких вещей, как цветы и шампанское. Она предпочитает сама выбирать себе одежду и драгоценности.
Услышав шум приближающегося такси с мадридцем, она засунула сверток Ника в шкаф за полотенца. Хотя Джорджина могла сказать, что больше не влюблена в Ника Элбета, факт, который, нужно честно признать, состоял в том, что он все еще может крутить ею вокруг своего мизинца.
ГЛАВА 23
МОНА
Теперь ее очередь. Билл Нел был рядом в течение долгих и пугающих месяцев болезни, терпеливый во время вспышек раздражения, не считающийся со своим временем, заботливый и ласковый, когда позволял ей наслаждаться жалостью к себе. И фигурально, и буквально, он держал Мону за руку и шаг за шагом провел через весь путь выздоровления, был готов спасти при первых признаках ее капитуляции перед несчастьями.
Теперь Мона должна стать стабилизирующей силой в его постоянных колебаниях между приступами гнева и вины. Все больше убеждаясь в неизбежности самоубийства, она несколько утешалась тем, что находилась рядом с Биллом, когда он увидел тело. Мона пережила вместе с ним кошмар вызова полиции, скорой, поездку в морг, вскрытие и кремацию Ричарда, который, во время своих постоянных депрессий часто упоминал эти этапы, сопутствующие смерти.