Володя напряженно-пристально, без улыбки смотрел на Алену и Ивана.
Жена Володи сидела к эстраде спиной и танцующих не видела — она что-то рассказывала, оживленно жестикулируя. Зато блондинка, очевидно, проследила Володин взгляд. Поняла она что-нибудь или нет — неясно. Лицо у блондинки оставалось непроницаемым.
— Алена! Эй, очнись! — голос Ивана слышался как сквозь вату. — Да что с тобой, что случилось?
Он слегка встряхнул ее за плечи.
— Извини, — мягким движением высвободившись из кольца его рук, Алена отступила на шаг. — Извини, мне что-то нехорошо. Иди за столик, я сейчас приду.
И она быстро направилась к выходу.
В дамской комнате Алена встала перед зеркалом, ухватившись обеими руками за раковину, чтобы не упасть. Ноги не держали, все тело била нервная дрожь. «Ну хватит, ну успокойся, — уговаривала себя Алена, — ну, пожалуйста, возьми себя в руки!» Однако дрожь не проходила. Из зеркала на нее смотрело бледное, без кровинки лицо с темными, почти черными глазами. Больное привидение.
Несколько раз плеснув на щеки и лоб холодной водой, Алена наконец более или менее пришла в себя. Однако показаться на люди она еще не была готова. Оглядевшись, Алена заметила рядом с дверью стул и опустилась на него. Может быть, если посидеть немного, то все пройдет само собой…
Сколько она так просидела — пять минут, десять? Меньше? Вдруг она услышала, как хлопнула дверь, и сразу вслед за этим — низкий приятный голос:
— Что с вами? Вам плохо?
Алена открыла глаза — перед ней стояла та самая красивая блондинка, которую она видела за столиком рядом с Городецким и его женой.
— Что с вами? — повторила блондинка. — Вам чем-нибудь помочь?
Алена опять почувствовала страшную слабость.
— Нет, спасибо, — еле слышно пробормотала она. — Спасибо, сейчас все будет в порядке.
Не только слабость ее беспокоила. В присутствии этой дамочки Алене вдруг стало крайне неуютно. Она рассматривала Алену с таким выражением, с каким биолог глядит на подопытную морскую свинку.
— Выглядите вы не очень-то хорошо, — в голосе блондинки не было сочувствия. Скорее в нем слышалась легкая насмешка. — Может быть, дать вам таблетку успокаивающего?
Алена покачала головой:
— Спасибо, не надо.
— Как хотите.
Подкрасив у зеркала губы, блондинка и не думала уходить. Она достала из сумочки щетку и принялась расчесывать свои прямые платиновые волосы, пристально изучая Аленино отражение в зеркале. Причем делала это явно открыто, нисколько не маскируясь.
«Крашеная выдра», — вдруг подумала Алена. От прилива злости к ней почти вернулось самообладание.
Она встала, тоже подошла к зеркалу, не обращая на блондинку внимания, стерла уголком носового платочка чуть расплывшуюся в уголке глаза тушь, тряхнула головой, вздернула подбородок и гордо вышла из туалетной комнаты.
Иван ждал ее за столиком.
— Все в порядке? Как ты? — обеспокоенно спросил он. — Я уже начал было волноваться.
— Ничего страшного, — Алена старалась не смотреть в ту сторону, где сидел Городецкий с компанией. — Просто выпила немного лишнего.
— Да ты же и не пила совсем!
— Значит, дорожная усталость еще не прошла.
Злость испарилась. Сейчас она по-прежнему чувствовала Володин взгляд у себя на спине. Нет, это невыносимо, долго она не продержится!
— Усталость — штука долгоиграющая, — сочувственно заметил Иван. — Поешь, может быть, легче станет.
Только сейчас Алена заметила, что им уже принесли горячее.
— Кстати, ты оказалась права, — улыбнулся Иван. — «Голем» — это действительно мясо в горшочке. Так что я должен тебе желание.
Внезапно Алену осенило:
— Любое желание?
— Любое.
— Просто выполнишь, ни о чем не спрашивая?
Иван шутливо приложил руку к сердцу:
— Клянусь. Рыцарь я или не рыцарь?
— Тогда давай уйдем отсюда. Прямо сейчас встанем и уйдем.
Иван оторопел:
— А как же «Голем»?
Но Алена уже поднялась из-за стола.
15
Иван медленно вел ее вверх по Лубянке в сторону площади. Алена почти повисла на его руке, ноги были как ватные и еле-еле двигались. Какое-то время они молчали, потом Иван наконец не выдержал:
— Может быть, ты все же скажешь, что с тобой случилось?
— Ничего, — вяло отозвалась Алена. — Просто плохо себя почувствовала.