Она сбежала по лестнице и, открывая дверь, услышала, как Андрей говорит ее мужу:
– Я видел, как ты её любишь. Девчонка по ночам ходит пешком одна, а ты разъезжаешь в своей навороченной тачке и не слишком беспокоишься, как там твоя жена!
– Это не твоё дело! – заорал Виктор.
Даша задержалась у приоткрытой двери: хорошо, что стекла на входной двери тонированные и никто не видит, как она подслушивает.
– Вот и я говорю, не твоё дело, – хохотнул Андрей, – к кому я хожу стричься. В своём доме командуй!
– А это, между прочим, наш салон, семейный!
– Вот как? – натурально удивился Андрей. – Тогда составь список тех, кому нельзя входить в ваш семейный салон, и повесь при входе. Я буду знать.
– Нарываешься?
– Просто мне не нравятся мужики, которые ведут себя как собственники… Да, мне нравится твоя жена. И, думаю, не мне одному. Но я не сделал ни одного движения, не сказал ни одного слова, которое могло бы её обидеть. Хотел бы я видеть человека, который осмелился бы это сделать. Я имею в виду нормальных мужиков, а не отморозка, который встретил её в тёмном переулке… А ревность твоя, похоже, не на пустом месте растёт. Что, в себе не уверен?
Виктор что-то рыкнул, но Даша уже не услышала, потому что он круто развернулся и пошел к двери в салон. Ей ничего не оставалось, как юркнуть в туалет, который располагался как раз под лестницей на первом этаже.
Она подождала, пока Виктор не протопал наверх, и пошла следом.
– Где ты была? – набросился он на неё.
– Ты что, спятил? В туалете, где же ещё?
– Прости, сам не знаю, что со мной. Нервничаю.
«Я знаю, что с тобой, – горько подумала Даша, – ты почувствовал, что жена, которую ты до того считал женщиной не слишком интересной, оказывается, нравится другим мужчинам. Ты и не предполагал, что её попросту могут увести. Разве ты не предлагал мне совсем недавно найти себе надежного мужчину? И что же? В тебе сыграло чувство собственника. Но на этот раз всё решать буду я. А ты, говоря твоими же словами, здесь не при делах!»
– А куда, кстати, делась наша общая знакомая Светлана? – невинно поинтересовалась Даша.
Виктор помрачнел.
– Она нашла себе другого.
– И тогда ты решил вернуться на своё старое место, не думая, что оно может быть занято! – ядовито выговорила Даша.
Муж выдал ей правду, ничуть не заботясь, как воспримет её Даша. Ну и она ответила тем же.
– Я вижу, что его пытаются занять, и постараюсь не допустить этого, – вполне серьезно сказал он.
– А если бы я попыталась не допустить прихода другой на моё место, как думаешь, у меня это получилось бы?
– Думаю, нет, – опять честно ответил Виктор. Наверное, никогда ещё правда так не оскорбляла её.
Когда жены восклицают: «Правда! Мне нужна только правда!» – они думают, что как раз правды им и не скажут. Да и нужна ли такая правда, которую они сами знают?!
Правда, которую Даша знала, была унизительной. Ко всему прочему, не отказываясь ни от чего в ней, Виктор словно ставил свое факсимиле на этой истории, пусть и изложенной устно. Он считал, что имел право так поступить с Дашей, как и потом – вернуться к ней, будто ничего не случилось.
Почему же она медлит? Разве совсем недавно она не была уверена в том, что никогда этого ему не простит?
Нет, дело вовсе не в том, что оскорблено её женское самолюбие. Дело в том, что она перестала любить Виктора. Как-то в один момент вдруг поняла, что её любовь кончилась, и тогда ей стало почти всё равно. Вот почему она не торопится. Катится по инерции, как автомобиль, который не поставили на ручник.
Кстати, ей пришла в голову мысль, что когда-то Виктор обещал купить ей автомобиль.
– Знаешь, что я подумала, – озвучила она свою мысль. – Пожалуй, твое предложение насчет автомобиля теперь было бы вполне своевременным.
– Какое предложение? – не сразу понял он.
– Ты говорил как-то, что мне пора иметь свой автомобиль, а я несерьезно отнеслась к твоему предложению.
– Ты думаешь, что с автомобилем станешь свободной от моего надзора? – неприязненно поинтересовался он.
– Я думаю, что с автомобилем буду куда в большей безопасности, возвращаясь вечером домой.
– Хорошо, – с досадой проговорил он, – тебе же придётся машину покупать не какую попало, а хотя бы «японца». «Судзуки», к примеру. А это двадцать пять штук баксов. Я хотел кафе открыть, но, может, это и к лучшему. Кто ж на зиму открывает наполовину летнее кафе… Как раз сегодня давай и поедем выбирать.