Выбрать главу

— Тянуть в таком деле не стоит. Что, если нынче же утром?

— В пять утра, — уточнил Черкесов.

— В пять, — согласно кивнул головой Лугин. — Я пришлю к вам моего секунданта, господина Нулина. Полагаю, что с вашей стороны будет господин ротмистр?

— Да. Пусть Михаил Львович говорит именно с ним. Прощайте же.

— Прощайте.

И сухо кивнув друг другу, противники разошлись в разные стороны.

17

— Как же это тебя так угораздило, Петр Иванович? — Дубельт нервно прохаживался перед Черкесовым туда и сюда, как неугомонный маятник. — Быть может, стоит теперь наконец открыть всю правду? Неровен час прикончите друг друга, и что же прикажете тогда делать? Фарс превратится в драму. А Марина? Что будет с ней?

— Господь с тобой, Андрей, что будет с Мариной? Ничего дурного. Свое последнее распоряжение я уже оставил, и, не сомневайтесь, доброе имя вашей сестры никак затронуто не будет, — ответил Петр.

Оба уже находились на предполагаемом месте дуэли. Стояло раннее тихое летнее утро. Уже рассвело, но над полем поднимался туман. Где-то весело щебетали птицы. Над ухом жужжали шмели и пищали злобные комары, норовившие непременно приземлиться на человека и напиться православной кровушки.

— Бесовское отродье, — пробормотал ротмистр, хлопнув себя в очередной раз по лбу. — И когда это он успел так насосаться? Кровопивец…

Черкесов не обратил на это внимание, ибо вдали показалась коляска. Коляска остановилась, и из нее выбрались трое мужчин. То, без сомнения, были Лугин, его секундант Нулин и доктор, которого найти и привести было поручено Михаилу Львовичу.

Черкесов не сделал ни шагу, дожидаясь, пока противник приблизится к нему.

— Ну, теперь пойдет потеха, — пробормотал сквозь зубы ротмистр, отвернувшись и отойдя в сторону.

— Доброе утро, — Лугин поклонился Черкесову.

Тот ответил также поклоном и приветствием.

— Что же, начнем, пожалуй? — ротмистр со скучающим видом подошел к соперникам.

— Начнем, — ответил Лугин.

Черкесов согласно кивнул. Ротмистр меж тем подошел к Нулину, у которого были пистолеты. Ящик открыли, пистолеты тщательно осмотрели и зарядили.

— Стреляемся с шестнадцати шагов, — вполголоса заметил Лугин.

— Я помню, — бросил ему Петр.

Лугин криво усмехнулся. По правде говоря, толку в дуэли было мало. Александр думал, что будет, ежели он убьет Черкесова. Пути к Марине это ему не откроет. Разве можно после убийства мужа объясняться в любви его жене? Нет, невозможно… А если Черкесов убьет его самого? Ну, значит, так тому и быть… Что ж о том сокрушаться?

Секунданты тем временем отсчитали шестнадцать шагов и наметили место для поединка. Дубельт предпринял последнюю попытку, предложив Лугину и Черкесову помириться.

— И все же, господа, — сказал ротмистр. — Не лучше ли вам сложить оружие и примириться?

— Полагаю, что причина ссоры такова, что извинения невозможны, — ответил Лугин.

— Тем более что я не вижу причины извиняться, ибо не знаю за собой никакой вины, — произнес Черкесов. — Господин же Лугин, полагаю, тоже не признает за собой никакой ошибки и извиняться не станет.

— Ошибки не было! — сверкнул глазами Лугин.

— Что же, в таком случае, — Петр пожал плечами, — к барьеру…

— К барьеру.

Противники взяли в руки оружие и разошлись. Ротмистр и Нулин отошли в сторону к доктору, уже занявшему в отдалении свою позицию.

— Я так и не понял, в чем причина ссоры, — шепнул Дубельту Нулин. — Верно, глупость какая-то! Но тем хуже — стреляться из-за глупости, из-за сущего пустяка…

— Что поделать, таковы законы чести, — так же шепотом ответил Андрей.

Затем ротмистр вышел немного вперед и крикнул:

— Сходитесь!

Противники, подняв пистолеты, двинулись навстречу друг другу. Им и в самом деле осталось только пристрелить друг друга, и ничто теперь не могло остановить их. Оба непреклонны и непоколебимы, как триста спартанцев под Фермопилами [11].

Однако вернемся немного назад, а именно в прошедший вечер, послуживший катализатором этой развернувшейся перед нашими глазами драмы.

* * *

Полина бежала, не помня себя от страха, спотыкаясь о какие-то кочки, и раз чуть не упала, но сумела вовремя зацепиться рукой за ствол березы.

— Полина Платоновна!

Полина вскрикнула, почувствовав неожиданное препятствие. Кто-то крепко ухватил ее за подол платья и назвал ее имя.

— Что с вами?

— Что? — Полина только теперь смогла остановиться и подумать, что происходит. — Кто здесь?

— Это я, Марина.

— Госпожа Черкесова? — пробормотала Полина.

— Да.

— О боже, это вы… — Полина судорожно вздохнула и неожиданно для самой себя вцепилась в Марину и зарыдала.

— Да что произошло? — Марина испугалась не на шутку.

Только что она в блаженном неведении гуляла по парку, наслаждаясь мечтами о молодом человеке, чей образ преследовал ее с некоторых пор, и вот она уже видит перед собой Полину, которая едва не рыдает.

— Что случилось? Говорите же! Не молчите! — Марина пыталась заглянуть в лицо рыдающей Полины, но это оказалось весьма затруднительно сделать, потому что та уткнулась лицом ей в плечо и забормотала:

— Они убьют друг друга! Я виновата… Виновата…

Да уж и впрямь сцена из древней трагедии, достойная пера самого Тацита или Сенеки, буде писали они трагедии! Молодая прекрасная женщина восклицала «меа culpa!»[12], уподобившись добродетельной Лукреции[13] или иной героине древней римской истории.

— Что произошло? — Марина решительно взяла Полину за плечи и резко ее встряхнула. — Говорите толком! Подумать только: такая решительная и здравомыслящая женщина и не можете взять себя в руки!

— О-о! — простонала Полина.

— Ну что? Что?

И тут Полина, придя наконец в себя, выложила Марине все, что только что произошло между ней, Петром и Лугиным.

Марине оставалось только всплеснуть руками.

— Что же теперь делать? — Полина схватила Марину за руки и затрясла ее. — Что же делать? Я виновата перед вами и перед всей вашей семьей… Петр — ваш муж, и я не имела права, я не должна была…

— Полина, Полина! Я не жена Петру!

— Что? — молодая женщина замерла. — Как?

— Я вам все должна теперь рассказать, — покачала головой Марина. — Я никак не думала, что все может завершиться таким ужасным образом…

И она поведала Полине про случайное знакомство с Петром, про весь заговор, составленный против Полины для привлечения ее внимания, про любовь, которую испытывал к ней Петр и ради которой был готов на любое безумие. Полина только вздыхала да заламывала руки.

— Этого не может быть, — бормотала она. — Не может быть…

— Может! — уверенно подтвердила свои слова Марина. — Мы теперь должны найти Петра Ивановича или Лугина и остановить их!

— Но как? Как мы скажем Лугину о вас? Что он подумает?

Женщины в страхе посмотрели друг на друга.

— Ваша репутация. — Полина посмотрела на девушку, которую с этого момента записала из соперниц в свои ближайшие подруги. — Ваша репутация не должна пострадать, но если Лугин все узнает, то… Но если ему не сказать, то как остановить дуэль? Ведь он защищает вашу честь…

— Это ужасно… Как можно было согласиться на такую авантюру? — с запоздалым сожалением воскликнула Марина. — Как я была глупа…

— Но кто же мог знать, что все так обернется?

— И Александр Петрович…

— А что Александр Петрович? — насторожилась Полина.

— Этот человек стал мне дорог, — призналась ее собеседница. — Надеюсь, вы не станете смеяться надо мной, но я… я полюбила его…

— Это просто любовная лихорадка… — помолчав, ответила Полина, — Какая-то напасть… В этом доме все влюблены! Что за несчастье?

— Да уж, лучше не скажешь. Но все же надо что-то предпринять! — встрепенулась Марина. — Я расскажу Лугину всю правду, чего бы мне это ни стоило. Нельзя дать погибнуть никому из них. Петр Иванович не виноват, идея обмана принадлежала моему брату.

вернуться

11

Триста спартанцев во главе с царем Леонидом стояли насмерть, заняв оборону в ущелье под Фермопилами, и все как один приняли героическую смерть от персидских войск царя Ксеркса.

вернуться

12

«Моя вина!» (лат.).

вернуться

13

Лукреция, персонаж древнеримской легенды и символ целомудрия, известна тем, что, будучи обесчещена сыном царя Тарквиния, закололась мечом, открыв перед этим все случившееся супругу и произнеся следующую фразу, вошедшую в исторические анналы: «В этой беде себя не виню, но и от казни не освобождаю».