– Вот и уходите от неё. Вы уже взрослая девочка, а она тоже не старая. Еще вполне может замуж выйти.
– Замуж?
Нет, это уже диагноз. Алла взяла лежащую на столе купюру, хотя в последний момент едва не отдала её клиентке. Мол, забирай и уходи! Но та упорно сидела.
– Такого не может быть!
– Если вы мне не верите, зачем пришли? Вы куда-нибудь надолго уезжали?
– Один раз, в санаторий.
– И как вы там себя чувствовали?
– Прекрасно, – прошептала та. – Меня даже заподозрили в притворстве.
– И что вам ещё надо?
Нет, хуже всего – работа с людьми. Так и хочется минимум половину из них во что-нибудь превратить. Хотя бы вон в швабру! Приходят за ответами на свои вопросы, а когда получают желаемое, то не хотят в это верить.
И вообще, чего она с этой бабой возится? Забыла, что ли: наше дело петушиное, прокукарекал, а там хоть и не рассветай!
Но клиентка всё не уходила, и Алла не могла её выгнать. В самом деле, пятьдесят баксов стоит её полчаса, а клиентка разве что десять минут просидела.
– А что я скажу маме?
Алла пожала плечами:
– Мало ли… Скажите, что замуж выходите.
– За кого?
Нет, определенно она хочет, чтобы ей разжевали и в рот положили. Такой беспомощной клиентки у Шахворостовой ещё не было, так что в конце концов Алла и сама стала помогать ей придумывать причину.
– Скажите, что вы вынуждены были встречаться с ним тайно, а теперь он поставил условие: жить с ним постоянно.
– Мама расстроится.
– А вы умрёте.
Алла нарочно употребила это слово. Кажется, есть такие люди: пока их как следует не напугаешь, с места не сдвинутся.
Для них и добро, наверное, не хочется делать. Их добром только угробить можно. Неужели не понятно, пока человек не поймёт, что он сам по себе ценен и его жизнь – тоже единственное, что у него есть, он никогда ничего серьезного не достигнет.
– Давайте договоримся с вами так. – Алле посетительница надоела, но как ни крути, а довести дело до конца она должна. По крайней мере так для себя с самого начала решила: только действенный результат! – Вы приобретаете квартиру и перебираетесь в неё. Адрес матери не говорите и постарайтесь общаться как можно реже. Оставьте ей свой номер телефона, но подолгу не говорите. Словом, контакты сократите до минимума. Хотя бы в течение месяца. Вы выполните мои рекомендации, и если это не поможет, я верну вам деньги.
– А что потом делать с квартирой?
Алла едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.
– Продадите или сдадите квартирантам.
– Хорошо, я попробую.
Улыбка женщины была прямо-таки вымученной.
– Да, – уже вдогонку сказала ей Алла, – постарайтесь всё время улыбаться.
– Всё время?
– Даже если больно до слез. И повторяйте себе: у меня всё хорошо. Я красива, здорова, счастлива.
Клиентка в последний раз недоверчиво взглянула на Аллу и медленно закрыла за собой дверь.
«Не поймёшь, кто я, – подумала Алла, – то ли ведунья, то ли психотерапевт, то ли та, которая общается с сатаной… В сотый раз спрашиваю себя: надо ли мне делать добрые дела? Но, наверное, добро и зло порой так тесно связаны, что их почти нельзя разграничить, по крайней мере той, к которой люди приходят за помощью… И я этим зарабатываю, тем, что худо-бедно помощь оказываю. Так надо ли ломать голову, добро или зло? Взять ту же клиентку. Если она выполнит рекомендации Аллы, то выздоровеет, но кому от этого станет хуже? Её матери, которая в своё время о своей жизни не позаботилась, теперь заедает жизнь дочери… Нет, к черту дурацкие мысли: пусть идёт всё так, как идёт!»
Успокоив себя подобным образом, Алла продолжала принимать клиентов, среди которых были преимущественно женщины.
Но на следующий день… К ней пришел мужчина. Странный. А, впрочем, разве приходили к ней не странные?
Он был словно ошарашен жизнью и при этом походил на человека, страдающего манией преследования. Наверное, его всё время тянуло оглянуться по сторонам: не следует ли за ним кто-нибудь?
Такой вот невзрачный с виду молодой мужчина. Высокий, худощавый, сутулящийся.
Но когда он сел напротив Аллы и немигающе встретил её взгляд, она почувствовала себя так, будто прямо в сердце её укусила пчела. На неё смотрели синие, как цветы – в тот момент она забыла, как они называются, – невероятно красивые глаза.
Синие, как любовь, подумала Алла и смутилась от собственной эйфории: откуда она взяла, что любовь синего цвета?
Тут же содержание её головы будто кто встряхнул, и все изображения в ней поменялись, как в игрушечном калейдоскопе.
– Слушаю вас, – сказала она, и голос её перехватило от волнения.