— Ну ладно, не буду тебе мешать.
Элеонора Иосифовна легко поднялась с дивана и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, с порога обернулась:
— А ты уверен, что рассчитал верно? Что эта… — она слегка запнулась, подыскивая нужное слово, — подстраховка с актрисой так уж необходима?
Аникеев пожал плечами:
— В наши дни ни в чем нельзя быть уверенным. Но если вдруг все выплывет наружу, нам с тобой придется несладко. Международный скандал, ты же понимаешь. Поэтому Володю Городецкого лучше держать под контролем.
По лицу женщины пробежала тень:
— Сева, а может быть, отказаться от этой затеи? Пока не поздно?
— Поздно, дорогая моя. Все бумаги уже подписаны. Обратной дороги нет.
11
Алена одиноко брела по тихой узкой улочке, лениво поднимающейся на гору, к высокому готическому собору XV века. В Москве сейчас только начал таять снег, а здесь весна была уже в разгаре — в палисадниках у домов кое-где даже цвели гиацинты, и казалось, что листья на деревьях вот-вот распустятся. Любимое Аленино кашемировое пальто в поездке почти не пригодилось: солнышко припекало так, что вполне можно было гулять в свитере и в пиджаке.
В Париже они пробыли всего два дня, а потом Шарль повез их осматривать отели, выстроенные по типовым проектам французской фирмы. Находились они в провинции Шампань, под городом Труа, в знаменитом национальном заповеднике.
Добирались они до Труа на машине. Алена никогда и подумать не могла, что природа во Франции так напоминает родную среднерусскую. Как только они съехали с автобана, с обеих сторон дороги встал лес — родной, лиственный, вот только на дубах листочки мелковаты и слишком аккуратно все убрано внизу, под деревьями. А в остальном пейзаж — почти как по дороге из Москвы в Аленин родной Курск.
И Храмовое озеро тоже Алену поначалу не слишком впечатлило. Правда, большое — противоположного берега почти не видно — и чистое, но вода в нем неяркая, какая-то серо-свинцовая… Не то что наши лесные озера.
Но чем дольше Алена здесь была, тем больше проникалась спокойно-благоустроенной красотой этих мест. На третий день ей уже казалось, что она родилась и прожила всю жизнь на этом пологом лесистом берегу, мирно и неторопливо.
Отель — главная цель их путешествия — находился недалеко от озера, на опушке леса. Там их и поселили. Погода стояла прекрасная, окрестные фермы и деревушки, по которым их возили на машине, были на редкость живописны, французы делали все, чтобы русские гости не соскучились, — словом, Алена чудесно провела время. Вот только обидно, что ей почти постоянно приходилось присутствовать при переговорах и осмотре оборудования. И не только присутствовать — вникать во все детали, чтобы получить представление о проекте. Алена бы с удовольствием побродила одна по берегу озера, но… С Городецким и с Женей она проводила все дни напролет и разлучалась только вечером, когда, пожелав друг другу спокойной ночи, они расходились по своим номерам.
И вот сегодня Алена наконец почти на полдня предоставлена самой себе. Правда, жаль, что они уже не в заповеднике — накануне переехали в отель в Труа. Но город, застроенный в основном в XV–XVI веках, тоже безумно хорош. Средневековые мощеные улицы, тесные площади, и почти на каждом шагу — готические храмы. Сен-Дизье с цветной черепицей, громадный — Петра и Павла, дальше — Сен-Жана, чуть в стороне — Сан-Мадлен… И гулять по этим улочкам от храма к храму — одно удовольствие.
В этот самый момент на последних переговорах представители «Элиты» утрясают с французами последние мелочи, и присутствие журналистки там необязательно. Да у нее и так уже набралось материала достаточно — не для одной, а для целой серии статей. Только найти бы, где их публиковать!
С полудня она бродила по городу, выпила кофе и съела очень вкусное пирожное в маленьком кафе — их здесь, что грибов после дождя, — зашла в аббатство Сен-Люпа, потом обошла кучу магазинчиков, а теперь решила подняться по узенькой улочке в гору, к очередному величественному собору.
Честно говоря, мысли, которыми была занята Аленина голова, были не о работе и не о красотах Храмового озера или города Труа. С недавнего времени в них довольно прочно поселился человек, которого там быть не должно. И Алена с этим ничего не могла поделать.
После того вечера в Люксембургском саду отношения Алены с Володей Городецким — скорее деловые, чем дружеские, — неуловимо изменились. Возникла какая-то связь — невидимая, почти придуманная, — как это в старой песенке пелось? «Только мне все кажется, все почему-то кажется, что между мною и тобой ниточка завяжется…» Вот эта ниточка и завязалась и теперь вилась между ними, ослабевая и натягиваясь, но не отпуская.