Алла расстелила на столе карту города и внимательно взглянула на нее. Она и сама не знала, откуда порой приходило к ней подобное этому озарение. В какой-то момент она просто знала,и все.
— Вот здесь твоя подруга. — Она ткнула пальцем в небольшой участок частного сектора, к которому уже вплотную подошли строящиеся многоэтажки.
— Это же совсем рядом с ее работой! — воскликнула посетительница. — Что, интересно, она там делает?
— А это уже ты сама у нее спросишь, — сухо заметила Алла, давая понять, что ей больше некогда возиться с этим делом.
— Спасибо, большое вам спасибо! — радостно вскричала та. — Я скажу ее отцу, и мы вместе с ним осмотрим там каждый дом...
— Разве у нее нет мужа? — спросила Алла.
— Есть. Но он только что выписался из больницы и, возможно, просто не сможет поехать с нами.
Глава пятнадцатая
Сбила Дашу с пути мастер Люда. Она частенько приходила на работу в последнюю минуту, потому что, как шутила она сама над собой, ей всегда не хватает пяти минут.
— Встань пораньше на эти самые пять минут, — советовали ей коллеги.
Другие советовали:
— Переведи часы на пять минут вперед. По ним вроде ты будешь опаздывать, а на самом деле придешь на работу вовремя.
Никакие советы Люде не помогали, но вчера она пришла почти на десять минут раньше, чем удивила всех, в том числе саму Дашу.
— А что случилось? — с улыбкой поинтересовалась она у мастера.
— Я нашла другую дорогу к салону.
— В каком смысле? — не сразу поняла Даша.
— В самом прямом. Обычно я шла с троллейбусной остановки, а он, надо сказать, делает изрядный крюк, объезжая этот еще не снесенный кусок частного сектора. Мне подсказали, что, если выйти из троллейбуса на пять остановок раньше и пройти через проулок между частными домами, можно выйти как раз к нашему салону.
Обычно Даша ходила к маршрутке — это было на два квартала дальше, зато надежнее, — а тут вдруг решила, что, раз можно доехать побыстрее, почему бы этим самым проулком не воспользоваться? Да и после семи вечера маршрутки ездят уже не так регулярно...
Почему бы, как и большинству людей, не поездить на работу и с работы общественным транспортом? Так, вдохновившись собственным порывом, Даша вышла с работы в половине девятого вечера и пошла домой по короткой дороге, через частный сектор, который существенно сокращал путь до остановки троллейбуса. А там каких-нибудь четыре-пять остановок, и она дома. Хорошо, что Ладу забрал из садика отец и в больницу к Виктору не нужно было ехать, она уже сегодня там отметилась.
Даша рисовала себе картину покоя и блаженства. Как она приедет домой, примет ванну со швейцарским маслом апельсина, которое гарантирует гладкую, бархатную кожу, и ляжет в постель, разве что немного почитав перед сном.
Даша взглянула на себя в зеркало. Сегодня она выглядела как никогда хорошо. Мех дорогой канадской куртки красиво оттенял ее блестевшие в вечернем свете глаза. Козырек элегантной шапки из белой норки, нависая над правым глазом, добавлял кокетливости в облик.
Завтра Виктора выписывают из больницы, и Даша уже предупредила своих работников, что в первой половине дня ее не будет.
Можно было бы в этот день не вести в сад Ладушку — пусть порадуется возвращению папы, но тут же Даша передумала. Ничего, встретятся вечером, а то в суете: привези мужа на такси, помоги ему подняться в квартиру, уложи, устрой, чтобы у него все было под рукой... дочь будет лишь мешаться под ногами.
Конечно, и Даша могла бы вообще не пойти на работу, но она не хотела совсем уж крутиться вокруг мужа, пострадавшего из-за собственной похоти. По-хорошему, это Светочка должна была бы за ним ухаживать, ведь Виктора покалечили по ее вине!
Именно поэтому, вся уйдя в свои мысли, она почти ничего не видела вокруг — ни темноты окружающей ее улицы, ни пустынности ее — и не слышала осторожных шагов за спиной.
Нет, ну до чего она глупая! Эта мысль вспыхнула в ее душе как озарение. Поздним вечером — половина девятого для этих мест наверняка поздно, потому что в некоторых окнах уже не горит свет, — она решила пройти по незнакомому району, будучи одетой в куртку от-кутюр ценой в девятьсот баксов, в туфлях «саламандра» и дорогих сережках с бриллиантами.
Потому, наверное, и не удивилась, а кивнула своим мыслям: вот то, о чем она подумала, когда услышала за собой настойчивые шаги.
«Накаркала!» — обреченно сказала себе Даша, понимая, что, вздумай она сейчас бежать, ее ненадолго хватит по этим колдобинам в сапогах на шпильке. Тот, что шел за ней, цепко схватил Дашу за плечо и грубо развернул лицом к себе.
— Ах, какая птичка к нам залетела! — почти пропел он, явно наслаждаясь ее страхом. — Как, добровольно все отдашь и отдашься, или бить придется?
Он глухо захохотал своему нечаянному каламбуру. Увидев, что Даша держит руку в кармане, он заинтересовался.
— Ну-ка, что тут у тебя? Мобильник? Какой навороченный. Надо сделать свой снимок.
Он щелкнул кнопкой.
— А что, красавчик, или ты со мной не согласна? И он стал совать в лицо Даше ее же сотовый телефон со своей гнусной рожей.
Даша и сама не знала, что на нее нашло. Вдруг она почувствовала такую злость, что потеряла всякую осторожность. Ее инстинкт самосохранения только протестующе пискнул, почти раздавленный этой самой злостью.
Она невольно отступила под натиском бандита, но потом, когда уперлась в чью-то калитку и даже нажала какую-то ручку на ней, она выкрикнула в глаза мужчине:
— А пошел ты знаешь куда?
Он опешил, но только на одно мгновение.
— Что? Ты, кажется, не поняла, с кем имеешь дело? Тогда придется тебя маленько поучить.
И он ударил Дашу в лицо так сильно, что она ослепла и оглохла от этой боли и не видела, как бандит протянул к ней руку, чтобы сграбастать куртку на ее груди. Ему это не удалось, потому что калитка за падающей Дашей распахнулась и она упала без сознания головой в чей-то двор.
Не почувствовала она, как огромная собака перепрыгнула через нее и вцепилась в руку нападавшему, грозно рыча.
Бандит завыл, тщетно пытаясь стряхнуть с себя овчарку, пока наконец мужской голос из открывшейся двери не приказал:
— Фу, Шерхан, фу, иди на место!
Собака нехотя отпустила бандита, и тот, испуганно пятясь, все отступал и отступал, прижимая к себе окровавленную руку, а когда увидел, что овчарка скрылась во дворе, бросился прочь со всех ног.
Впрочем, собака далеко не ушла. Она села возле лежащей Даши и взглянула на подошедшего хозяина вопросительно. Мол, посмотри, что делать с этим?
— Надеюсь, это не ты загрыз ее до смерти? — ворчливо сказал хозяин, присаживаясь возле Даши и подсвечивая себе небольшим фонариком. — Слушай, да она же вся в крови! Кто-то сломал ей нос. Такой хорошенький красивый носик...
Он взял ее на руки и понес в дом. Уложил осторожно на разложенный диван. Даша все еще была без сознания и не слышала, как хозяин звонил кому-то по телефону.
— Леха, приезжай скорее, пожалуйста! Непредвиденное обстоятельство... Какой-то девчонке сломали нос, я нашел ее в своем дворе, а ты ведь сам говорил, если сразу его не вправить, потом придется делать операцию... Тебе все время некогда! Брат ты или не брат! Скажи, что через пятнадцать минут вернешься... Машину нельзя оставлять перед домом, ты прав, но Шерхан ее покараулит.
Второй мужчина появился в дверях минут десять спустя, когда хозяин дома только успел снять с Даши ее шикарные сапожки.
— Вот, все бросил из-за тебя! — сказал вошедший. — Учти, у меня только десять минут. Посади Шерхана возле машины — если ее угонят, продашь дом и вернешь мне деньги...
— Да ладно, носишься со своей машиной как курица с яйцом, — беззлобно отозвался хозяин.
— Погоди, давай положим ее на этот большой стол.
— Он, между прочим, обеденный.
— Ты, между прочим, для чего меня звал? Стол — самое удобное место. Главное, люстра яркая, почти как в операционной.