Дай чашу горького вина, чтоб с ног меня валила,Чтобы душа была пьяна – и горе позабыла.
Не жди удачи и добра. Осилить злобу рокаМиррих не в силах и Зухра – небесные светила.
Прав был Джамшид, а не Бахрам. Вином наполни чашу!Весь мир – пустыня, и не там Бахрамова могила.
И муравьи не трогать их просили Сулеймана…Запомни, просьба малых сих великим не претила.
Тебе я тайну мира дам узреть на дне бокала,С условьем: чтобы ты слепцам о ней не говорила.
Мир – прах и скверна. Жизнь пуста. Нет сердцу утоленья.Хочу, чтоб ты вином уста от горечи отмыла.
Подобный луку свод бровей с пути не сбил Хафиза,Но где – я слышу смех людей – его былая сила?
«Если б мог к небесам я мольбу вознести…»
Если б мог к небесам я мольбу вознести:Кто сумеет меня от разлуки спасти?
Позовите врачей! Мое сердце больноеУбежало – а было зажато в горсти.
Высох корень веселья. Спешу к харабату:Там от влаги, как семя, я стану расти.
Где убийца, меня без вины поразивший?Приведите его, я воскликну: «Прости!»
Пей вино, мое сердце, не делай ошибок,Слушай ринда веселого и не грусти!
Не хочу покровительства птицы трусливой —Благородные птицы у риндов в чести.
Стрелы вздохов я в сторону страсти пускаю —Газават я готов из-за милой вести!
Сердце снова в груди: где певец сладкогласый,Где Хафиз, чтобы сазу язык обрести?
«Увидеть друга лик – вот счастье! Нищету…»
Увидеть друга лик – вот счастье! Нищету —Но только рядом с ним – богатству предпочту.
Бог видит: тяжело из сердца вырвать друга,Легко изгнать корысть, отринуть суету.
Хочу подобен быть закрытому бутону:В саду, в кругу друзей, я мигом расцвету.
Как розе соловей или как роза ветру —Открою сердце им и мысли их прочту.
Спеши сказать «люблю» покинутому другу,Чтоб не винить потом себя за немоту.
Счастливый случай свел друзей на этом свете,А разойдемся мы – и канем в темноту.
Шах разлюбил меня? Шах позабыл Хафиза?Верни ему, Аллах, любовь и доброту!
«Уст его, подобных лалу…»
Уст его, подобных лалу, не отведал я шербета – он ушел.Лик его луноподобный больше мне не дарит света – он ушел.
Как недолги сборы были! Не догнать и легкой пыли от его шагов.От отеческой беседы, от любви и от совета он ушел.
В поздний час и утром рано суру первую Корана я твердил.Я молился, но остались все молитвы без ответа: он ушел!
Думал я, что снова буду каждую его причуду исполнять.Я надеялся на встречу – не сбылась надежда эта: он ушел.
С легкой грацией газельей он в саду земных веселий гарцевал.Сад по-прежнему прекрасен. Только что за радость мне-то? Он ушел!
Как Хафиз, как чтец Корана, в поздний час и утром рано слезы лью.Горе мне! На вечны лета без прощального привета он ушел…
«Скажи, рассветный ветер: где друг мой сном забылся?..»
Скажи, рассветный ветер: где друг мой сном забылся?Где скрылся ясный месяц, куда он закатился?
Бреду вперед, не вижу во тьме Огня Синая…Скажи: где место встречи, чтоб я туда стремился?
На каждом, кто родился, лежит печать кончины.Спроси-ка в харабате: кто с горя не напился?
Тот мудр, кто понимает язык иносказаний.Но где тот собеседник, кому бы я открылся?
Я всеми волосками души тысячекратно,Не как болтливый книжник, с тобой соединился.
Где горестное сердце, где друга дух смятенный,Который, как в темнице, в плену страстей томился?
Где мускусные цепи кудрей, пленивших душу,Где лик луноподобный, которым взор пленился?
Все наготове: розы, вино и музыканты —Но где же друг любимый, куда запропастился?
Мне келья надоела. Где дом любви и хмеля,Где мальчик-виночерпий, чтоб дух мой взвеселился?
Хафиз, пусть не печалит тебя осенний ветер:Ведь нет шипа у розы, чтоб в сердце не вонзился!
«Клянусь нашей дружбой: лишь ночи рассеется мгла…»
Клянусь нашей дружбой: лишь ночи рассеется мгла,Молюсь о тебе – и молитва, как утро, светла.
Река моих слез, пред которой ничтожен потоп,С усталого сердца любви к тебе смыть не смогла.
Вступи в эту сделку: купи мое сердце – оноДороже ста тысяч, хотя и сгорело дотла…