Ни строчки от Фелициаты и Ниты! Понурый Джерми вернулся в квартиру, уселся за письменный стол, чтобы написать деловое письмо, и стал ждать мексиканскую похлебку. После обеда Гарретт снова улегся в кровать.
Пока друг боролся во сне с похмельем, Джерми провел необходимые переговоры, чтобы обеспечить на следующий день нормальную работу. Когда они прибудут на место съемки, все должно идти без сучка и задоринки, как по маслу. Он напряженно работал до позднего вечера, но иногда перед его мысленным взором вставало прекрасное узкое лицо с голубыми глазами, что приводило его в мечтательное состояние. Закончив дела, Джерми расслабленно откинулся на спинку своего удобного кресла и предался воспоминаниям.
Занавес опустился в последний раз! Гастроли окончены! Участницы ансамбля сидели в гардеробной и ждали своей очереди в душ. Фелициата устало прислонилась спиной к стене. Нита улыбалась и болтала с женщиной-хореографом.
— Чтобы никто из вас сегодня тайком не сбежал! — Хореограф встала на цыпочки и огляделась. — Никто, — громко крикнула хореограф и темпераментно погрозила рукой. — И вы с Фелициатой тоже не исчезайте, — добавила она и строго посмотрела на Ниту. — Отель пригласил нас на прощальный обед! Будет невежливо, если часть труппы не примет участия в нем! Что вы двое решили? — спросила она Ниту. — Останетесь еще в Нью-Йорке или сразу же возвращаетесь домой?
— Мы останемся на несколько дней, вероятно, на неделю!
— Ведь вы знаете, что нельзя больше оставаться в этом отеле! Легко ли будет найти другую гостиницу?
— Совсем нелегко, но мы это уже сделали!
— Поздравляю! Еще один маленький вопрос, хотя вы уже давно совершеннолетние, а с родителями это согласовано? Они не будут вас ждать в Берлине?
— Моя мама и родители Фелициаты в курсе дела. Не волнуйтесь! — «Бог мой! Как в пансионе для девушек!» Нита ухмыльнулась. Впрочем, она сказала правду. В Берлине знали, что они с Фелициатой хотят задержаться в Америке еще на несколько дней. Свое жалованье девушки получили в долларах, и суммы вполне хватало до возвращения домой. Оставались только один вечер и одна ночь в этом отеле! А ведь Джерми и Гарретт, вероятно, могли им еще позвонить? Нита украдкой посмотрела на Фелициату. Подруга за последние три дня еще больше похудела. Она почти ничего не ела, редко улыбалась и с трудом засыпала. Но танцевала как богиня!
Должны же мужчины, по крайней мере Джерми, что-то сообщить о себе! Ведь Фелициата буквально таяла на глазах! Дальше так продолжаться не может! Им нужно что-то придумать.
— Фе! — крикнула Нита. — Наша очередь! Иди сюда! Горячий душ поможет тебе!
Фелициата послушно заскользила, подобно бесплотному духу. Она вошла в душевую кабину и стала намыливаться.
— Если ты и сегодня вечером опять не будешь есть, то я перестану разговаривать с тобой, — пригрозила Нита, глядя на тоненькую фигуру подруги. — Я знаю причину твоей печали, и кто, как не я, посочувствует тебе. Но ты должна хотя бы немного взять себя в руки! Сделай это ради меня! — Она улыбнулась подруге с такой любовью и нежностью, что на лице Фелициаты сразу же появилась робкая улыбка.
— Я попытаюсь, — ответила она. — Извини меня, что я такая эгоистка!
Эта вымученная улыбка Фе так расстроила Ниту, что ей захотелось завыть в голос. Пока она, крепко зажмурившись, обливалась горячей водой, мозг ее лихорадочно работал. Как же им найти Реда и Джерми в далеком Сан-Франциско? Как они могут связаться с ними по телефону? Состояние Фелициаты обязывает ее что-то предпринять! Открыв глаза, она вдруг вскрикнула:
— Я должна! — Но прежде, чем Нита смогла договорить, ей пришлось опять крепко зажмуриться из-за пены. Девушка рассердилась: «Горят, как огонь! Ну, теперь я буду выглядеть, как кролик с красными глазами!»
Стоя под душем, Фелициата не услышала, как крикнула Нита, и та решила пока не делиться с подругой своим планом. До завтрашнего дня, а еще лучше — до момента переезда в небольшую, всего в одном квартале от отеля, гостиницу она не станет ничего сообщать Фелициате. Нита вся покрылась мурашками от мысли, что придется так долго держать рот на замке.
— Ты готова, Фелайн? — спросила она и с нежной властностью стала теснить подругу к двери. — Сейчас хорошенько высушу тебя, чтобы ты не простудилась! Бог мой, я иногда веду себя, словно твоя мама! — Она развеселилась. Ее сердце запрыгало от радости, когда она подумала о завтрашнем дне. И как это они раньше об этом не догадались?!
Обед завершился. Гастроли были официально закончены. Девушки прощались друг с другом в большом холле отеля. Хореограф давала последние наставления тем из них, кто на свой страх и риск оставался в Нью-Йорке. Танцовщицы возбужденно перебивали друг друга, все радовались большому успеху.