– Правда, – улыбнулась она.
Дочь первым делом расплела косички, которые каждое утро ей заплетала Даша. Волосы у дочери вились, и если их не заплетать, через некоторое время вставали дыбом, образуя этакое пушистое облако.
Стричься Лада ни в какую не хотела, а воспитательницы причесывали девочку, как говорила она сама, неправильно. «Драли волосы!»
Она смотрела на мать своими голубыми глазами – в отца. Похожая на него даже цветом волос. Как ангелочек, вздохнула Даша.
– Значит, теперь мы не будем ездить на маршрутке?
– Не будем… Пойди переоденься. Я готовлю что-то вкусненькое.
Но что можно приготовить за полчаса? Часть продуктов Даша взяла в супермаркете. Разогрела в микроволновке отбивные котлеты, для гарнира к ним открыла консервы. Даже торт «Наполеон» взяла в кондитерской.
Виктор появился в кухне чисто выбритый, благоухающий одеколоном. Когда это он брился на ночь? Разве что в первый месяц после свадьбы…
– Тебе чем-нибудь помочь?
– Порежь, пожалуйста, хлеб, намажь маслом. Я не успела сделать только бутерброды с икрой.
Он кивнул и принялся за дело. Взгляни со стороны – образцовая семья, да и только. Но Даше отчего-то хотелось плакать.
Глава двадцать вторая
Алла сидела в машине и следила за входом в общежитие. А ведь могла бы сидеть не просто так, а поупражняться лишний раз в яснознании. Например, узнать имя парня, который так сильно её заинтересовал.
Она подумала так и усмехнулась: не заинтересовал, а поразил в самое сердце. И ведь не нужно бы ей это, совсем не нужно. Да она просто не потянет: свою ненормальную влюбленность в этого… Евгения! – и обретение власти над Егором.
Почему она решила, что её клиента зовут именно так? Просто в голове вдруг сложилось: на её судьбе – две буквы «е». Не слишком много мужских имен начинается на эту букву.
Но сегодня был её день, потому что она увидела его, шедшего именно к зданию общежития.
– Женя! – крикнула она на всякий случай.
Он обернулся. Значит, всё верно. Алла почувствовала гордость от своего умения. Но когда подошла поближе и опять взглянула в его синие глаза, почувствовала, как уходит её уверенность. И тогда пришлось призывать на помощь обыкновенную женскую хитрость.
– Это вы? – удивленно сказал он. – Как вы меня нашли? Ах да, вы же колдунья. Раньше я считал, что их не бывает.
– Тогда почему же вы пришли ко мне?
– Потому что мне было нужно то, чего обычные люди не могли сделать… У вас ко мне дело или вы здесь случайно?
– Так получилось, что я не все вам сказала во время приема. Есть вещи, которые узнаются постепенно. Вы так торопились, а как раз после вашего ухода меня будто озарило. Я знаю, кто были ваши родители. Ваш папа – инженер, а мама – детский врач.
Выпалила первое, что пришло в голову, хотя до сего времени Алла никогда не обманывала клиентов, считая, что ее умения и знаний вполне достаточно, чтобы не уподобляться шарлатанам.
– Это удивительно! – Он смотрел на неё во все глаза, и от этого его восхищения Алле захотелось взлететь.
Надо продолжать что-то говорить, а то, выслушав ее, он сейчас повернется и уйдёт. Ей казалось, она тут же умрёт от разочарования.
– А фамилия – пока будто в тумане. Известна только первая буква. «Н».
– Надо же! – Он не отводил от Аллы восторженных глаз. – У меня и фамилия такая же… В смысле, на ту же букву. Найдёнов. Понятно, её мне дали в интернате, и с подлинной фамилией, выходит, совпадение… Если бы вы знали, какое это счастье! Будто в зеркале, в котором до сих пор ничего не отражалось, вдруг проглянул какой-то знакомый лик… А как вы меня нашли?
Она промолчала, но со значением на него посмотрела.
– Ах да, глупый вопрос задал? Ведь я и имя вам свое не говорил… Наверное, вы великая колдунья.
– Послушайте, – сказала Алла; ей вовсе не его восхваления были нужны, потому что они ничего не стоили. Встретится с той, своей невестой, и забудет о ней. – Вы очень торопитесь?
– Теперь уже нет, – признался он, – я позвонил своей девушке, но она сегодня занята. Не получится встретиться.
– Тогда давайте посидим с вами в каком-нибудь кафе. Может, ещё что-нибудь всплывет? В спешке такого лучше не делать.
На самом деле Алла лихорадочно придумывала, как завлечь его в то самое кафе, побыть с ним подольше и убедиться лишний раз, что она себе не придумала эту влюбленность в него.
– А что, и в самом деле, – оживился он. – Но вы-то сами не торопитесь? Как я понимаю, час вашего времени стоит немалых денег.
Ну вот, даже этот чистый и честный юноша не может не говорить о деньгах. Её сердце билось как-то непривычно восторженно. Даже слова эти насчет чистоты и честности откуда-то выплыли из глубины сознания. Раньше Алла ими не пользовалась. Так ли уж нужна ей эта пресловутая честность, а тем более чистота?