Менеджер ансамбля отнюдь не отличалась строгостью. Она просто ждала от опекаемых ею девушек, чтобы те без опоздания и в хорошей спортивной форме являлись на репетиции и на вечерние представления. Как они будут проводить свое свободное время, ей было безразлично.
Фелициата подумала об урчащем от голода желудке подруги.
— Так, чашечка кофе… очевидно… несколько минут, — нерешительно ответила она и вновь посмотрела на долговязого любезного незнакомца с дружелюбными серыми глазами, который тем временем энергично протягивал ей навстречу руку.
— Меня зовут Джерми, Джерми Гунтер, а это мой друг Гарретт Портер, а лучше просто Ред!
Ред, усмехнувшись, приветственно поднял правую руку.
Фе пожала своей маленькой ручкой пальцы Джерми.
— А я Фелициата! Мою подругу зовут Нита!
Нита тоже подняла руку и улыбнулась. Затем, бросив короткий взгляд на ручные часы, решительно заявила:
— Если уж мы решились… пожалуйста, не будем здесь больше задерживаться. Куда мы пойдем?
Девушка знала, что скоро здесь появятся их коллеги, и будет лучше исчезнуть до этого времени, иначе им с Фе не миновать насмешек по поводу «взятия их в плен».
Естественно, этим вечером чашечкой кофе не обошлось. Нита была так голодна, что уже через несколько минут после их появления в «Ривер-Кафе», элегантном плавучем ресторане (отсюда хорошо был виден Манхэттен) под Бруклинским мостом, произнесла с коротким вздохом:
— Ребята, не сердитесь на меня, но если мне сейчас не дадут что-нибудь съесть, то я тут же на месте упаду мертвой и мир лишится талантливой актрисы!
— Вы всегда так потрясающе скромны? — смеясь, спросил Ред. Впрочем, он тут же предложил пойти в известный хорошей кухней и открывающимся из него видом ресторан на Ватер-стрит. У Фелициаты и Ниты просто дух захватило от восторга, когда они, заняв места у одного из гигантских окон, посмотрели вниз на темную Ист-Ривер, отделяющую городской район Бруклина от Манхэттена. Желтый свет нескольких старых фонарей отражался в черном потоке воды. На противоположном берегу сиял бесчисленной световой рекламой и множеством уличных светильников Манхэттен, никогда не погружающийся в темноту.
— Как прекрасно! Как великолепно! — тихо произнесла Фелициата и с благодарностью взглянула на Джерми. — Я редко видела что-то более потрясающее.
Джерми с удовольствием бы повторил ее слова. Они, правда, относились бы не к ночному Нью-Йорку, а к самой Фелициате, к ее прекрасному лицу, удивительным темно-синим глазам и роскошным светлым волосам.
— Вы живете на Манхэттене или в Бруклине? — спросила тем временем Нита у зеленоглазого Реда, который восторженно-мечтательным взглядом смотрел на нее, подперев голову рукой. Он не ответил.
— Вы что, глухой? — резко спросила она. — Ведь я задала вам вопрос!
Ред наконец очнулся от грез.
— Как же можно быть такой прекрасной?
Нита смущенно закашлялась.
— Ты еще не ответил на мой вопрос! Итак, ты живешь на Манхэттене или в Бруклине?
— Ни там, ни тут. Мы с Джерми только гости Нью-Йорка. Приехали с Западного побережья, из Сан-Франциско. Ты слышала о Сан-Франциско?
— Я там, правда, никогда не была, но знаю, что это один из самых прекрасных городов в мире.
— Это просто сокровище! — гордо уверил ее Ред. — Прекраснейший город Америки. Нью-Йорк ему и в подметки не годится.
Как все жители Сан-Франциско, он был страстно влюблен в этот замечательный город, раскинувшийся на холмах и омываемый с трех сторон Тихим океаном. Теперь, после обсуждения с Джерми планов на будущее, Гарретт едва мог дождаться, когда они начнут снимать фильм о Сан-Франциско. Он так увлеченно говорил о нем, как будто речь шла не о городе, а о поразившей и очаровавшей его женщине. Нита нашла восхищение Реда каким-то по-детски трогательным. С другой стороны, она почувствовала необходимость тоже расхвалить до небес свой родной Берлин и принялась это делать так энергично, что, когда официант поставил перед ней внушительных размеров антрекот с завернутым в фольгу картофелем в мундире, а также масло, сливки и огромную порцию салата, Нита с трудом заставила себя замолчать и принялась наконец за еду.
Фелициата заказала только кофе, поскольку не была голодна. Ее беспокоило и смущало соседство Джерми, и она вряд ли смогла бы проглотить даже маленький кусочек. В отличие от Реда и Ниты, занятых оживленным разговором, они с Джерми молча сидели рядом. Так же как и Фе, Джерми ощущал некоторую скованность: прекрасная молчаливая девушка совсем вывела его из равновесия. Ему хотелось говорить ей нежные слова, с любовью погладить ее маленькую ручку, лежавшую на белой скатерти стола. От изящной фигурки Фелициаты, казалось, исходили теплые волны, вызывавшие в нем какие-то тревожные и прекрасные чувства. Но Джерми только молча пил кофе и вместе с Редом и Фе смотрел на голодную Ниту, которая тем временем, не обращая на них внимания, спокойно, кусок за куском, отправляла антрекот в свой красивый рот.