«Вольво» остановилась у Викиного подъезда.
— Зайдешь? — спросила Вика.
— А можно?
Вика пожала плечами:
— Надо же тебе осмотреть декорации. Кроме того, не сама же я потащу эту тяжеленную сумку с макулатурой!
Викина однокомнатная квартира была предметом ее особой гордости. Небольшая, но очень уютная, красивая и удобная — все продумано до мельчайших деталей. Белые стены, серо-голубой палас на полу, серо-голубые занавески — по утрам солнечный свет, проходя сквозь них, становился розовым. Мебель — не современная привычная стенка, а доставшийся по наследству от бабушки гарнитур светлого ореха: кресла и диван с причудливо изогнутыми ножками и резными подлокотниками, небольшой круглый столик, комод, тоже отделанный резьбой по дереву. Вместо традиционного складного дивана — широкая двуспальная кровать, принадлежавшая еще бабушке с дедушкой. Пожалуй, кровать немножко громоздкая, но единственная Викина комната была достаточно большой, чтобы вместить это чудо мебельного искусства. Большой телевизор с видеоприставкой выглядел в этой комнате анахронизмом, как он выглядел бы и в гостиной графа Ростова.
Увидев все это антикварное великолепие, Андрей восхищенно присвистнул:
— Ну ты даешь! Живешь, как в музее! Сама купила или по наследству досталось?
Вика, не обратив на его реплику внимания, вывалила закупленные книги кучей на кровать и брезгливо поморщилась:
— И куда я потом все это дену?
Андрей пожал плечами:
— Отдашь мне. Я прочту.
— Не сомневаюсь, — фыркнула Вика.
Она ожидала, что Андрей осмотрит квартиру и уйдет. Но он, похоже, сразу уходить не собирался.
Вика вздохнула:
— Пойдем, заодно покажу тебе удобства и кухню. Раз уж ты якобы здесь живешь.
Кухня, в противоположность комнате, была маленькой, но вполне современной: микроволновая печь, соковыжималка на столе, стиральная машина «Индезит»… Андрей щелкнул по ней пальцем:
— Барахло. Брала бы лучше «Бош» или «Симменс».
— Извини, тебя не спросила, — огрызнулась Вика.
Сейчас Андрей заметно осмелел и держался почти развязно. Наверное, выпитый в «Русиче» «Абсолют» действовал.
— Ну, это я так, просто посоветовал… — он пожал плечами и хитро прищурился на Вику: — А хочешь, устрою?
— Спасибо, нет.
Вика выразительно посмотрела на него, намекая, что пора бы заканчивать осмотр помещения. Но Андрей ее взгляда явно не понял. «Сейчас он похож не на поросенка, а на толстого борова», — промелькнуло у Вики в голове. Он уселся за стол и положил пухлый подбородок на скрещенные ладони:
— Может быть, у тебя найдется чай или кофе для мужа?
От такой наглости Вика остолбенела. Да уж, вот тебе и безобидный поросеночек!
— Мужем ты будешь завтра, — сдержанно сказала она. — И кофе с чаем будешь пить здесь завтра.
— Ну Викуся! — протянул Андрей. — Ну не будь такой жестокой!
Неожиданно он приподнялся, протянул руку и рванул Вику к себе с такой силой, что она почти упала ему на колени. Он обхватил ее обеими руками — Господи, какой же он, оказывается, сильный — и грубо прижал к себе. Толстые липкие губы оказались у Викиного уха.
— Ну что ты ломаешься, дурочка, — прохрипел Андрей, — что комедию корчишь! Актриса, блин!
Вика, на секунду растерявшаяся от возмущения, сразу пришла в себя. Коротким и точным движением ударив его в солнечное сплетение она увернулась и выскользнула из Андреевых рук.
— А ну, пошел вон, болван.
Вика не кричала, ее голос был ровным и спокойным. В два шага она очутилась в коридоре, открыла входную дверь и выбросила на лестничную клетку его пальто и ботинки.
— Пошел вон, — повторила она. — И чтобы духу твоего здесь не было. Никогда.
— Но…
— Пошел вон, — в третий раз повторила Вика.
Когда за Андреем захлопнулась дверь, Вика достала из сумочки записную книжку и набрала номер Аникеева.
— Ты соображаешь, что ты наделал! — Всеволод Кириллович ходил из угла в угол своего роскошного домашнего кабинета, — ты вообще хоть что-нибудь соображаешь?
Андрей, понурившись, стоял перед ним, склонив голову. Сейчас он был похож не на счастливого поросенка, а на мокрую курицу.
— Тебе что, других баб мало?
— Но папа…
— Что «папа»?
— Она же актриса! Что ей, в новинку, что ли? Да она бы обиделась, если бы я к ней не пристал!
— Дурак, — в сердцах сказал Аникеев. — Ну какой дурак! Виктория Петровна — женщина крайне неглупая и трезвомыслящая. Ты дал ей отличный повод красиво выйти из игры и чуть не спутал мне все карты.