— Что с тобой, котенок? Плохо себя чувствуешь?
Катя чуть приподнялась на локте и сделала попытку улыбнуться:
— Да что-то неважно. Опять мутит.
Токсикоз у нее начался неожиданно и сильно. Уже второй день она не могла есть, не выходила на улицу — ей становилось плохо от любых запахов.
— Может быть, я могу что-то сделать? — глупо спросил Володя.
Катя опять улыбнулась:
— Любимый, это же естественно. Токсикоз — обычная штука, бывает почти у всех женщин. Надо просто перетерпеть.
Володя сочувственно сжал ее руку. Бедняжка! Но сделать он действительно ничего не мог.
— Ты, наверное, голодный? Сейчас я встану и тебя покормлю. — Катя села было на постели, но Володя покачал головой:
— Лежи. Я сам справлюсь.
Переносить сейчас Катину заботу было особенно тяжело. По правде говоря, ему не хотелось, чтобы она о нем так заботилась. И от этого он чувствовал себя уж совсем полной свиньей.
Катя покорно улеглась, снова свернувшись клубочком — в этой позе ей становилось легче.
— Там в холодильнике рассольник и мясо в духовке. Точно справишься?
— Точно.
Разогрев суп и налив его в тарелку, Володя вдруг почувствовал, что ему кусок в горло не идет. На душе было тягостно и муторно, казалось, что стены этой роскошной квартиры давят на него, как стены тюрьмы давят на узника. Он отодвинул нетронутую тарелку, встал из-за стола и снова прошел в спальню.
— Катюша, ты не против, если я схожу в магазин?
— А что, чего-то не хватает? — встревожилась Катя.
— Да нет, все в порядке. Просто пивка захотелось.
— У нас же есть! Там внизу, в холодильнике, «Туборг».
И правда, есть. Какой же он дурак, даже придумать ничего толком не может!
— Там светлое. А мне вдруг захотелось темного. Я схожу, а? Ты не волнуйся, я быстро. Может быть, и тебе что-нибудь захватить? Хочешь авокадо? Ты же их всегда любила.
— Ох, нет! — Катя поморщилась. — Даже думать о еде противно. Ты только недолго, хорошо?
— Мигом!
Выйдя из подъезда, Володя свернул в близлежащий сквер и уселся на лавочку. Жить не хотелось.
После безобразной сцены, устроенной Викой у Алены, Володя в первый раз в жизни напился до потери сознания. Домой идти тогда он просто не мог. Видеть жену, объясняться с ней — это было выше его сил. Володя тогда почувствовал, что во всем готов обвинить ее. Почему она ему ничего не сказала? Если бы он знал о ребенке, то, может быть, сумел бы подавить свое чувство к другой женщине в самом начале. А теперь поздно. Теперь Алена так прочно завладела его душой, что назад хода нет. Он не может без нее жить. И с ней — не может. И будущее кажется беспросветным. Конечно, это ужасно сознавать, но не нужен ему ребенок, не нужен!
Как Володя в тот вечер добрался до дома, он не помнил. На следующее утро непривычная к алкоголю голова раскалывалась и было так плохо, что дальше некуда. И физически, и морально. Катя не сказала ни слова, ничего не спросила, просто терпеливо и ласково ухаживала за ним. Благодарность за ее молчание и чувство вины перед женой на какое-то время вытеснили из Володиной души все другие чувства. А вечером этого же дня она сама сказала ему о ребенке.
Теперь он свыкся с этой мыслью. Иногда, помимо воли, не отдавая себе в том отчета, он даже гордился своим будущим отцовством. Вообще-то сын — это здорово. А иногда, когда тоска по Алене, воспоминания о ней, такие живые и яркие, завладевали его душой, он не хотел дальше жить. Вот так, как сейчас.
Собственно, ему оставался только один выход — поскорее забыть все, что произошло за последние месяцы. Забыть и вернуться к себе прежнему — спокойному, сильному, уверенному в себе предпринимателю, умному мужу беспомощной красивой жены. В конце концов, это не самая плохая доля на земле! И не нужно ему ничего другого, никакой другой женщины! Если долго себя в этом убеждать, то можно в это искренне поверить…
От невеселых размышлений его отвлек какой-то парень:
— Простите, у вас закурить не будет?
— Что? — Володя вздрогнул от неожиданности, не сразу поняв, о чем его спрашивают.
— Закурить, говорю, не найдется? — парень выжидательно смотрел на него.
— Нет, я не курю.
— Жаль…
Парень разболтанной походкой отправился восвояси. Володя посмотрел ему вслед и тоже поднялся. Не вечно же сидеть на этой лавочке! Надо собраться с силами и вернуться домой. Катя, наверное, уже заждалась.